Дорога к замку - Кэндзи Маруяма

— Это ещё не Замок. Замок мы сейчас пойдём искать.

Девочка обрадовалась — на неё надели её самое любимое платье, а гулять целый день за руку с папой и мамой так здорово! Хорошо бы они искали этот Замок подольше.

После полудня семья вышла к шоссе, по которому непрерывным потоком с грохотом и лязгом катились тяжёлые грузовики. Пешеходов здесь почти не было.

— Это же загород, милый, — встревоженно сказала мать.

— Верно. А Замок должен быть в центре города.

— Тебе вчера в булочной точно сказали свернуть налево?

— Ну конечно влево. Может, мы не у того светофора свернули?

Отец озабоченно сложил руки на груди и задумался. Девочка посмотрела на свои красные туфельки, и ей вдруг стало их жалко — такие они были пыльные.

— Да, делать нечего. Пошли назад, — решил наконец отец и зашагал в обратном направлении. Мать, держа дочку за руку, последовала за ним. Отец шёл все быстрее и что‑то бормотал себе под нос. Мама напряжённо думала о своём и старалась не отставать. Девочка некоторое время покорно тащилась за ней, но потом остановилась и сказала:

— Больше не хочу идти.

— Подожди! — крикнула мать вслед отцу. Он обернулся и пожал плечами:

— Ну что ты с ней будешь делать!

Голос у него был непривычно тихий, и девочке это не понравилось. Уж лучше бы он кричал и ругался, подумала она.

— Возьми её на руки, — приказал отец, и мать, молча подхватив дочку, догнала его. Не разговаривая, плечом к плечу, они пошли дальше. Постепенно женщина стала отставать, и тогда муж пересадил девочку себе на плечи.

— Говорят: "Замок тонет в золотых лучах заката". Наверное, надо идти на запад, — прервал молчание отец и свернул на одну из улиц. Перед глазами у девочки оказался огненно–красный шар, и она зажмурилась от нестерпимого света. Потом, сидя на плечах отца, она, кажется, уснула, потому что, когда снова открыла глаза, то была уже на руках у матери и смеркалось. Отец сидел на ступенях каменной лестницы, ведущей к запертым воротам.

— Опять неудача, — обратился он к стоявшей перед ним маме. — Я так верил, что мы на правильном пути, и снова тупик.

— Ничего, — пытаясь ободрить его, сказала она, — мы найдём Замок, нам ведь теперь ничего другого не остаётся.

— Совсем я тебя замучил, — невнятно буркнул отец.

— Не думай об этом. Давай лучше ещё раз все хорошенько продумаем. Мы были слишком легкомысленны.

Отец медленно поднялся на ноги и сплюнул на дорогу.

— У нас нет карты, — произнёс он, как бы размышляя вслух. — Да и не будет Замка на карте‑то…

— Но у нас есть воля. Если очень захотеть, желание непременно исполнится, хотя бы на это ушла вся жизнь, — продолжала утешать его жена.

— Это верно. Конечно верно…

— Ты вспомни, когда мы решили пожениться, было то же самое.

Тут в разговор вмешалась дочка:

— А когда вы ещё не поженились, вы тоже были папа и мама?

Родители, переглянувшись, рассмеялись.

— Мы были детьми, — ответил отец.

— А я кто была? — снова спросила девочка.

— Ты тогда ещё не родилась.

— А кто я была, когда ещё не родилась?

Отец, не зная, что ответить, посмотрел на мать.

В этот момент из маленькой двери под фонарём появился молодой мужчина. Он подошёл к отцу и тихо зашептал ему что‑то на ухо. Мать встревоженно прижала ребёнка к себе.

Лицо отца просветлело, их разговор с незнакомцем становился все более оживлённым. Потом, достав из внутреннего кармана пиджака конверт, отец вынул из него пачку бумажек и отдал молодому мужчине. Тот отошёл к фонарю и стал пересчитывать, а отец вернулся к матери и радостно объявил:

— Этот человек отведёт нас в Замок.

— Правда отведёт? — тревожно спросила мать, недоверчиво глядя на незнакомца, но тот обернулся и улыбнулся ей:

— Не беспокойтесь, сударыня. Я много раз отводил туда таких, как вы. Будете мне благодарны. И делаю я это не из‑за денег.

— Так или иначе, мы не можем торчать тут вечно, — сказал отец. — Доверимся ему и идём вперёд.

Молодой мужчина повёл семью за собой. Они долго плутали по узким, безлюдным улочкам, в особенно тёмных местах проводник зажигал карманный фонарик.

— Туда можно попасть только в это время года. Самый лучший сезон, да и места там сейчас сколько угодно. Народ о Замке знает мало, а рекламой там не занимаются. Так что без такого проводника, как я, вам не обойтись…

Молодой мужчина не умолкал всю дорогу, и, слушая его весёлый, уверенный голос, мать понемногу успокоилась.

— Мне неудобно, что я в таком виде, — сказала она проводнику.

— Ничего страшного. Там никто не обращает внимания на одежду. Да и потом, я вас отрекомендую честь по чести. Я там всех знаю, считайте, вам повезло. Без такого провожатого, как я, ночью этой дороги нипочём не найти, — хвастался мужчина. — Ну вот, уже почти пришли. Подождите меня здесь. Я пойду договорюсь, — объявил вполголоса проводник, когда они оказались у подножия какого‑то холма. Наверху все было чёрным–черно. Девочка и её родители стояли на обочине и смотрели в спину поднимавшемуся по дороге проводнику. Он вдруг остановился и обернулся. — Вот что, отдам я вам, пожалуй, свой фонарик. Когда наверху зажжётся свет, это будет вам сигнал, что пора идти. Я встречу вас там. Сам‑то я могу подняться и без фонарика, дорога знакомая, — громко крикнул мужчина и стал спускаться к подножию холма. Отец пошёл навстречу и взял у него фонарик.

Потом семья долго ждала в темноте. В ночном безмолвии атмосфера спокойной уверенности, которую создавала жизнерадостная болтовня проводника, постепенно исчезла, ей на смену пришло недоброе предчувствие.

— Все ли в порядке? — прошептала мать.

— Не знаю… Давай подождём ещё немного, — ответил отец, мучительно вглядываясь в ночную темень. — Я отдал ему больше половины денег.

— О господи! — жалобно простонала мать. Испуганная её криком, девочка, которая клевала носом и сначала не чувствовала напряжения родителей, заплакала.

— Не надо нервировать ребёнка! — раздражённо рявкнул отец. Мать молча обняла девочку.

Они стали подниматься наверх, освещая путь фонариком. От долгого стояния на месте и нарастающей тревоги ноги были как ватные, а подъем казался бесконечным. Девочка, пригревшись на спине у матери, затихла. За два дня впечатлений и треволнений она так устала, что не чувствовала собственного тела.

— Дорогой, мы уже наверху, — прошептала мать. Под ногами лежала ровная дорога, подъем кончился.

— Вроде да, — отозвался отец, и его голос словно растворился в ночной тьме.

— Посвети вокруг фонариком, — снова шёпотом попросила мать.

— Сейчас.

Отец разрезал мрак лучом фонарика. Вокруг ничего не было.

— Какое‑то поле!

— Да. Поле.

Ничего похожего на здание не было и в помине. Если напрячь глаза, можно было различить в темноте под ногами только полосу дороги, которая вела куда‑то вдаль.

— Неужели он нас обманул? — спросила мать, в её дрожащем голосе звучало отчаяние.

Еле волоча ноги, семья побрела через поле. Это было похоже на сон: переставляешь ноги, а с места не двигаешься. Время от времени отец светил по сторонам фонариком, но луч терялся в непроглядной тьме. Наконец он сказал:

— Делать нечего, переждём до утра где‑нибудь здесь.

Пристроившись на обочине, семья приготовилась заночевать в поле. Холод пробирал до костей. Тепло было только девочке, которая крепко спала, припав к материнской груди. Родители все говорили и говорили тихими голосами. Один раз, когда девочка заворочалась во сне, мать прижалась щекой к её волосам. И она сквозь сон услышала, как отец тихо прошептал:

— Тяжело тебе со мной. Без тебя я бы пропал…

Прошло много времени, и девочка проснулась, потому что было уже светло. Она лежала на траве посреди широкого поля. Сверху на неё смотрел отец.

— А где мама?

Отец нежно обнял дочь и мягко сказал:

— Ну, пойдём дальше.

— А мама?

Он молча грустно покачал головой, и девочка поняла, что про маму спрашивать нельзя. Ей показалось, что за одну ночь отец как‑то разом поник и состарился. Значит, мне надо быть весёлой за двоих, решила девочка.

В этот день, когда они шли по дороге, отец рассказал ей о многом. Главная их цель — найти Замок, конечно, очень важна, говорил он, но не менее важен и сам путь, которым они идут к этой цели. Дочь чувствовала, что он обращается не столько к ней, сколько к исчезнувшей матери. И ещё ей показалось, что сама она стала гораздо старше. Больше девочка о матери не спрашивала: она поняла, что есть вещи, о которых не говорят.

Через какое‑то время она вдруг заметила, что они вышли на ту же улицу, по которой шли в первый день путешествия.

— Папа, та же самая улица! — закричала девочка, дёргая отца за руку. Он огляделся по сторонам и с сомнением ответил: