Журнал Наш Современник №6 (2003) - Журнал Наш Современник

И чем больше Рыбников изучал памятник, техническое состояние падаю­щей колокольни, тем очевиднее становился тот факт, что здесь придется при­ме­нять новые технологии.

Колокольня напоминала ему Пизанскую падающую башню. Александр посчитал, что за 150 лет она накренилась более чем на один метр. Медленно, но колокольня продолжала падать, сантиметр за сантиметром наклоняясь к земле. Конечно, разработка проекта инженерного укрепления и выпрямления колокольни считалась в кругу реставраторов идеей опасной и шальной. К тому же требовались специальные знания. Нужно было понять, почему колокольня отклоняется от вертикали.

Но Рыбников не привык отступать. Дело тут было и не в способности рисковать, и не в демонстрации своих амбиций. Ему хотелось спасти памят­ник, продемонстрировать преемственность того мастерства, коим владели предки, созидающие и поднимающие из пепла вековые руинные храмы.

Он очень увлекся храмовым комплексом. Отыскал редкую, по интере­сующей его тематике, литературу. С интересом прочел историю выпрямления колоколен в Италии в XV веке. С большим энтузиазмом изучил труды о том, как известный инженер Аристотель Фиорованти выпрямил в XV веке в Италии башню и построил в Московском Кремле Успенский собор. Про умельцев, выпрямляющих колокольни в XIX веке, литературы в библиотеках и в архивах встречалось достаточно. Но интерес у Александра опять же вызывал не тот факт, как Аристотель Фиорованти строил в Московском Кремле Успенский собор или выпрямлял покосившуюся башню, а то, как ему и другим мастерам удавалось без всякой специальной техники выпрямлять архитектурные грома­дины, которые весят сотни и тысячи тонн! Но ответа древние книги не давали.

 И вдруг в его руки попадает небольшая брошюра профессора Эммануила Генделя “Инженерные работы при реставрации памятников архитектуры”. В ней, изданной небольшим тиражом, как раз приводились те примеры спасения памятников в России и за рубежом, которые Рыбников разыскивал в архивных материалах — в частности расчеты по выпрямлению зданий. Тут же сообщалось, что ярославские мастера в 1957 году выпрямили колокольню церкви Иоанна Предтечи в Толчковской слободе у завода “Лакокраска”. Теми работами руководил сам профессор Гендель, а помогал ему ярославский инженер Виктор Александрович Цыкин. В уникальной работе они обошлись собственными силами, завели под здание мощные домкраты и оторвали его от земли, а затем выпрямили и поставили вертикально!..

И тогда Рыбников решил сам разыскать профессора. Только прежде чем ехать в Москву, необходимо было подготовить проект, выполнить все расчеты, сделать чертежи. С другой стороны, Рыбников опасался браться за проект без соответствующих специалистов, которых в Ярославле нет.

Но Рыбников не был бы Рыбниковым, если бы не приступил к решению задачи самостоятельно.

При осмотре кирпичной кладки стен и сводов колокольни церкви Николы Мокрого он не обнаружил больших деформаций. Малозаметные трещины имелись лишь на стенах и своде первого яруса. В наиболее плохом состоянии находился шатер колокольни, который был сильно поврежден артиллерийским обстрелом во время белогвардейского мятежа в 1918 году. Три несущих столба из восьми были разрушены полностью и восстановлены в 1920 году. Сильно выветренной казалась кладка шатра и столбов. Но больше всего настораживало реставратора то, что столбы были разбиты вертикальными трещинами. Именно это говорило о снижении несущей способности кирпича.

Вызывали также обеспокоенность и фундаменты колокольни, которые были сложены валунами окатанной формы, размером от 0,1 до 0,4 м в попереч­нике. Пустоты между валунами заполнены кирпичной крошкой с остатками известкового раствора. Валуны оказались разбиты беспорядочными трещи­нами. Со стороны крена фундамент имел конусовидную форму с уменьшением ширины по глубине заложения. А этот дефект уже говорил о смещении, сдвиге фундамента...

Осадка колокольни началась в период ее строительства. Рыбников пред­положил, что при сравнительно быстрых темпах строительства уплотнение грун­тов отставало от роста давлений, и осадки в этот период были значительны.

В пояснительной записке к проекту о причинах неравномерных осадок колокольни Рыбников писал: “Неравномерная осадка (крен) возникла по причине перевязки кладки стен колокольни и стен галерей, что вызвало неравномерность распределения нагрузки от строящейся колокольни на ее фундаменты. Часть нагрузки от колокольни перераспределилась на основания под фундаментами галерей. Установлено, что грани колокольни, примыкаю­щие к галереям, имеют меньшую массу и большую рабочую площадь фунда­ментов, чем грани со стороны крена”.

Исходя из этого Александр делает вывод о том, что разрушение кладки фундаментов и смещение фундамента в сторону крена началось в ранний период эксплуатации колокольни. Дальнейшая же осадка сооружения была вызвана уплотнением грунтов. Но под действием нагрузки она протекала не так интенсивно, как в период строительства.

Поэтому только спустя свыше 150 лет появляются первые письменные свидетельства о деформациях церкви Николы Мокрого...

Так продолжительные исследования позволили Рыбникову установить: неравномерная осадка колокольни возникла по причине того, что напряжения под подошвой фундамента со стороны крена в 1,5 раза превысили напряжения с противоположной стороны. Это вызвано перераспределением нагрузки на примыкающие стены галерей, которые перевязаны с кладкой колокольни.

И вот наконец-то Рыбников смело выдвигает свой метод усиления оснований, фундаментов и выпрямления колокольни. Его главное проектное предложение звучит так: “При усилении фундаментов необходимо учитывать, что грунты в результате длительного обжатия нагрузкой приобрели иные прочностные и особенно деформативные свойства, чем в первоначальном состоянии. То есть расчетное давление грунтов основания повысилось за счет уплотнения во времени, но в то же время несколько снизилось за счет увеличения влажности грунтов. Поэтому считаю возможным допустить пере­грузку грунтов оснований, но только в случае, если колокольня будет работать как самостоятельный объем, то есть разделена осадочным швом от стен галерей, если будет выполнено укрепление кладки фундаментов с увеличением их опорной площадки...”

До начала производства работ Рыбников предписывал по проекту усиле­ние столбов шатра, заключив их в металлические обоймы, вычинку и инъекцию кладки. Стены колокольни на уровне цоколя необходимо было усилить металлическими поясами, уложенными по периметру наружных и внутренних стен. На уровне пят сводов, по ярусам, устанавливались металлические пояса с предварительным напряжением. Это позволяло лучше работать стенам на изгиб, а также предупредить возможное появление трещин. Для снижения напряжений в кладке устраивались тросовые оттяжки.

После таких работ проектировщик знал, что колокольня будет менее чувствительна к неравномерным осадкам.

Когда проект был полностью готов, Рыбников еще раз вернулся к своим расчетам и вопросам: фундаментная плита из монолитного бетона, главные балки, шаг второстепенных балок, глубина заделки плиты, подошва плиты ломаного профиля, глубина бурения, метод наклонного бурения, установление гидравлических домкратов, расчет деформаций оснований, длина свай, устройство буроинъекционных свай.

Трудно сказать, сколько раз он перепроверял себя... Но вот проект реставрации выдающегося произведения ярославского зодчества XVII века готов был предстать на суд специалистов. Однако таких специалистов, которые могли решить, правильно ли все он рассчитал, почему предложены столь сложные расчеты и так ли уж верна идея выпрямления, в Ярославле не нашлось. Рыбников внутренне догадывался, что на все эти вопросы ответ может дать только профессор Гендель, так как в Советском Союзе, кроме него, никто тогда не занимался подобными реставрационными работами...

Однако никто в Ярославле не знал адреса Генделя, и потому направили Рыбникова с его сложным и смелым проектом в Ленинградский политехнический институт. Там, оказывается, тоже были специалисты по фундаментам. И Рыбников поехал.

В Ленинграде он быстро нашел нужный институт. Зашел на кафедру. И его представили профессору Н. Н. Морирескулу...

Профессор внимательно посмотрел чертежи, повздыхал, поохал, похло­пал реставратора по плечу. Сразу видно было, что проект его заинте­ре­со­вал. Он так и сказал: “Да, весьма интересный и любопытный у вас проект!” Но вынужден был признаться: “Как жаль, что мы не этим занимаемся! Профиль немного не наш...”.

Перед отъездом Морирескул дал реставратору свои замечания к проекту и пожелал удачи.

Для Рыбникова оставался один путь: ехать в Москву на авось и там, через справочное бюро, искать знаменитого профессора-“невидимку” Эммануила Матвеевича Генделя. Вскоре он так и сделал.