Журнал Наш Современник №6 (2003) - Журнал Наш Современник

Под предлогом борьбы с терроризмом традиционные ядерные вооружения не планируется усиливать: только сохранять в существующем объеме (межкон­ти­нентальные баллистические ракеты наземного базирования, стратеги­ческие бомбардировщики, баллистические ракеты на подводных лодках). Главное значение сегодня отводится так называемой “малой стратегической триаде”, которая состоит из наступательной, оборонительной частей и инфраструктуры. Вашингтон предполагает, что в инфраструктуре главную роль будут играть “информационные операции”*.

Итак, стратегия “управляемого хаоса” уже вполне определена. В инфор­ма­ционном обществе борьба за пространство будет разворачиваться в инфор­мационном поле: именно здесь передовой край геополитики. Но если в традиционных пространствах — наземном, водном, воздушном — границы и правила цивилизованного поведения давно определены и контролируются Советом Безопасности ООН, международными документами и соглашениями, то в информационном пространстве сегодня — полный беспредел.

Военные эксперты США определяют информационно-психологическое оружие как “нелетальное оружие массового поражения”, способное обеспечить решающее стратегическое преимущество над потенциальным противником. Его главное преимущество над остальными средствами поражения состоит в том, что оно не подпадает под принятое международными нормами понятие агрессии.

Вот как определяет информационную войну директор информационных сил министерства обороны США: “Информационная война состоит из действий, предпринимаемых для достижения информационного превосходства в обес­печении национальной военной стратегии путем воздействия на информацию и информационные системы противника с одновременной защитой и укреп­лением нашей собственной информации и информационных систем. Инфор­мационная война представляет собой всеобъемлющую, целостную стратегию, призванную отдать должное значимости и ценности информации в вопросах командования и управления вооруженными силами и реализации нацио­нальной политики”**.

В 1996 г. в США создана президентская комиссия по защите критической инфраструктуры, которая призвана разрабатывать наступательные планы информационных войн. В ЦРУ появились Группа критических технологий и Отдел транснациональных проблем, где внимательно анализируется вся информация стратегического характера, поступающая из-за рубежа. В министерстве обороны США организовано Бюро стратегического влияния, в задачу которого входит обеспечение “позитивного восприятия” во всем мире внешней политики и военных операций США.

Традиционная геополитика сильно “отстала” в средствах своего научного и прикладного анализа от стремительного развития высоких технологий, которые сегодня определяют развитие любой науки. Если раньше стратегическое значение имели военная разведка и контрразведка, то сегодня — анализ информационных потоков, среди которых важно своевременно выявлять и разоб­лачать агрессивные разрушительные информационные фантомы. Инфор­мационная революция давно перевела понятие “поле боя” в понятие “боевое пространство”, куда помимо традиционных целей поражения давно уже включены и виртуальные — эмоции, восприятие и психика противника.

Информационный фантом под названием “борьба с терроризмом” — один из главных стратегических мифов США, с помощью которого сегодня ведется геополитический передел мира. Найдется ли хотя бы одна страна, которая может гарантировать своим гражданам мирное будущее в условиях угрозы терроризма?

Давно пора закрепить в международных нормах понятие “информационной агрессии” наряду с другими важными категорями информационного общества. Сегодня уже очевидно, что одной из главных задач международных миротвор­ческих организаций являются своевременные акции, призванные разоблачать информационную агрессию, если она способна привести к разжиганию любых конфликтов — конфессиональных, этнонациональных, территориальных, культурных, военных.

В структуре Совета Безопасности ООН должны появиться и Комиссия по защите критической инфраструктуры мира, и Группа критических контр­технологий, призванные обезопасить мировое информационное пространство от всех видов информационной агрессии. Совершенно очевидно, что защитить современного человека от информационной агрессии могут только соответст­вующие технологии. Они не так уж и сложны. Давайте попробуем?

Если дать точное правовое определение понятия “терроризм”, то мы получим категорию, с помощью которой сможем достаточно точно определить все акты, которые подпадают под это определение. Итак, терроризм — это политическая борьба, осуществляемая путем применения незаконных насиль­ст­венных мер, вплоть до физического уничтожения. Если эксперты ООН согласятся с таким определением, то тогда террористом окажется не только бен Ладен, но и все те, кто пытается его уничтожить с помощью применения неза­конных насильственных действий.

Международному сообществу сегодня необходимо единое видение наиболее острых и взрывоопасных проблем современности. Иначе информа­ционные войны способны разрушить самое главное достояние человечества — его положительные эмоции, целостное восприятие и здоровую психику. Мы сегодня как никогда близко подошли к воплощению в жизнь оруэлловской антиутопии, в которой задачей Министерства Правды была пропаганда лозунга “Мир — это война”.

Анатолий Грешневиков • Как выпрямляются колокольни (Наш современник N6 2003)

Анатолий ГРЕШНЕВИКОВ

КАК ВЫПРЯМЛЯЮТСЯ

КОЛОКОЛЬНИ

В наши дни, когда разного рода программам и “проектам” возрождения России — “несть числа”, а маститых претендентов на роль спасителей Отечества можно вы­строить в длинный ряд, работа скромных подвижников-реставраторов, художников из русской “глубинки” менее известна для современника, нежели борьба на полити­ческом “Олимпе”. Однако именно эти люди своим нелегким трудом сохраняют и возрож­дают для нас историю и красоту  нашей Родины. К их числу с полным правом можно отнести нашего современника Александра Станиславовича Рыбникова, принимавшего самое активное участие в восстановлении памятников Ростова Великого, Переславля-Залесского, Ярославля, Углича и других городов России. О многолетней подвижнической деятельности замечательного рестав­ратора рассказывается в книге известного российского политика, писателя А. Н. Греш­невикова “И свяжет зодчий нить времен”, главу из которой мы публикуем в нашем журнале*.

Сказание о том, как Рыбников раскрыл секреты мастеров XV века, подружился с великим Генделем, выпрямил падающую стотонную главу церкви Тихвинской иконы Божией Матери и сделал проект

выпрямления колокольни церкви Николы Мокрого в городе Ярославле

Он никогда не соглашался с мыслью, что знаменитую падающую Пизанскую башню нельзя выпрямить.

Он всегда отвергал предложения оставить ярославские колокольни в наклонном, падающем положении и не возвращать им первоначальную осанку.

Он знал: если реставратор собирает из обломков кирпичей редкого величия и изящества храм, то ему по силам и выпрямление любой покосив­шейся церкви.

Решение о выпрямлении в Ярославле колокольни церкви Николы Мокрого у Александра Рыбникова созрело давно. Но его всегда охлаждали ответы на вопросы: кто разрешит включить в план работы мастерской эту дерзкую идею? Кто даст средства на разработку проекта?.. И вдруг в 1985 году в мастерскую с аналогичным заданием обращается областное управление культуры.

Рыбников не просто обрадовался, он подумал о Божьем провидении и охотно взялся за разработку проекта усиления фундаментов и выпрямления крена колокольни.

Храмовый комплекс Николы Мокрого для любого реставратора был одним их самых замечательных ансамблей Ярославля XVII века. Для Рыбникова он к тому же стал еще и основным, любимым объектом. Так как ансамбль состоял из двух чудных церквей — главной, холодной церкви Николы Мокрого (1665—1672) и теплой Тихвинской иконы Божией Матери (1686), то пришлось браться за разра­ботку проекта инженерного восстановления всего комплекса, с учетом того, что на это уйдет несколько лет!

И чем больше Рыбников изучал памятник, техническое состояние падаю­щей колокольни, тем очевиднее становился тот факт, что здесь придется при­ме­нять новые технологии.

Колокольня напоминала ему Пизанскую падающую башню. Александр посчитал, что за 150 лет она накренилась более чем на один метр. Медленно, но колокольня продолжала падать, сантиметр за сантиметром наклоняясь к земле. Конечно, разработка проекта инженерного укрепления и выпрямления колокольни считалась в кругу реставраторов идеей опасной и шальной. К тому же требовались специальные знания. Нужно было понять, почему колокольня отклоняется от вертикали.