Королевская стража - Татьяна Талова

Мужчина в свою очередь тоже остановился, удивленно вскинув бровь.

Сомнений у Кайсы не осталось — они явно были знакомы. И видимо, знакомство было не очень приятным, так как оба, промешкав мгновенье-другое, выхватили из ножен шпаги. Элле-Мир удивленно нахмурился, потянувшись за кинжалом: не самое замечательное начало дня в новом городе. Риннолк оглянулась на него, покачала головой и произнесла тем резким, холодным тоном, который Кайса уже успел забыть:

— Это не твое дело.

— Мое, если ты собираешься драться с городской стражей, — огрызнулся разведчик.

— И вправду не твое, — вмешался стражник, с наслаждением скидывая плащ и серый колет прямо на землю.

— Кайса, пожалуйста, — твердо сказала Риннолк и послала стражнику коварную улыбку, каких бард у нее еще не замечал.

Элле-Мир хмыкнул и, не убирая, впрочем, кинжала, шагнул в сторону. Если что, всегда сможет вмешаться… Риннолк манерно поклонилась и шагнула вперед, приветственно взмахивая шпагой. Ее противник повторил движения. В конце не слишком широкой улицы показалась карета.

— Там едут, — флегматично заметил бард. Никто не удостоил его вниманием — даже женщина с лейкой в руках, застывшая на балконе в окружении цветочных горшков. Балкон находился как раз над местом дуэли, и Кайса на месте женщины не любопытствовал бы, а давно уже скинул бы лейку кому-нибудь на голову — чтоб смотрели по сторонам, олухи.

— Эй!

Карета замедлила ход, возница натянул поводья, останавливая коней и ругаясь, а Риннолк и стражник начали бой. Хотя Кайса и был зол, он не смог сдержать возгласа восхищения. Нет, он знал, что Риннолк сражается замечательно, но… Бард никогда не видел ее боя с другим противником. Силы были примерно равны, а между тем, ни следа раздражения, ни особого напряжения в движениях девушки не просматривалось. В отличие от тренировок с самим бардом. Исчезла каменность, резкость, холодность — она не билась, она, как бы банально это не звучало для уха менестреля, танцевала. Глаза прикрыты, на губах легкая, едва уловимая улыбка. Что случилось? Кайса оторвал взгляд от Риннолк, перевел на ее противника — тот выглядел довольным, как если бы сейчас, например, сидел с кружкой горячего вина в уютном кресле, а не дрался на улице под ругань возницы.

— Да заткнись ты! — рявкнул, не выдержав, Кайса кучеру, а лейка сверху все-таки полетела — и совсем чуть-чуть промазала мимо его головы. Извозчик замолчал, злобно пыхтя, бард благодарно глянул вверх — на женщину с цветами, — и вернулся к наблюдению за поединком.

Какое там вмешаться — они вполне гармонично смотрелись вдвоем, нападая, блокируя, кружа, переглядываясь…

Вот тогда, когда кончик шпаги мелькнул у самого плеча едва уклонившейся Риннолк, бард понял — стражник и наемница были друзьями, давними друзьями. И если он думал, что его собственная дружба с Риннолк едва-едва зародилась, то он ошибался. Что там говорить, даже до сотой доли того чувства, которое только что открылось перед бардом, их отношения не дотягивали. Не восхищаться ими и их боем в тот момент было невозможно.

А сражение прекратилось так же внезапно, как началось. Оба синхронно отступили назад, кивнули друг другу, вложили шпаги в ножны и… шагнув вперед, крепко-крепко обнялись, улыбаясь уже открыто, широко, искренне. Риннолк приподнялась на цыпочках, прижимаясь лбом к плечу стражника, а тот быстро-быстро поцеловал ее в макушку и что-то тихо произнес.

И Кайса ясно понял, чего хочет, чего на самом деле хочет, до одури и до безумства. Хочет стать ее другом. Настоящим другом. А потому он, чтобы не мешать двум товарищам ненужным вниманием, перевел взгляд на женщину на балконе, та улыбнулась и подмигнула ему:

— Пограничье на встрече, что тут сказать… Эй ты, я за лейкой сейчас спущусь!

Кайса вспомнил про карету, подбежал, заставляя коней беспокойно вскидывать морды, к вознице и миролюбиво поинтересовался, не давая ему раскрыть рот и убирая кинжал в ножны:

— Обойдемся без взаимных оскорблений, уважаемый?

Возница не успел ничего сказать — из окошка кареты высунулась голова в белом кудрявом парике, а затем дверца открылась и показался весь человек. Лицо было странно знакомым, а улыбка рождала смутное желание убежать поскорее. Желание себя оправдало — Кайса узнал одного из думельзских послов. А дальше… Вирхен выскочила из кареты, сияя огромными глазами и едва сдерживаясь, чтоб не броситься барду на шею.

А бард молчал. Такого поворота он не ожидал.

— Я словно предчувствовал, что мы встретимся с вами еще раньше срока, — тонко улыбнулся господин посол.

«Так и думал, что веселого вечера не получится», — подумал Кайса, вымучивая ответную улыбку.

В дверях дома застыла та женщина с балкона, отчаянно решающая, стоит ли ей забирать свою любимую лейку сейчас или подождать, пока господа уберутся. Хлопанье двери вывело Кайсу из внезапной апатии.

— Господин Сташшер-Шехен… — Кайса поспешно поклонился. — Госпожа… Как видите, мы уже прибыли.

Риннолк с приятелем одинаково склонили головы.

— Мне говорили, что вас будет двое, — добродушно улыбнулся Ульвейг. — Однако не предупредили о привычке так быстро заводить знакомства среди солдат городского гарнизона…

— Это лишь…

— Знаю, моя дорогая, — Риннолк слегка перекосило от подобного обращения. — У нас часто бывают даремлские пограничники, — стражник картинно отдал честь. — Некоторые остаются в качестве наемной стражи… Так что подобные представления не такая уж и редкость. Итак… — мужчина нахмурился. — Полагаю, вы как раз направлялись к моему дому?

— Конечно, — соврал Кайса. — Пора обсудить дело?

— Несомненно. Только именно с этого дня мы с дочерью вынуждены покинуть собственный дом. Временно мы будем жить во дворце. А следовательно, и вы. Дорогая, прощайтесь со своим другом, нам нужно о многом поговорить до аудиенции.

«Все занятнее и занятнее», — решил про себя разведчик.

— Прошу в мою карету.

Вирхен, так и не проронившая ни слова, впорхнула в карету первой, Ульвейг пропустил вперед почему-то покрасневшую Риннолк, последним уселся бард.

— Итак, — вновь сказал Ульвейг, качнув париком. Белая пудра посыпалась на плечи. Сидящая рядом Риннолк с трудом сдержала чихание. — Теперь можно поговорить без лишних свидетелей.

Господин Сташшер-Шехен раскрыл причину своего отъезда во дворец, и она была непосредственно связана с прибытием стражи для Вирхен. Он сам, Ульвейг, кроме всего прочего, был преданным советником короля и достаточно близким его другом. С недавних пор он решил всюду таскать с собой дочь, ему не давали покоя подозрительные события — как оказалось, квирр в Даремле оказался лишь последней каплей. За последние полгода на Вирхен было совершено несколько покушений — в основном, неведомые враги пытались ее отравить, а пару раз и застрелить. Конечно, отец беспокоился — он понятия не имел, кому могла помешать его дочь. Сама Вирхен пожимала плечами и качала головой, реагируя на его недоуменные возгласы. Кайсе это показалось слишком неубедительным — не может быть, чтобы у нее тоже не было никаких предположений насчет своих врагов. У красивых, богатых и простодушных всегда есть недоброжелатели…