Генму - Михаэль Драу

Через некоторое время провели операцию по уменьшению желудка, почистили кровь и лимфу. Подлечили сердце, которое до сих пор не остановилось лишь неведомым чудом.

После довольно продолжительного периода реабилитации Камилу провели также несколько микроопераций на мозге, кодируя его от алкогольной и пищевой зависимости.

Когда тело мужчины пришло в относительную норму, опытный психиатр «починил» его душу. По крайней мере, Камил вернулся в мир живых людей.

Чуть более чем через год, подтянутый, худощавый мужчина в неброской, но элегантной одежде стоял перед массивными дверями кабинета Мастера Ирона под руку с Лиандрой.

— Мне кажется, это плохая идея… Стоило бы его как-то подготовить…

— Спокойно, братишка, — Лиандра улыбнулась ему, а затем легонько постучала.

— Войдите.

Одновременно сглотнув, брат с сестрой переступили порог кабинета их строгого отца.

— Что ты опять натворил? — усмехнулся старший координатор Мориц Дольф, повернувшись к вошедшему Найту. — Тебя начальство на ковёр вызывает.

Молодой киборг кивнул, нахмурившись, и вышел из обширного зала, в центре которого за кольцеобразным столом сидела дюжина координаторов. Все они проводили парня взглядом, шушукаясь или покачивая головами.

Найт ещё за пару шагов до кабинета отца услышал весёлый смех. Приостановившись в нерешительности и недоумении, он всё же постучал и после разрешения войти открыл дверь.

В кабинете находились три человека: кроме отца ещё леди Лиандра и молодой мужчина, в котором Найт с большим трудом узнал Камила Ирона. Все они сидели у камина прямо на отрезе искусственного меха и пили вино.

— Солдат Найт прибыл по вашему приказанию, господин Ирон, — отчеканил молодой киборг.

Мастер Ирон бросил взгляд в его сторону и взмахом руки подозвал к себе.

— Входи, входи, садись с нами!

Найт в нерешительности замер на пороге.

— Не бойся же! — Мигель Ирон вскочил и буквально подтащил Найта за руку к остальной компании. Затем вручил бокал и наполнил до краёв.

— Я хочу поблагодарить тебя, — сказал Мастер Ирон после того, как Найт чуть пригубил вино из вежливости. — Дочь рассказала мне, что это была твоя идея. Я потрясён!

Он положил руку на запястье Найта и заглянул ему в глаза.

— И я должен признаться…

Найт с усилием сглотнул, пытаясь усмирить сердце и краснея от того факта, что отец держит пальцы на его взбесившемся пульсе.

В чём же признаться? В чём? Неужели отец признает их родство?! Сейчас, при свидетелях!

Найт ужасно испугался этого и одновременно подался навстречу отцу всем естеством.

— У меня никогда не было такого верного солдата с таким подвижным, живым умом! — закончил Мастер Ирон.

Несколько секунд Найт ещё ждал чего-то. Наверное, примерно того же, что сказал ему отец в их первую встречу после Академии. Но Мастер Ирон не добавил больше ничего. Он осушил свой бокал и радостно воскликнул:

— Ты вернул мне сына, Найт! Я совсем по-иному взглянул на свою семью.

С этими словами он обнял Лиандру и Камила за плечи, расцеловав своих детей в щёки.

Найт сидел напротив них, скрестив ноги, и даже сейчас был выше каждого почти на голову. Потом он поставил бокал на пол, угрюмо глядя на свои ботинки, просто огромные по сравнению с обувью любого из присутствующих.

Он не из их стаи. Он чужой. Чуждый, неправильный. Глупо было надеяться на то, что Мастер Ирон примет его в свою семью открыто. Одно дело — минутная слабость наедине. А другое — в присутствии посторонних. Пусть даже эти посторонние — его кровные родственники.

— Я оплачу любое оружие и любую операцию, только скажи! — воскликнул Мастер Ирон.

— Благодарю, господин Ирон, за оказанную честь, но мне ничего не нужно сверх того, что уже есть, — сказал Найт, поднимаясь. — Прошу извинить меня. Я должен идти.

Он развернулся и покинул кабинет отца быстрее, чем его окликнули.

Решив срезать большой крюк на пути в казармы, Найт шёл напрямик через сад. Горьковато-свежий аромат белых астр заставлял горло сжиматься. Щипало в носу, но плакать нельзя. В конце концов, визоры могут испортиться окончательно.

Найт прислонился плечом к колонне, стилизованной под ионическую. Небо давило на плечи нестерпимым грузом. Заходящее солнце жгло беззащитную перед ним кожу альбиноса. Найту было больно и душно. Он чуть отодвинул жёсткий воротничок-стойку строгой рубашки-безрукавки, сглотнул, с усилием восстанавливая дыхание. На солнце набежала тучка. Стало легче.

— Ах, вот ты где! Еле тебя нашла! — раздался совсем рядом голос Лиандры. Она вышла из тени под аркой, увитой плющом, и приблизилась к молодому киборгу. Судя по нетвёрдой походке, леди уже успела перевыполнить свою алкогольную норму, но при этом держалась вполне стойко.

— Куда же ты убежал? Папа ничего сказать не успел!

— Он успел сказать даже более того, чем нужно, — буркнул Найт. — Простите, госпожа, я должен идти.

— Я это уже слышала, — усмехнулась Лиандра и поставила руку на колонну, едва Найт сделал шаг в сторону. Широкая грудь юноши упёрлась в сгиб локтя псевдоженщины.

— Что с тобой? Ты как будто побледнел, — прошептала она, нежно беря в ладони грубо вылепленное лицо Найта.

— Я всегда такой бледный, я же альбинос, — криво усмехнулся Найт, попытавшись отстраниться. Но Лиандра вдруг прижалась к нему всем телом и впилась поцелуем в губы. Найт опешил, отшатнулся, но вырваться не сумел. Он приподнял руки как будто для защиты и почти против воли положил их на крепкую талию «сестры».

— Ты такой красивый, Найт, — прошептала Лиандра грудным, низким голосом, поглаживая юношу по щекам. — Я бы так хотела, чтобы папа разрешил нам с тобой заключить брак…

— Я не могу, госпожа, — помотал головой Найт. — У нас ничего не может быть…

— Глупости, — томно засмеялась Лиандра, запрокинув лицо и обжигая губы Найта сладковатым ароматом вина. — Я ведь не биологическая женщина, а… как там говорят на низких уровнях… сучка. Транссексуал. Пародия или подделка. Киборгам нельзя жениться лишь на репродуктивно годных женщинах.

— Не в этом дело, — попытался выкрутиться Найт.

— Я не нравлюсь тебе? — Лиандра отшатнулась, глядя на него немного гневно и в то же время отчаянно.

И вдруг Найту стало безумно её жалко. Её или его. Этого удивительного и неправильного человека, запутавшегося в условностях социума, отчаянно желающего любви хоть кого-нибудь — отца, братьев или его, уродца и простого солдата. Найт шагнул навстречу Лиандре и стиснул её в объятиях, с трепетом чувствуя, как доверчиво обмякло её сильное и гибкое тело в его руках.

…Через полчаса в полутёмной спальне Лиандра извивалась под ним, разметав чёрные кудри по винно-красным простыням, сипло вздыхая и низко постанывая. Её длинные холёные ногти оставляли на белой коже альбиноса багровые полосы. Жирно накрашенные алым губы отрывисто хватали воздух. Лиандра направила его сама, всё показала, поддалась, прижалась, и теперь ему оставалось лишь резковато дёргаться вперёд-назад, не в силах совладать с собственным телом. Дремучие инстинкты всё сделали за него. Всё получилось с первого же раза, вызвав восторг Лиандры, которая всё же немного морщилась от боли: Найт не был обделён размером члена и ещё не умел эффективно им пользоваться. Он молча налегал всем телом, раздражаясь от мерного скрипа кровати и от того, что всё происходит совсем не правильно, не так, не тогда, не с тем… Раздражение растворялось, утекало по венам вниз, превращаясь в лаву острого наслаждения. Найт запрокинул голову, упираясь руками в простыни, прогибаясь в пояснице, которую крепко обхватывали ноги Лиандры. Чуть царапался капрон дорогих чулок, от этого ощущения вдоль позвоночника бегали мурашки.

Найт успел почувствовать что-то лишь на миг. Что-то ошеломляющее. До этого и после этого были просто какие-то бессмысленные и некрасивые движения. Навалилась слабость. Он улёгся на спину рядом с Лиандрой и несколько минут восстанавливал дыхание. На его бедре лежала сильная, совсем не женская нога «сестры», на животе высыхали жемчужные капельки «её» семени. Его собственное семя медленно стекало по внутренней стороне «её» бедра. Найт смотрел в потолок со старомодной лепниной и краем сознания фиксировал полное отсутствие связных мыслей. Лишь одна пульсировала под черепной коробкой: он только что лишился девственности с собственной единокровной сестрой. Или братом. Какая разница.

Лиандра перекатилась на бок, склонилась над Найтом и стала медленно, глубоко целовать его, просовывая проворный язычок ему в рот. Найт закрыл глаза. Было одновременно хорошо и мерзко. Очень привычное чувство. Почему никогда не может быть иначе?

Так он и заснул — раскинувшись на огромной постели под балдахином из бордовой с золотом тафты, словно белёсая жемчужина в покровах гигантского моллюска. Лиандра нежно ласкала его губами и руками.