Финт - Терри Пратчетт

Симплисити вскинула глаза. В ее манере изъясняться, такой торжественно-серьезной, заключалось неизъяснимое очарование. Девушка тихонько промолвила:

– Я считаю, это замечательный план, Финт, а вы?

– Вы согласны? – возликовал Финт.

– О да, конечно, вы добры, очень добры. Насчет любви я пока не знаю; поживем – увидим. У меня было то, что я называла любовью; но оказалось, это все неправда, подделка, фальшивая монета – если не ошибаюсь, это называется так, – а не то, что я думала. – Она замялась. – Блестящий шестипенсовик на поверку оказался фартингом, как сказали бы вы. Но я убедилась, что доброта куда долговечней любви, потому что мама всегда говорила: доброта – это замаскированная любовь. И, Финт, там, где вы, – мир словно играет и пенится. Рядом с вами кажется, что все возможно.

В такой момент Финт – мальчишка, который споткнется о свои же собственные мысли, – не нашел ничего лучше, как ляпнуть:

– Конечно, нам не обязательно быть вместе, если вам этого не хочется.

Симплисити улыбнулась.

– Финт, для вас это, возможно, новость, но бывают моменты, когда вам лучше просто заткнуться.

Финт покраснел до ушей – и тут гостей пригласили к столу.

Мисс Бердетт-Куттс первой прошествовала в столовую в сопровождении высокого джентльмена с суровым как кремень лицом. Финт в ужасе заметил, что помянутый джентльмен одет в точности такой же костюм, как у него, – и безотчетно занервничал. Что там говорил Иззи, прежде чем предложить им с Соломоном такую выгодную сделку? «Я могу вам дать очень хорошую скидку на этот замечательный новый костюм плюс роскошные, элегантные неназываемые, потому что какой-то там подмастерье в первый раз перепутал размер».

Да, фрак в точности как у Финта; верх распахнут, так что видна великолепная синяя шелковая рубашка, абсолютное подобие той, что сейчас на Финте, если не считать сущей мелочи – размера; а теперь еще – ой-ой-ой! – раз сам он пялился на гостя во все глаза, гость, в свою очередь, воззрился на него: под этим пронизывающим взглядом у Финта зашевелились волосы в таких местах, где их вроде бы и расти не должно. Но мы же заплатили за шмотки, нет? – все по-честному! У Соломона наверняка есть чек, Соломон чек забрать в жизни не забудет, равно как и покупку.

В этот неспокойный момент Финт увидел, что к ним направляются Генри Мэйхью с супругой, и да, Симплисити уже бежит обнять Джейн Мэйхью.

Генри между тем протянул Финту руки и весело заявил:

– Вот он, герой дня! Мистер Финт, я изучил самые разные классы людей, населяющих Лондон, и сдается мне, вы карабкаетесь по социальной лестнице быстрее, чем шимпанзе, если можно так выразиться. – Генри опасливо улыбнулся и добавил: – Не в обиду будет сказано.

Действительно, Финт совсем не обиделся, потому что он понятия не имел, что такое шимпанзе, и мысленно взял на заметку спросить Соломона.

Финт, слегка нервничая, подал руку Симплисити и проследовал за четой Мэйхью в столовую. Он успешно усадил свою даму ровно там, где рассчитывала Анджела, судя по ее одобрительной улыбке.

Тут Анджела повернулась к нему и промолвила:

– Так вот, Финт, а знакомы ли вы с моим хорошим другом сэром Робертом Пилем? Сдается мне, у вас найдется немало общего. – Глаза ее искрились смехом: она отрекомендовала гостей друг другу так, как будто знакомила две пары одинаковых брюк.

Сэр Роберт Пиль улыбнулся, хотя смятенному Финту улыбка эта показалась скорее гримасой, и промолвил:

– Ах да, знаменитый Герой Флит-стрит. Мне бы хотелось потолковать с вами с глазу на глаз.

Финт встретился с ним взглядом – в лице Пиля крупными буквами читалось: «полиция». «И что, так будет всегда? – подумал юноша. – Я всегда буду тем самым парнем, который победил Суини Тодда?» Да, своя польза в том есть, что правда, то правда, но неловко-то как, все равно что носить чужие брюки – а сейчас в некотором смысле именно это он и делает. А Пиль по-прежнему пристально разглядывал тошера, словно оценивая.

Гости понемногу рассаживались. Финта подтолкнули к стулу рядом с Анджелой, Симплисити уже уселась по другую его сторону, а рядом с ней – Соломон. Сэр Роберт – «милый Боб», как называла его Анджела, – сел по другую ее руку.

– Вас это задевает, да? – понизив голос, спросила Анджела. – Когда вас называют Героем Флит-стрит, вы морщитесь, словно от боли. Вы сами не замечаете? Чарли рассказал, вы настаиваете, что факты не таковы, как кажется; вы, наверное, чувствуете, будто любая похвала вам – это проклятие мистеру Тодду, и должна сказать, это делает вам честь. По-видимому, бывает и другой героизм – которого часто не замечают. Я это запомню, поскольку пользуюсь некоторым влиянием. Порою словечко, сказанное кстати в нужном месте, приносит свои плоды. – Анджела вдруг улыбнулась и спросила: – А вам нравится рыться в канализации в поисках денег? Скажите правду, как на духу!

– Да мне лгать-то незачем, – отозвался Финт. – Это свобода, мисс, вот вам вся правда, и там довольно безопасно, если не зевать и думать головой. Думаю, я зарабатываю всяко побольше трубочиста, а сажа – дрянь редкостная, человеку совсем не на пользу. И внутри, и снаружи способна вреда наделать, чес-слово! А вот я, когда с тошерства домой прихожу, что ж, доброе старое щелочное мыло мне в помощь. Может, оно не такое душистое, зато чувствуешь себя чистым.

Разговор поневоле прервался: явились официанты, и когда грохот тарелок и столовых приборов – ой, сколько ж их! – наконец стих, мисс Бердетт-Куттс спросила:

– Если верить моим информаторам, вы каким-то непостижимым образом умудряетесь быть везде и влезть во все одновременно, прямо как знаменитый, или, если угодно, печально знаменитый, разбойник Дик Турпин. Вы о нем слыхали, молодой человек? И что вы думаете о его невероятной скачке до Йорка верхом на кобыле Черная Бесс? Про него, кажется, даже пьесы есть, публика этого мошенника просто обожает.

Опасливо глядя на поставленное перед ним блюдо, Финт промолвил:

– Да, мадам, я про этого типа слыхал, то есть, простите, слышал, и мне по душе его приключения, очень уж они увлекательные. Но мне сдается, он был парень с мозгами, а значит, у него хватило бы ума не скакать черт-те куда в Йорк. Больно опасно, и, хотя из меня-то наездник никакой, рискну предположить, что он бы лошадку за час угробил, если б так гнал. Нет, я себе так думаю: он подскакал к своим друганам, про которых на самом деле знал, что они ему никакие не друзья, и заорал что-нибудь вроде: «Молитесь за меня, парни, нынче ж ночью я доскачу до Йорка!» Ну и, понятное дело, если за твою голову награда назначена, так можете быть уверены, десяти минут не прошло, как сообщники настучали на него «ищейкам», а к тому времени, готов крону прозакладывать, наш общий друг Дик был уже в Уэст-Энде перекрасил усы и прогуливался себе как ни в чем не бывало под руку с двумя развеселыми дамочками. Вот это, что называется, умно; а просто сбежать не получится; хотя я знаю, что в конце-то концов его все равно сцапали. На его месте я бы переоделся в священника да затихарился где-нибудь, чтоб все про меня позабыли. Простите за лекцию, мисс, но вы ж сами спросили.

Анджела рассмеялась.

– Вы, мистер Финт, уже успели прославиться как юноша отважный и притом понимающий. Вижу, вы и стратегически мыслить умеете; вы прямо как глоток свежего воздуха! – Она тронула его за плечо. – А в церковь вы ходите, мистер Финт?

– Нет, мисс. Но чес-слово, мисс, Соломон верует за нас обоих, не сомневайтесь! Сдается мне, он Всемогущему даже советует, что делать. Но не переживайте, я слыхал, Иисус ходил по водам, так что наверняка и тошерился помаленьку; но там, внизу, в туннелях, я его не видел. Не в обиду будь сказано; вообще-то в темноте кого-нибудь еще поди разгляди.

Улыбка Анджелы сделалась чуть натянутой, но тут же обрела прежнюю теплоту. От внимания Финта это не укрылось.

– Что ж, мистер Финт, похоже, что неверующий способен посрамить иных верующих.

Из этого Финт заключил, что ему снова все сошло с рук, хотя что такое «все», он сказать затруднился бы.

Наконец-то Финт смог уделить внимание принесенной еде: миске с превосходным овощным супом, еще вкуснее, чем Соломон варит; так он и сказал вслух, заглотав последнюю ложку, но отмечая при этом, что никто другой на суп так жадно не набрасывается.

– Это называется «суп-жюльен», – объяснила Анджела, – понятия не имею почему. У вас завидный аппетит!

Ободренный ее словами, Финт спросил:

– А можно мне добавки? – Краем глаза он подметил знакомое выражение в лице Чарли: тот откровенно забавлялся происходящим.

Анджела проследила его взгляд.

– Чарли пишет книги, вы знаете? Я порою гадаю, где он только берет все свои идеи. Что до супа, не сомневаюсь, его еще много, но сейчас подадут очень недурной палтус, за ним – жареное седло барашка и, наконец, жареных перепелок. Если вы, молодой человек, к тому времени не лопнете, воспоследует вишневый компот – очень-очень сладкий. Вижу, вы к вину так и не притронулись; это довольно неплохой совиньон блан; думаю, вам должно понравиться.