Полдень XXI век, 2012 № 09 - Николай Романецкий

А инженер Генрих Альтов с его, например, гениальным «Осликом и аксиомой» (1968) и подобными рассказами, оставляющими одно и то же удивительное чувство интеллектуальной свободы: невозможное возможно. С рассказами, да — но и с целой научной теорией решения изобретательских задач. Разбей стереотипы вдребезги — и лети куда хочешь. Но не с балкона вниз башкой в психоделику, не в элэсдешное всемогущество, и даже не к вершинам мужского самоутверждения — к Алке Пугачевой в койку, а в реальный зенит любого всамделишного дела. Между прочим, в 1948 году, двадцати двух лет от роду, он написал письмо Сталину, где раскритиковал положение с изобретательством в СССР. В ответ был арестован и приговорен к 25 годам лагерей. Уже в ЛАГЕРЕ начал быть собой — сделал несколько первых своих изобретений. Сейчас его методика раскрепощения творческой фантазии признана во всем мире и используется во всех странах, всерьез стремящихся завладеть общим для рода людского будущим, — в США, в Японии. Всеми доступными человеку способами Альтов будил воображение, учил мыслить, изобретать, созидать…

А Александр Мееров с его увлекательнейшим «Сиреневым кристаллом» (1965) и удивительным, особенно для того времени, «Правом вето» (1971)! Вполне реальная и вполне безысходная проблема невозможности хоть как-то ограничить индустриальное использование того, что смертельно опасно, но приносит прибыль; пронзительно поставленные этические проблемы ксенофобии… Инженер-химик, ракетчик, начинавший еще в 30-х годах в знаменитой Группе изучения реактивного движения. Репрессирован в 37-м, сидел в лагере, потом работал в «шарашке». Потом — долгие плодотворные годы в КБ академика Глушко. Один из создателей первых спутников.

Ну ясен пень, махровый твердолобый коммуняка! Зато мы делаем ракеты… Подавись ты своими ракетами! Хер не стоял, наверно, вот и самоутверждался фаллическими символами. Пис-сатель…

Где ужасы 37-го года? Где безмозглое русское быдло с его генетическим садизмом и врожденной ненавистью к интеллигенции? Где пьяные генералы, в стремлении выслужиться перед бездарным деспотом целыми дивизиями гонящие солдатиков под пули культурных немецких оккупантов? Где всех изнасиловавшие особисты из заградотрядов? Где бесстрашные стиляги, провозвестники яркой и веселой свободы, которых терроризируют серые комсомольцы, так и норовящие построить какую-нибудь экологически вредную Братскую ГЭС? Где пронизавший все поры общественной жизни антисемитизм? Где вообще презрение русских к законным правам и чаяниям порабощенных ими народов Украины, Белоруссии, Крыма, Кавказа, Прибалтики, Поволжья, Сибири, Гипербореи, Казакии, а если до кучи — то, пожалуй, и Подмосковья? Где беспробудное пьянство как единственное спасение достойных людей от нищей духом социалистической жизни? Где, в конце концов, защита прав секс-меньшинств, где добрая и ранимая, знающая наизусть всю Цветаеву, но презираемая тупыми многодетными клушами лесбиянка? Нету? Так чего ж ты вылез со свиным рылом в калашный ряд?!

В 70-х годах Союзу стало катастрофически не хватать денег даже на самое главное. Даже, например, на финансирование коммунистических партий развитых буржуазных стран или ковыляющих некапиталистическим путем развития африканских людоедов. Деньги откуда-то надо было брать. В этих условиях Советский Союз «принял стратегическое решение избегать расходов на исследования и разработки, обеспечив себе доступ к западной технологии благодаря кражам или нелегальным закупкам ее… Из документов неоспоримо следовало, что с 1976 по 1980 год благодаря нелегальному приобретению западной технологии только Министерство авиапромышленности сэкономило 800 миллионов долларов на исследованиях и научных разработках»[1].

Ровно так же, как полутора десятками лет позже одним росчерком диктаторского пера миллионы русских, не выходя из дому, в одночасье оказались национальными меньшинствами в чужих странах, так и тогда в единый миг творцы и фанаты советской НФ, ни на волос не сменив убеждений и пристрастий, разом оказались главными антисоветчиками. Да-да, именно они. Не Ефремов со своим полузапрещенным «Часом быка» и не Стругацкие со своими вовсе запрещенными «Гадкими лебедями», а все эти безымянные и бесчисленные увлеченные трудяги, необоримо стремившиеся познавать и создавать — и абсолютно неспособные НЕ познавать и НЕ создавать.

Решение Политбюро было совершенно секретным. Но в считанные годы вся огромная страна каким-то чудом пронюхала, что воровать отныне куда проще, выгоднее и правильнее, чем делать самому.

И вот мы здесь.

И уж конечно, советские фантасты оказались ни к чему нынешней нашей свободе.

Эти кудесники мечтали о свободе творчества, и им казалось, будто окостеневшая действительность есть главная ей помеха. Так в свое время пророки Израиля исходили на праведный гнев, клеймя своих царей. Но развались от их распрей иудаизм, сейчас слова «еврей»[2] никто бы и не вспомнил. К счастью для евреев, во времена Илии и Исайи не было глобализма.

Торопливо импортированная свобода оказалась просто свободой купли-продажи, ибо монополистом на изготовление свободы объявила себя держава, которая фабрикует мировую валюту и потому может (и явно хочет) купить весь мир. Для тех, кто готов продавать все, а главным образом то, что не ими создано и не им принадлежит, тут-то и случился рай. Мир ИХ Полудня.

Единственным препятствием для тотальной скупки являются системы ценностей, в рамках которых не все продается и покупается.

Поэтому любые переживания и соображения, что ограничивают распродажу, оказались ошельмованы как тоталитаризм, подлежащий силовому искоренению под изрядно опошленным флагом борьбы за свободу — борьбы, сведенной ныне всего лишь к размыванию и дезавуированию отличных от личной выгоды смыслов жизни. Поразительная религия советской фантастики с ее на редкость притягательной коллективистской этикой бескорыстия, честности и созидания, этот причудливый симбионт православия и коммунизма, НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЕ РАЕВЕДЕНИЕ — оказалась просто одной из основанных на априорном, сакральном знании ценностных систем, в которых есть общее РАЗРЕШЕНО и общее ЗАПРЕЩЕНО. Да к тому же единственной, что ориентирована на познание, на претворение новых знаний в технологиях, на создание не консьюмеристского варианта будущего.

Интеллигентный европоцентричный мейнстрим[3] с его Эльзиным хныканьем и рычагами Букеров в трясущихся с похмелья руках, глубокомысленно слившись с мистической фэнтези, которую он при Совдепе так картинно презирал, танком попер на все, что хоть чуть-чуть напоминает советскую НФ.