Дети капитана Гранта - Жюль Верн

— Ты прав, мой мальчик, — ответил Гленарван, тронутый этими искренними, идущими прямо из сердца словами.

Во время этого разговора лошади замедлили свой бег и теперь шли шагом.

— Ведь мы найдём отца, не правда ли? — спросил Роберт после нескольких минут молчания.

— Да, мы непременно найдём его, — ответил Гленарван. — Талькав навёл нас на его следы, а я безусловно верю Талькаву.

— Какой славный индеец этот Талькав! — сказал Роберт.

— Да, это правда. — Знаете, сэр…

— Что, Роберт?

— Вас окружают только одни хорошие люди! Миссис Элен, которую я страшно люблю, всегда спокойный майор, и капитан Джон, и господин Паганель, и все матросы с «Дункана», такие преданные и смелые!..

— Да, я знаю это, мой мальчик, — ответил Гленарван.

— А знаете ли вы, что вы — самый лучший из всех?

— Нет… Этого я не знаю.

— Так знайте же это, сэр! — воскликнул Роберт, поднося его руку к губам.

Гленарван ласково покачал головой. Разговор на этом оборвался, потому что Талькав жестом поманил их вперёд. Увлёкшись разговором, они не замечали, что кони идут шагом; между тем терять даром время не следовало: нужно было погнить о тех, кто остался позади.

Путешественники снова погнали лошадей рысью. Но скоро стало очевидным, что бедных животных, исключая разве Тауку, ненадолго хватит. Они совершенно выбились из сил и не хотели даже есть альфафару, разновидность люцерны, высохшую и почерневшую под беспощадным солнцем.

Гленарван встревожился. Засуха убила кругом всё живое, и отсутствие воды могло повлечь за собой тяжёлые последствия. Талькав молчал. Очевидно, он считал, что не следует отчаиваться, пока ещё не потеряна надежда, что Гуамини не пересохла.

После краткого отдыха путники снова сели в седла и при помощи плётки и шпор заставили несчастных животных продолжать путь. Теперь лошади шли шагом, большего от них не удавалось добиться.

Талькав, конечно, мог бы уехать вперёд: неутомимая Таука в состоянии была мигом домчать его к берегам реки. Несомненно, патагонец думал об этом; но столь же несомненным было и то, что он не хотел покинуть своих спутников в этой беспредельной пустыне. Чтобы не оставлять их позади, он старался принудить свою лошадь идти шагом.

Таука всячески противилась этому. Она становилась на дыбы, брыкалась и отчаянно ржала. Талькав успокаивал её, но не силой, а уговорами. Он совершенно серьёзно разговаривал со своим конём, а Таука если не отвечала ему словами, то, во всяком случае, отлично его понимала.

Но если Таука понимала речи Талькава, то и Талькав хорошо понял поведение своей Тауки. Умное животное учуяло, что воздух стал более влажным. Лошадь с наслаждением вдыхала его, шевеля языком, как будто уже пила благодетельную жидкость. Всё это говорило о том, что вода близко. Талькав ободрил своих спутников, кое-как объяснив им, что означает поведение Тауки. Вскоре и две другие лошади почуяли близость воды. Собрав последние силы, они пустились вскачь вслед за конём индейца.

Около трёх часов пополудни за пригорком показалась какая-то белая полоска. Она блестела под солнечными лучами.

— Вода! — вскричал Гленарван.

— Вода, вода! — подхватил Роберт.

Не нужно было подстёгивать лошадей: бедные животные и так мчались изо всех сил. В несколько минут они доскакали до реки Гуамини и, не ожидая, пока их расседлают, погрузились по самую грудь в животворящую влагу потока.

Всадникам неожиданно пришлось принять холодную ванну, но они ничего не имели против этого.

— Ох, как хорошо! — восклицал Роберт, зачерпывая воду на самой середине реки.

— Роберт, не пей так много! Надо быть умеренным! — сказал ему Гленарван.

Но сам он на этот раз никак не мог послужить образцом умеренности.

Что касается Талькава, то он пил не спеша, маленькими, но «длинными, как лассо», — по патагонскому выражению, — глотками. Он пил так долго, что его спутники стали опасаться, как бы он не выпил всю воду в реке.

— Теперь я спокоен за наших друзей, — сказал Гленарван. — Когда они приедут сюда, они найдут достаточно свежей, прозрачной воды. Если только Талькав не выпьет всю воду, — смеясь, добавил он.

— Разве нельзя поехать к ним навстречу? — спросил Роберт. — Этим мы бы избавили их от нескольких лишних часов беспокойства и мучений.

— Это стоило бы сделать, мой мальчик, если бы у нас было, в чем возить воду. Но мехи остались у Вильсона. Нет, лучше ждать на месте, как было условлено. Принимая в расчёт расстояние и медленный шаг измученных лошадей, я полагаю что наши друзья прибудут сюда завтра к вечеру. Приготовим же им ночлег и сытный ужин.

Талькав, не дожидаясь приказания Гленарвана, занялся поисками места для привала. Он скоро нашёл на берегу реки рамаду — загородку для скота. Место как нельзя более подходило для ночёвки под открытым небом. А так как спутники Талькава не боялись спать на воздухе, то задача была разрешена. Все улеглись прямо на землю, чтобы высушить под горячими лучами солнца одежду, промокшую во время невольного купания в реке.

— Ночлег у нас есть, — сказал Гленарван. — Теперь позаботимся об ужине. Нужно, чтобы наши друзья были вполне довольны своими квартирьерами. Надеюсь, что у них не будет оснований жаловаться на нас! Вставай, Роберт! Пора отправляться на охоту!

— Я готов, сэр! — ответил мальчик, вставая на нога и поднимая с земли ружьё.

Берега Гуамини оказались местом встреч всех окрестных животных и птиц: путешественники видели, как в воздух поднимались целые стаи тинаму — птиц, напоминающих красных куропаток; ржанок, называемых индейцами «теру-теру»; жёлтых коростелей и водяных куриц. Четвероногих пока что не было видно; но Талькав утверждал, что животные притаились в зарослях на берегу реки: он заметил сломанные ветви в кустарнике и свежие следы на траве. Таким образом, охотникам не нужно было далеко идти за дичью.

Они быстро настреляли дюжину тинаму, а на обратном пути Гленарвану удалось подстрелить пекари таитетр — толстокожее четвероногое, мясо которого отличается приятным вкусом.

Меньше чем в полчаса охотники, не утомляясь, сделали достаточный запас провизии. Роберту, в свою очередь, удалось застрелить любопытное животное: это был армадилл, броненосец из семейства неполнозубых, покрытый костяным панцы-рем из небольших подвижных пластинок. Животное, длиною около полутора футов, было очень жирным, и мясо его, по словам патагонца, представляло настоящее лакомство. Роберт очень гордился своей удачей.

Что касается Талькава, то он показал своим спутникам, как охотятся на нанду, разновидность страуса.