Яд твоего поцелуя (СИ) - Диана Фад

дома мне не было покоя. Хотелось послать всех к чертям и поехать к Полине. Я не понимал, почему меня так тянет к ней. И дело даже не в физическом возбуждении, а в моральном. Мне хотелось быть рядом, как сегодня в театре. Чтобы рука в руке, плечо к плечу. Мне было с ней спокойно и в то же время волнительно. Словно я первый раз захотел игрушку, которую не могу получить. Точнее, я не хочу ее получить вот так сразу. Взял и купил. Нет, я жду ее в подарок. Предвкушаю, как буду снимать красивую обертку, любоваться, вдыхать аромат разгоряченного тела.

Сел на диван в гостиной с бокалом виски и откинул голову на подголовник, закрыл глаза. Представлял перед собой Полину. Как она медленно подходит, проводит пальчиками по щеке, наклоняется, целует вскользь, словно пробует, смакует.

— Где она? — громкий голос Али ворвался в мои мечты, и я открываю глаза.

Вижу, как она входит в гостиную, оглядываясь вокруг.

— Где эта стерва? — визгливым бабьим голосом спрашивает Алевтина.

— Та мне надоела, — с усталым вздохом отвечаю ей. — Уходи, больше я не хочу тебя видеть.

— Даниил… — Аля растерянно смотрит на меня, а затем делает шаг вперед, опускается передо мной на колени, ведет руками по ногам, поднимаясь выше. — Прости за истерику в театре. Я не могу видеть вас вместе.

— Тебя не должно это волновать, — подношу бокал к губам и делаю глоток.

Виски обжигает, приятно растекается теплом в груди.

— Сегодня это был последний раз, когда ты почти устроила мне скандал на глазах у всех.

— Ты был весь вечер с ней! — возмущается Аля. — Что ты нашел в этой стерве? Почему она тебя так привлекает?

— Это тебя не касается, одно могу сказать точно, я тебя больше не хочу! — выплевываю все это Алевтине в лицо и вижу, как она замирает, открыв рот.

Эта вульгарная кроваво-красная помада, которую мне так нравилось размазывать большим пальцем по ее губам. Нравилось видеть эти губы, когда Аля обхватывала мое естество. Сейчас все смотрелось пошло, некрасиво. Слишком вызывающе, отталкивающе.

— Ты меня не хочешь? — шепотом произносит Аля. — Этого не может быть.

— Может, мне нравится другая женщина. Между нами все кончено, — отворачиваюсь, морщась от ее рук, что цепляются за мои бедра.

— Ты не имеешь права! Мы хотели пожениться! — с вызовом произносит Алевтина. — Или ты забыл про нашу договоренность?

— Хотел, но все проходит.

— Думаешь, что нашел себе богаче, красивее?

— И это тоже, а главное, у нее нет отца, который смотрит на меня как на червяка у своих ног. Твой отец никогда не позволит нам пожениться, а я ждать не намерен.

— Нет, нет… — мотает головой Аля, отрицая очевидное. — Это временно, ты же знаешь, что я тебя люблю.

— Уходи, оставь меня в покое, — отмахиваюсь от нее, как от надоедливой мухи.

Встаю с дивана, чтобы налить еще виски, но Аля не дает ступить ни шага. Валяется в ногах, цепляется за брюки, всхлипывает, захлёбываясь рыданиями. Никогда не любил такие сцены, они вызывали во мне только отвращение, раздражали еще больше. Я сейчас не чувствовал к Алевтине ничего, кроме злости. Зачем так унижаться, тем более когда все кончено? Кому она делает этим лучше? Мне или себе?

— Отцепись, мне ты неприятна, — отбрасываю ее от себя, и Аля, рыдая, падает на ковёр. — Найди себе кого-нибудь или выйди замуж, как хотел твой отец.

— Я всё расскажу папе, — вскидывает на меня заплаканные глаза. — Он с тебя шкуру сдерет за Леру.

— Рассказывай, моё отношение к тебе станет только хуже. Я уже сказал, уходи, — иду в свой кабинет, оставляя младшую Княжину рыдать на полу. Ну что за бабы в этой семье. Вроде бы и всё у них есть: деньги, красота, а достоинства нет. Хотя у Лерки было, да. Она по-своему красива была, если бы следила за своим весом. Лерка со стальным стержнем была, хоть и любила меня до дури. А эта словно каша, красивая, глупая, надоела.

— Ты ещё пожалеешь! — кричит из гостиной Аля, а я усмехаюсь, закрываю дверь в кабинет, чтобы не слушать её рыдания.

Всё как ты и хотела, Полина. Теперь я свободен и могу полностью стать твоим. Дай мне только шанс.

Уснул уже за полночь, когда допил почти всё, что было в бутылке. И первый раз мне приснилась покойная жена. Раньше никогда не снилась, а в этот раз я видел её совсем рядом, она сидела на моей кровати и смотрела на меня осуждающим взглядом.

— Ты убил меня, — сказала Лера, а затем начала смеяться.

Вначале смех был нормальным, а потом перерос в жуткий, со оскалом и искривлённым ртом. Я проснулся от страха и собственного крика. Сердце билось так, что готово было взорваться в груди. Никогда мне не было так страшно, как сейчас. До дрожи в руках и холодного пота по телу.

Встал и пошёл в душ, подставляя лицо и плечи под почти горячую воду, чтобы согреться. Перед глазами так и стояло страшное лицо Валерии, теперь будет мерещиться везде. Её тело так и не нашли, возможно, что она и правда мертва, что более вероятно. Сколько времени уже прошло, была бы жива, объявилась. Надо сходить в церковь, свечку поставить за упокой или что там обычно убийцы делают, чтобы им их жертвы не снились?

Из душа вышел, закутавшись в теплый махровый халат, и сварил себе крепкий кофе, сыпанув туда несколько ложек сахара. Уснуть я уже вряд ли смогу, да и побаиваюсь, если честно.

Звонок тестя застал меня в кабинете, где я разбирал документы по недвижимости, что должна скоро отойти мне по наследству от жены.

— Срочно приезжай, — кротко произнес Станислав Борисович. — Аля отравилась.

Бумаги рассыпались по полу, а трубка телефона выпала из рук. Нет, мне не было жаль Алевтину, я боялся неприятностей, которые за этим последуют. А с другой стороны, чем это не способ убрать с дороги Княжина навсегда? Разве не к этому мы шли? Смерть обеих дочерей явно скосит старика с ног.

Глава 45

— Георг, дай ему письмо моей дочери, — старик Княжин смотрит на меня как на вонючего клопа, которого сейчас раздавит. Вот же силы у него, сам инвалид, старшую дочь похоронил, а смотрит как волчара. Ничего эту сволочь не берет, даже горе.

Ко мне подходит еще один престарелый дурак, всю жизнь проработал шестеркой Княжина. Георг протягивает мне обычный тетрадный лист в линейку. Брезгливо беру этот кусок бумаги в свою руку и