Шайтан Иван 6 - Эдуард Тен

— Это касается того обвинения в государственной измене? — спросил Леднёв, понизив голос.

— И этого тоже, — уклончиво кивнул Дубельт.

Глава 25

Наступил четверг — день обещанного смотра отряда ССО под началом ротмистра Малышева. Базу развернули в небольшом заброшенном имении. Дома и хозяйственные постройки восстановили, переоборудовали под учебные классы, тренировочные залы и даже выстроили небольшой, но аккуратный тир.

Малышев действительно отличился: спланировал и осуществил обустройство образцово. Комиссия подъехала представительная. Мы с Андреем, немного задержались, пока петляли по проселочным дорогам в поисках нужного поворота. На месте застали Бенкендорфа, Дубельта и цесаревича с братом, уже внимательно осматривавших территорию под неторопливые пояснения ротмистра.

Затем отряд выстроили на плацу. Вышел вперёд Бенкендорф и торжественно объявил благодарность личному составу за блестяще проведённую операцию по ликвидации особо опасной банды в Москве, а также о денежном премировании всех участников. О моём участии — ни полслова. Что ж, я не в обиде: поощрений не жаждал, да и наша «доля» с бандитского схрона нас изрядно пополнила. Историю с купеческим складом я благоразумно обходил стороной и даже не интересовался ею. Это уже дела и ответственность Малышева.

Ознакомившись с бытом и условиями службы, комиссия перешла к главному — демонстрации мастерства. Тут-то Малышев и показал всё, на что способны его люди. Учитывая жёсткий отбор личного состава, за пять месяцев обучения бойцы достигли поистине впечатляющих результатов. Отличная физическая подготовка, выдающаяся стрельба, отточенный рукопашный бой и владение прочими прикладными дисциплинами. Отработанные тактические приёмы: штурм разнотипных объектов в различных сценариях. После плотного обеда приступили к осмотру вооружения и снаряжения отряда. И вот здесь комиссию ждали настоящие сюрпризы.

Особый ажиотаж вызвали новинки. Александр и Павел буквально засыпали вопросами, разглядывая многозарядные пистолеты и бронежилеты, сработанные по моим чертежам в количестве двадцати штук. Справедливости ради: жандармы действительно не скупились, щедро финансируя оснащение отряда. Я не упустил шанс: часть этих средств позволила воплотить в жизнь несколько моих давних задумок.

Бронежилет: пять слоёв плотного шёлка грубой выделки, тонкая войлочная прокладка и ещё два слоя шёлка. Всё упаковано в чехлы из ткани парусины. Прикрывают грудь, спину и верхнюю треть бедра. Плечевые крепления защищают и крепят переднюю и заднюю части. Тихон и Илья провели сотни экспериментов и остановились на таком сочетании. Бронежилет спокойно держит пистолетную пулю с десяти шагов, ружейную — с тридцати, гладко ствол; ближе — держит, но ударная сила может нанести тяжёлые травмы. Против холодного оружия почти все виды ударов удерживает; единственно, удар штыка при правильном нанесении может пробить, но рана получится неглубокая.

Многозарядные пистолеты и короткоствольные многозарядные ружья очень заинтересовали комиссию. Братья настояли на личном испытании пистолетов и ружей. Бенкендорф и Дубельт стали расспрашивать по поводу бронежилетов.

— Скажите, ротмистр, вы пробовали, насколько бронежилет защищает… на себе? — спросил Бенкендорф.

— Да, ваше превосходительство, лично пробовал, но с дополнительной защитой в виде ещё одного слоя войлока. Пробития нет, правда, сила удара ружейной пули чувствуется сильно.

Цесаревич с Павлом увлеклись стрельбой, громко споря о чём-то — от грохота выстрелов они порядком оглохли.

— Пётр Алексеевич, а бронежилеты в вашем батальоне применяете? — поинтересовался Дубельт.

— Нет, ваше превосходительство, — ответил я. — Бронежилеты созданы специально для штурмовиков отряда. Для пластуна слишком громоздки; даже облегчённый вариант неудобен. А штурмовику — в самый раз, особенно тому, кто первым идёт в колонне. Пистолеты — на пять зарядов. Первый вариант был тяжелее и мощнее нынешнего. Но и у второго убойная сила достаточная: на тридцать шагов валит гарантированно, если попасть.

Не удержавшись, Бенкендорф и Дубельт присоединились к оживлённой беседе цесаревича и Павла.

— Наш шеф и Дубельт под сильным впечатлением, — тихо сказал подошедший ко мне Лукьянов. — Так что опыт удался. Благодарю вас, Пётр Алексеевич, за помощь. Без вас у нас такого отряда не было бы. В Москве все были поражены его действиями и эффективностью.

Тем временем Андрей с интересом знакомился с бытом подразделения. Все новинки мы с ним уже обсудили на базе, прикидывая, как их можно применить нашими пластунами. Увы, снаряжение вышло слишком узкоспециальным.

Сопровождение Бенкендорфа и Александра, несмотря на их стремление к минимализму, было приличным — набралось больше десятка человек. Мои ухорезы и пятеро бойцов Малышева тихо растворились из виду гостей, готовясь к «театральному представлению». Ещё на базе, в Пластуновке, Малышев расспрашивал меня о правилах и способах охраны важных персон. Я, никогда не служивший в подобной службе, описал ему всё по своим представлениям и смутным воспоминаниям. Мы перепробовали несколько вариантов и схем ближней охраны первого лица. Лукьянов и Малышев буквально упросили меня разыграть сцену нападения на цесаревича и его защиты. Атаковать должны были мои ухорезы и трое бойцов Малышева. Четверо других незаметно, ненавязчиво вели охрану Александра, мелькая среди адъютантов, помощников и казаков охранной сотни. Нападение было назначено на конец смотра.

Толпа комиссии направилась к каретам. Когда процессия поравнялась со строениями, неожиданно раздался дикий вопль: «Ложись!» — и несколько выстрелов хлестнули в воздух. Из-за угла вылетели нападающие. Естественно, все растерялись. Кто-то в ужасе упал на землю. Группа охраны и сам Малышев мигом сомкнулись вокруг Александра, буквально пригнув его к земле. Два казака, выхватив шашки, бросились навстречу атакующим, но мои бойцы быстро и четко «нейтрализовали» их. Бойцы охраны открыли частый — и, разумеется, меткий — огонь. Через мгновение все нападающие были «убиты», застыв в неестественных позах. Бенкендорф и Дубельт, до этого стоявшие как вкопанные и лишь хлопавшие глазами от неожиданности, засуетились.

— Спокойно, господа, спокойно! — поспешил я успокоить их. — Это всего лишь демонстрация возможного нападения на первое лицо!

Ещё не до конца осознав произошедшее, все разом заголосили. Кто-то громко возмущался бестолковостью и опасностью устроенного спектакля. Александр и Павел, смертельно бледные, стояли в плотном кольце охраны и Малышева. Мой взгляд скользнул по лицу Бенкендорфа — и ледяное понимание вонзилось в сердце: мы с Лукьяновым вляпались в историю по самую макушку. Я никогда не видел шефа жандармов в такой ярости. Хладнокровный и сдержанный человек, он теперь орал, не кричал — именно орал, теряя самообладание:

— Вы что, с ума посходили⁈ — его голос сорвался на визгливую ноту. — О чём вы думали, устраивая подобное безобразие⁈ Я вас спрашиваю⁈ Неужели вы не могли представить, чем могла закончиться эта безумная авантюра⁈

— Ваше высокопревосходительство, мы хотели лишь… — начал было