Сокрушая ночь - Кэтрин Куинн

– Поскольку в ней есть частица… монстра, – прошипела Лисица, – нам следует серьезно отнестись к ее предостережениям. Подозреваю, что эти символы и есть предупреждение. – Меня передернуло при слове «монстр». Эмелия поспешила добавить: – Я лишь хочу сказать, что Киара наделена темной магией, – она отступила, – и нам нужно убраться из этого туннеля, который явно не предназначен для нас.

Нас, людей.

Тех, кто не излучает тени и не искрит молниями. Но эта женщина глупа, если не считает монстром и меня.

Заметив мой сердитый взгляд, воровка фыркнула и пошла обратно, надеясь, что я последую за ней. На ее пятом шаге что-то щелкнуло.

– Эмелия… – крик Финна прервал свистящий звук.

Я обернулся слишком поздно, перед глазами пронеслась оперенная стрела. Время замедлилось, крик застрял в горле и…

Из-за моей спины вырвались тени. Пролетев перед Эмелией, они объяли ее тело.

Стрела разбилась о стену движущегося пепла, разлетевшись на дюжину кусочков. Я поднес руки к лицу, щепки пронзили кожу, впились в костяшки пальцев, руки и бицепсы.

Я открыл глаза, ожидая увидеть кровь или, может, неподвижное тело, распростертое на полу, но передо мной стояла Лисица с широко распахнутыми глазами, в которых читалось облегчение.

Тени Киары окружили Эмелию, разумные нити завихрились в воздухе, а затем вернулись к своей хозяйке, оставив после себя сильный запах дыма и горелого дерева.

Киара вздрогнула, втягивая тени обратно, все ее тело завибрировало от чистой энергии.

Она спасла мою мать.

Заметно дрожа, Финн опустился на землю, одной рукой потянувшись к Эмелии, а другую подняв над полом.

– Этот кусок мрамора обесцвечен, – прошептал он, глядя на Лисицу. – Твой вес запустил механизм со стрелой.

Эмелия судорожно сглотнула, раздув ноздри. Она взглянула на Киару, но так и не произнесла «спасибо». Не то чтобы я этого ожидал.

Финн продолжил:

– Если присмотреться, здесь есть швы. Кусок вовсе не цельный.

– Герметичные ловушки, – заметил Димитрий. – Восхитительно.

Киара протиснулась вперед и посмотрела на камень, на который наступила Эмелия. Она опустилась на колени и положила руку на плиту, заставив Финна отойти. От меня не ускользнуло, как Лисица придвинулась к нему или как его рука потянулась к ее талии, чтобы притянуть ближе.

– Те же метки, что и раньше, – пробормотала Киара, поморщившись.

Те, которые могла видеть только она.

– Ты должна вести нас, – заявил я, как бы мне ни хотелось обратного. Это мне следовало оставаться в переднем ряду, принимать на себя первый удар или выпад. Не ей. Но других вариантов не было.

Киара кивнула, не осмелившись встретиться со мной взглядом. То, как она избегала меня и в то же время придвигалась ко мне всем телом, подтвердило то, что я и без того ясно ощущал: судьба распорядилась так, что мы вынуждены держаться на расстоянии, но невидимые узы, связывающие нас вместе, не так-то просто разорвать.

Втянув воздух сквозь зубы, она осмотрела землю:

– Что ж, похоже, теперь вы все следуете за мной.

Время от времени она останавливалась, указывая нам, каких мест нужно избегать. Мы двигались по коридору зигзагами, Киара осторожно вела нас в безопасное место.

Мы танцевали этот нелегкий танец еще полчаса – никто не желал говорить, – пока вдалеке не показались смутные очертания преграды.

Круг из чистого оникса сверкал, ширился и возвышался над нами. Под свечением моего взгляда и факела Эмелии грани камня заискрились, рассыпая по нашей коже мерцающие звезды.

Киара подняла руку.

– Стойте, – велела она, обходя внушительный камень. Затем опустилась на колени, оказавшись в нескольких дюймах от блестящей поверхности.

– Тревожное ожидание меня убивает, Ки, – сказал Джейк спустя некоторое время.

Киара не обратила на него внимания, продолжая исследовать предмет с неизменной сосредоточенностью, которой я восхищался.

– На этой штуковине больше дюжины различных символов, и ни один из них не совпадает с теми, что были в туннеле. Так что прости, если я трачу слишком много времени, но если желаешь сам попробовать разобраться, то милости прошу. – Нацепив приторную улыбочку, она взглянула на друга, который тут же сник. – Так я и думала.

– Лучше не спорить, – шепнул Лиам Джейку. – Она становится раздражительной, когда голодна.

– Я тоже это заметил!

Лиам просиял:

– Вот почему я обычно всегда беру с собой что-нибудь пожевать…

Парни продолжали болтать, но я не обращал на них внимания. Сконцентрировав его на предмете их беседы.

Киара снова сосредоточилась на камне, бормоча что-то себе под нос. От ее тела, словно пар, исходили вибрирующие тени.

– Здесь какая-то загадка, – прошептала она, и ее магия взметнулась, из спины вырвались крылатые теневые создания, создав вокруг головы жуткий ореол. Киара осторожно провела указательным пальцем по зазубренному краю. – Каждый символ – история.

– Продолжай, – настаивал Финн. – Давайте послушаем.

– В первой строке изображены луна, созвездие Алории, меч и, как мне кажется, слеза?

– А разве Алория – это не та древняя воительница, которая якобы подожгла себя, когда ее возлюбленного убили в бою? – спросил Лиам, хотя по его уверенному тону я понял, что ответ ему уже и так известен.

– Да. – Киара опустила палец ниже. – А внизу еще три символа. Череп, кинжал и… сердце, разделенное надвое.

Все знаки могли отображать историю воительницы. Как она погибла от захлестнувшего ее горя.

– Думаешь, мы должны выбрать и нажать на что-то одно? Или они вообще неподвижны? – спросил я. – Может, это вовсе не загадка?

Лиам подошел к сестре.

– Здесь нет загадки, Ки, – согласился он, опускаясь на колени рядом с ней, хотя сам не мог увидеть знаки.

– Каждый символ – часть цельной истории, и взгляни сюда… – он указал на шероховатый край круга.

Я проследил за тем, куда устремился его взгляд, – и сердце пропустило несколько ударов.

Из камня торчало нечто, напоминающее одинокую иглу.

Лиам встал.

– Кровь, – сказал он, и его голос эхом разнесся по коридору. – Легенда об Алории – это история великой потери и сердечной боли. Согласно мифу, враги пролили кровь ее возлюбленного на поле боя, а его останки сбросили с вершины гор Аргондейла. Узнав о его судьбе, Алория позволила своему горю обернуться пламенем и, объятая огнем, бросилась в лагерь врагов, убивая всех, кого могла, пока никого не осталось. Встревоженный ее горем Арло проронил слезу; и на том месте, где пал ее возлюбленный, проросло поле полуночных цветов. За опустошением последовало возрождение.

– Значит, нужна кровь, – заключила Киара, уже собираясь снять перчатки. Но Лиам перехватил ее запястье, останавливая.

– Не твоя. – Он покачал головой. – Алория была убита горем и сломлена. Женщина навсегда потеряла любовь всей своей жизни. Ты, – взгляд Лиама нерешительно встретился с моим, – еще не утратила свою.

Повисло молчание.

От меня не укрылся выбор слов. Еще.

Киара избегала меня, сосредоточившись на символах. Она не произнесла три заветных слова. Я открыл ей свою душу, а она лишь прильнула своими губами к моим. Я впился ногтями в ладонь: мне претило, что сомнения превращались в клинок, нацеленный мне в грудь.

Смерть следовала за нами по пятам; и я боялся, что никогда не услышу признания, которого так жаждал. Я чувствовал себя влюбленным идиотом.

Лиам задумчиво хмыкнул.

– Нужна кровь человека с разбитым сердцем. – Он обвел отряд вопросительным взглядом.

Моя мать открыла и закрыла рот, но не сделала ни одного шага вперед, а Финн разочарованно нахмурился, давая понять, что тоже не подходит. Оставались мы…

Димитрий протиснулся вперед.

– Что ты делаешь? – Финн уставился на своего товарища.

– Мальчишка сказал, нужно разбитое сердце, так? – Он пожал плечами, не выказывая эмоций. – Очевидно, речь обо мне.

Эмелия кивнула Финну, чтобы тот отступил.

– Если Лиам прав, то кровь Димитрия сработает.

О душевных терзаниях Алории ходили легенды, и мало кто мог понять ее безмерную боль. Ту, от которой ее смертное тело буквально воспламенилось.

Некоторые романы не заканчиваются на «долго и счастливо». Иногда они могут быть мимолетными и длиться всего мгновение, хотя их трагичный финал не умаляет глубины