Мангака - Александр Гаврилов

что заработную плату в Японии называют до вычета налогов, которые тут были от пяти до сорока пяти процентов от выплат, в зависимости от величины полученной суммы, и получающаяся итоговая выплата меня уже не так сильно радовала. Я не помнил точно местную налоговую шкалу, и мне оставалось лишь надеяться, что заберут у меня не сорок пять процентов.

Блин, как же хорошо в этом плане было в России! — мысленно вздохнул я, — Знай отстёгивай себе тринадцать процентов каждый месяц, и не надо было ломать голову, сколько ты в итоге получишь, да и налог, по сути, небольшой получался.

Да, я знал, что там работодатели тоже какие-то налоги платили за своих работников, но это меня не сильно волновало. Сейчас я думал лишь о том, что тринадцать процентов — это намного меньше, чем сорок пять! Надо будет дома глянуть, сколько всё же с меня сдерёт государство.

— Тут я с тобой согласна. Торопиться не надо, хотя и очень хочется поделиться с кем-нибудь. Подруги обзавидуются! Но я и правда лучше подожду. Да и идея с фоткой со съёмочной площадки шикарная! — продолжала беззаботно болтать Мия, — Жалко только, что мои съёмки, скорее всего, продлятся только один день, но всё равно эти двадцать тысяч йен, которые я получу, мне лишними не будут.

Ну, да. Каждому своё, — мысленно отметил я. В то время, когда я переживаю, что у меня вместо пятидесяти тысяч долларов выйдет тысяч тридцать, она вполне довольна двадцати тысячам, и вовсе не долларов. Впрочем, любой школьник будет рад такой сумме за один день работы.

— Слушай, может, поесть зайдём? — кивнула она на небольшую раменную, мимо которой мы как раз проходили, — Я сегодня даже пообедать не успела, а уже вечер. Ты как?

— Да, поесть не помешает, — согласился я, и проверил, взял ли я с собой карту. Мы на этих пробах часа четыре проторчали, так что мой желудок давно уже намекал, что неплохо было перекусить.

Мы зашли внутрь, где уселись за барную стойку, так как в раменных не было столиков, а была лишь длинная столешница барной стойки, за которой можно было видеть, как повара готовят еду, сделали заказ, и уже через несколько минут передо мной появилась глубокая тарелка с лапшой, залитой бульоном, где также можно было увидеть мясо, овощи, сыр, грибы и маринованные яйца, и естественно, всё это дело было щедро приправлено соевым соусом, без которого, по-моему, японцы не ели вообще ничего.

Я так и не успел до конца привыкнуть к местной кухне, и частенько скучал по русским блюдам, но этот рамен оказался очень даже неплох, ну, или я сильно проголодался, так что активно заработал вилкой, привычно игнорируя взгляды возмущённых таким кощунством окружающих.

Нет, при желании я бы смог вспомнить навыки Сайто, и поесть и палочками, вот только желания у меня такого не было. Мне удобнее было есть вилкой, и я не собирался менять свои предпочтения в угоду чьих-то традиций и убеждений.

— Вот любишь ты всё же эпатировать окружающих, — усмехнулась Мия, аккуратно подцепляя палочками лапшу, и отправляя её в рот, — Впрочем, я давно уже поняла, что тебе просто плевать на то, что о тебе подумают окружающие. Я бы тоже хотела быть такой, но, увы, не могу. Что-то внутри меня противится, когда я пытаюсь вести себя таким образом, что это противоречит нашим устоям. Мне лишь иногда удаётся справиться с собой, как, например, тогда, когда я решила заговорить с тобой на пробежке. При всей твоей молчаливости и непредсказуемости, с тобой на удивление легко общаться. Да, порой ты бываешь очень груб, но почему-то, от тебя я не воспринимаю это как грубость. Если бы что-то подобное тому, когда ты закрыл передо мной дверь, когда я принесла тебе тортик, сделал любой другой мой знакомый, то я бы просто вычеркнула его из своей жизни, а от тебя — стерпела. Почему так?

— Это потому, что я сразу выстроил такую модель поведения с тобой. Ты могла и не принять её, но решила продолжить общение, вписав меня в свою картинку мира. С теми же, с кем ты уже давно знакома, совсем другая история. Ты уже давно знаешь модель поведения каждого из них, предполагаешь, как они поступят в той или иной ситуации, и вариант, что они поступят также, как и я, будет выходить за рамки их модели поведения, которую ты выстроила в своей голове. Будет ломать твою картину мира, и ты не можешь с этим смириться. Вот и всё. Видишь, как просто, — пожал я плечами, с тоской обнаружив, что ложку мне так и не принесли, хотя я и просил, так что бульон придётся пить так, как тут принято. Прямо из тарелки.

— Да, скорее всего, ты прав, — чуть подумав, пробормотала Мия, а потом добавила, — Но всё же, странный ты человек, Сайто Кушито. Есть в тебе какая-то загадка, и мне бы очень хотелось её разгадать.

* * *

— И сколько дней тебе придётся школу пропускать? — спросил дед, когда мы сидели за столом и пили чай, который я купил по пути домой.

— Точно мне не могут сказать. От трёх месяцев до полугода, — пожал я неопределённо плечами, — Режиссёр пообещал, что постарается сцены со мной снять как можно быстрее. Хотя сильно торопиться тоже не хочется, так как у меня оплата за каждый съёмочный день будет.

— Ты понимаешь, что он тогда чуть ли не круглосуточно захочет тебя заставить работать, если у тебя будет освобождение от школы? — жутковато усмехнулся дед, — По закону, школьник может работать с пятнадцати лет, но не более четырёх часов в дни учёбы. Во время каникул это ограничение снимается, и остаётся лишь то, что подросток не может работать в ночные часы с двадцати двух часов до пяти. У нас, конечно, официально восьмичасовой рабочий день в стране, но уж очень начальство любит переработки, и заставляют подчинённых по двенадцать часов в день вкалывать. Ты уверен, что оно тебе надо?

— Ксо! Об этом я не подумал, — озадаченно почесал нос я, — А нельзя как-то в договоре ограничить мои часы работы? Например, чтобы не более восьми часов в день было?

— Конечно, можно, — благожелательно кивнул он, сделал глоток чая, и довольно зажмурился. Я его экстаза не понимал, как по мне, чай