Стальная бабочка - Вячеслав Шалыгин

Вот такие были у Хауэра бойцы. Хоть живые, хоть искусственные, а все личности. В большинстве своем незатейливые, но все-таки неповторимые. Во всяком случае, Макс предпочитал думать о своих воинах и робокригах именно так. И они это знали или чувствовали и платили командиру абсолютной преданностью.

Так что поговорить по душам Хауэр собирался со всеми бойцами без исключения, но все-таки пока это была задача второго порядка. В первую очередь следовало отыскать ответы на главные вопросы – зачем, почему и кто? Зачем штурмовиков так изящно заманили в лабораторный блок базы Эпсилон-13, почему именно их и кто это все придумал?

Справедливо решив, что часть ответов можно найти в лабораторном блоке, раз уж поток событий принес штурмовиков именно сюда, Хауэр приказал бойцам взять бастион под контроль и хорошенько осмотреть все, что в нем имеется.

Первую часть боевой задачи штурмовики выполнили просто идеально. Проникли через крышу, вышибли охрану и рассредоточились по четырем ярусам блока. Воины заняли позиции для обороны здания, а робокриги провели зачистку. Самый нижний, подвальный ярус, как обычно, взяло и зачистило звено самого командора.

В семи случаях из десяти именно зачистка подвалов была самым опасным этапом работы, да и подавляющее большинство ценных находок хранилось также в подвалах. Хауэр полностью доверял своим бойцам и знал, что они справятся с задачей не хуже командира, а все найденное доставят ему в целости и сохранности, но при этом Макс помнил золотое правило – меньше знаешь, крепче спишь. Чтобы воинам, если они вдруг наткнутся на что-то особо секретное, не пришлось впоследствии долго и нудно общаться с контрразведкой или тайной полицией, а в худшем случае еще и проходить неприятную процедуру «блокировки лишних знаний» (проще говоря, «промывки мозгов»), Хауэр всегда брал всю ответственность на себя.

Первые шаги по дактианскому подземелью не доставили особых проблем. Хауэра и его команду из двух робокригов и неизменной «экспертной группы» в составе доктора Бозе и кифера Момо встретил воин-синтетик, спустившийся по воздуховодам и открывший двери изнутри. Это, кстати, был тот самый триста первый, крупный спец по биологии модифицированной живности и растений, заслуживший в этой связи почетное прозвище Ботаник.

– Все нормально? – вместо привычного приказа «доложить обстановку» спросил Хауэр. – Как ты вскрыл двери?

– Иглоукалыванием. – Робокриг кивком указал на торчащий из стены нож. – Здесь проходит периферический нервный пучок.

– Ты разобрался в анатомии местного управляющего организма, пока сползал сюда по воздуховоду? – Хауэр удивленно взглянул на синтетика.

– Не только местного. – Робокриг сбросил командору виртуальную трехмерную схему. – Это устройство всей базы. В биологическом смысле. Если не брать в расчет стены трех бастионов и четыре скальные гряды, которые образуют основу периметра безопасности, все остальное – один большой генно-модифицированный организм. Его идеально вписали в ландшафт. Но главная особенность заключается в том, что биоинженеры-строители использовали генный материал животных – на схеме выделено красным, растений – зеленым, и грибов. Получился очень живучий, автономный и многофункциональный гибрид. Все, что ему нужно для жизнедеятельности, он берет прямо из земли, питаясь через корни, как растение, а оборонительные функции ему обеспечивают органы и ткани животного происхождения, также гибриду помогают многочисленные симбионты.

– В смысле, сожители. – Хауэр усмехнулся. – Вроде «драконов» и прочих автоматических пушек на стенах?

– Так точно, командор. А все вспомогательные здания и сооружения построены из генматериала грибов. Подземные коммуникации тоже сформированы грибным мицелием. Очень мощный получился гибрид. Вполне самодостаточный и с широким функционалом. Я таких еще не встречал и даже не слышал ни о чем подобном.

– Получается, эта база уникальна сама по себе?

– Не могу утверждать.

Макс обернулся к Бозе и вопросительно вскинул одну бровь, будто бы спрашивая: «Ты как считаешь?»

– Ты намекаешь, что нас забросили сюда ради этого? – задал доктор встречный вопрос.

– Чтобы мы составили анатомическую схему этой уникальной базы? – Хауэр помотал головой. – Нет, Борис. Это давно секрет Полишинеля. Ты заметил, что вильдеры сразу же направились к инженерному блоку и не свернули, даже когда стало туго? То есть они знали, куда конкретно им надо идти.

– Им могли просто приказать – закрепиться в западном форте. Без пояснений.

– Могли. Но тот, кто приказал, сделал это не просто так. Не вильдерам, значит, их заказчику точно известно, где тут что расположено и как работает. По каким-то причинам он не мог сюда проникнуть сам, поэтому отправил наемников и нас заодно, но теорией он владеет.

– Если отпадает самый простой вариант, надо продвинуться по шкале сложности чуть дальше.

– Прошу за мной, – по-своему понял предложение доктора Ботаник. – Чуть дальше расположена первая из пяти лабораторий комплекса. Сразу замечу, в этом блоке находятся лишь три лабораторных отсека. Еще один размещен на поверхности, почти в центре базы – на схеме это гриб в три стандартных этажа высотой и сорока метров в диаметре. А пятый корпус расположен в южном секторе, рядом с посадочным полем.

– Этот замшелый купол? – уточнил Хауэр, сверившись со схемой. – Бетонный?

– Никак нет, роговой. Модификация черепашьего панциря. Высота пятнадцать, примерный диаметр сто метров.

– Много можно было бы сварить диетического супа из такой черепахи, – заметил Хауэр с усмешкой, – существуй она в реальности.

– Организм – носитель панциря существовал, – сказал «триста первый», – но был удален по достижении панцирем требуемых размеров.

– То есть дактианцы все-таки лопают своих модификантов?

– Никак нет. Выведенные из эксплуатации организмы перерабатываются в протеиновую массу для питания растущих строительных объектов или для подачи в инкубаторы ферм, где выращивают биоников.

– Ну, бионики их лопают, какая разница? – Хауэр мысленно повертел схему базы так и сяк. – Мы сможем незаметно пройти в дальние лаборатории?

– Коммуникации позволяют. – Робокриг кивнул. – Одна проблема – четкой схемы подземной сети не существует. Грибница постоянно меняется. Если у нас не будет условной путеводной нити, мы можем заблудиться в этих лабиринтах.

– Разберемся, – командор дал отмашку. – Вперед, Ботаник. Двести пятый, страхуй его.

Все три упрятанные под восточным бастионом лаборатории были смежными и образовывали короткую анфиладу. Переходы из помещения в помещение выглядели, как короткая гофрированная труба трехметрового диаметра. Посреди этих гофр располагались двустворчатые сдвижные двери. И все это было построено-выращено из органики разных фактур и степени твердости. Даже освещение подземелья было естественным, светились сгустки плесени или какие-то грибы на потолке и частично на стенах.

Подстраховка двести пятого не потребовалась ни Ботанику, ни остальным. В лабораториях дактианцы не оставили даже биоников. Сами ушли от греха подальше и живое имущество прихватили. По сути, сопротивление оказывал только общий организм базы. Да и то это следовало называть скорее мелкими пакостями, чем сопротивлением. Где-то с трудом раскрывались двери, где-то внезапно возникшие на полу складки ставили подножки, а пару раз на пришельцев сами собой опрокидывались емкости с разными жидкостями. Ничего существенного.

Бозе так и сказал. Только не о степени сопротивления, а о том, что было обнаружено в подвале.

В каждой из лабораторий любознательные сыщики – Бозе, его приятель кифер и триста первый – нашли, как выразился доктор, по одной загадке для младших школьников.

– Здесь, как видишь, нечто вроде арсенала. – Бозе указал на полки вдоль стен в первом помещении. – Ворохи трофейного и нейтрального неживого оружия всех мастей у той стены и несколько десятков ящиков с дактианскими иглометами вон там. Но все иглометы старые, разряженные и без аккумуляторов.

– Дохлые?

– Можно сказать и так. В центре, как видишь, столы и аппаратура, если можно так выразиться. И ящики с запчастями.

– Здесь дактианцы пытались создавать гибридные образцы оружия, – сделал вывод Хауэр. – С применением наших и сайтенских технологий.

– Садись, пять. – Бозе кивнул. – Вероятно, в этой или подобной лаборатории на основе «Гоморры» когда-то были созданы «гравики». Но сейчас я не вижу здесь ничего интересного. Ботаник, может быть, ты что-то нашел?

– Никак нет, доктор. Содержимое этого отсека представляет для нас только статистический интерес. В общей сложности я насчитал сто семнадцать единиц штурмового и личного штатного оружия нашего производства. Включая уже разобранное на запчасти. По объемным кодам на оружии можно установить бывших владельцев.