Афоризмы. Русские мыслители. От Ломоносова до Герцена - В. Носков

…Автор какой-нибудь книги есть тот необыкновенный человек, который, один на всем земном шаре, прочитал ее трижды, не задремав ни разу. (О. И. Сенковский, 12, 1)

Прошу стихи мои улыбкой,

Их не читая, наградить:

В них музы нет, не может быть,

Они написаны ошибкой.

(Н. М. Языков, 9)

Я виноват; но знаю – вы

Поэта вашего поймете

И шутку вольной головы

Невинной шуткой назовете.

(Н. М. Языков, 10)

О! пусть мои стихотворенья

Из милой памяти людей

Уйдут в несносный мрак забвенья

Все, все!.. Но лучшее, одно

Да не погибнет: вот оно!

(Н. М. Языков, 21)

Так ты, поэт, в годину страха

И колебания земли

Несись душой превыше праха,

И ликам ангельским внемли,

И приноси дрожащим людям

Молитвы с горней вышины, —

Да в сердце примем их и будем

Мы нашей верой спасены.

(Н. М. Языков, 27)

…Кто не читал предисловия, тот знает только половину книги. (В. Ф. Одоевский, 5)

Комик должен усиливать характеры и никогда не изображать портретов: самое забавное происшествие может показаться скучным в рассказе. (В. Ф. Одоевский, 6)

Перевод – пробный камень поэтов-ремесленников. (В. Ф. Одоевский, 6)

Видеть себя в печати – одна из самых сильных искусственных страстей человека, испорченного книжным веком. (А. И. Герцен, 9, 2, 18)

…Появление «Мертвых душ» было важнее назначения двух Паскевичей фельдмаршалами и двух Филаретов митрополитами. (А. И. Герцен, 9, Русские тени, 1)

У народа, лишенного общественной свободы, литература – единственная трибуна, с высоты которой он заставляет услышать крик своего возмущения и своей совести. (А. И. Герцен, 16, 4)

Надо сказать, что цензура чрезвычайно способствует развитию слога и искусства сдерживать свою речь. Человек, раздраженный оскорбляющим его препятствием, хочет победить его и почти всегда преуспевает в этом. (А. И. Герцен, 16, 5)

Гармонии стиха божественные тайны

Не думай разгадать по книгам мудрецов…

(А. Н. Майков, 1)

УКАЗАТЕЛЬ ИМЕН И ПРОИЗВЕДЕНИЙ

АНИЧКОВ Дмитрий Сергеевич (1733–1788) – профессор логики, метафизики и математики Московского университета. Его диссертация была якобы сожжена на Лобном месте – легенда не только красивая, но и намекающая на его вольнодумство. Многие его неизданные научные и литературные работы сгорели при пожаре за несколько лет до смерти автора.

1. Рассуждение из натуральной богословии о начале и происшествии натурального богопочитания.

2. Слово о разных причинах, немалое препятствие причиняющих в продолжении познания человеческого.

БАТЮШКОВ Константин Николаевич (1787–1855) – поэт с трагической судьбой. В расцвете творчества, в 1822 г., его постигло тяжкое душевное заболевание, с литературой было покончено. Эту потерю русские писатели ощущали десятилетия спустя. Когда в 1880 г. в Москве открывали памятник Пушкину, И. С. Тургенев в своей речи вспомнил: «Батюшков смутно предчувствовал, что иные его стихи и обороты будут называться пушкинскими, хотя и явились раньше пушкинских». А сам поэт отозвался о своей жизни: «Это сказка о сказке одной сказки».

1. Об искусстве писать.

2. Отрывок из писем русского офицера о Финляндии.

3. Опыты в прозе.

4. Анекдот о свадьбе Ривароля.

5. Прогулка по Москве.

6. Письмо к И. М. Муравьеву-Апостолу.

7. Разные замечания.

8. Чужое: мое сокровище!

9. Прогулка в Академию художеств.

10. Нечто о поэте и поэзии.

11. Нечто о морали, основанной на философии и религии.

12. Ариост и Тасс.

13. Петрарка.

14. О лучших свойствах сердца.

15. Похвальное слово сну.

16. Речь о влиянии легкой поэзии на язык.

17. Вечер у Кантемира.

18. Письмо Н. И. Гнедичу, осень 1809 г.

БУЛГАРИН Фаддей Венедиктович (1789–1859) – по рождению польский шляхтич, воевал то в русской армии, то во французской, где дослужился до чина капитана. Немудрено, что сын товарища Тадеуша Костюшко изменил присяге – многим полякам Наполеон казался освободителем. Загадка, что он делал у французов, потому что при возвращении в Петербург был встречен благосклонно и властями, и друзьями-офицерами. Став издателем и писателем, был «браним многими, но читаем всеми». Он печатал Пушкина и запрещенное «Горе от ума», он общался и сотрудничал с десятками видных деятелей нашей культуры – от Карамзина до Даля. Рылеев посвящал ему свои стихи, Белинский в своих обзорах высоко оценивал его дар. После его смерти Лев Толстой писал Фету: «Теперь долго не родится тот человек, который бы сделал в поэтическом мире то, что сделал Булгарин». А о его гнусностях за два века написано достаточно – но всегда ли справедливо?

1. Иван Иванович Выжигин.

2. Критический взгляд на X и XI тома «Истории государства Российского».

3. Воспоминания о незабвенном Александре Сергеевиче Грибоедове.

4. Как люди дружатся.

5. Литературные призраки.

6. Встреча с Карамзиным.

ВЕНЕВИТИНОВ Дмитрий Владимирович (1805–1827) – поэт, философ. Весьма короткая жизнь небогата событиями. Домашнее образование, затем в Московском университете – вольнослушатель (по-нашему заочник), зато уже через год по поступлении он сдал выпускные экзамены, далее служба в Московском архиве Коллегии иностранных дел («архивный юноша», по определению Пушкина). Другое дело – жизнь внутренняя, творческая. Необычайная его одаренность была замечена с детства. В юности он переводил Эсхила и Горация, а в зрелые годы стал одним из основателей и руководителей «общества любомудров» – они вошли в историю как основательные переносчики на русскую почву идей классической немецкой философии. Его ранняя смерть стала предметом политических спекуляций: «Рядом с Пушкиным стоит другой Ленский – это Веневитинов, правдивая, поэтическая душа, сломленная в свои двадцать два года грубыми руками русской действительности» (Герцен). Формальные основания для такого суждения были, но несколько дней гауптвахты для молодого организма… Спокойнее в оценке современный нам словарь «Русская философия»: «Будущее России он связывал с развитием своей самобытной культуры, с нравственной свободой, осознать которые должна помочь ей философия».

1. Поэт и друг.

2. К И. Герне.

3. Смерть Байрона.

4. Новгород.

5. К моей богине.

6. Моя молитва.

7. Три участи.

8. Разбор статей о «Евгении Онегине».

9. Письма к графине NN.

ВЯЗЕМСКИЙ Петр Андреевич (1792–1878) оставил ценное наследие практически во всех областях литературы, которой он занимался около семидесяти лет. Это его укорял Пушкин за слишком умные стихи: дескать, поэзия должна быть глуповата. Современник и отчасти участник великих событий века, он пережил почти всех своих друзей и врагов. И сполна испил чашу непонимания в разночинную эпоху: прежде он язвил эпиграммами, теперь пишут на него, старого вольнодумца: «Судьба весь юмор свой явить решила в нем, / Забавно совместив ничтожество с чинами, / Морщины старика – с младенческим умом / И спесь боярскую с холопскими стихами» (В. С. Курочкин).

1. «Разнесся слух про новую потерю…»

2. Мадригал Гашпару.

3. «Ты говоришь…»

4. «Кто будет красть…»

5. «Двуличен он!»

6. Предостережения.

7. Географический вопрос.

8. «Идти своим путем…»

9. «Предаться хочешь ли…»

10. «Зачем Фемиды лик…»

11. К Батюшкову.

12. Толстому.

13. «Надменный нуль, пигмей…»

14. Жрец и кумир.

15. Сибирякову.

16. Послание к М. Т. Каченовскому.

17. «Василий Львович милый!..»

18. «Пусть остряков…»

19. Мои желания.

20. Коляска.

21. Байрон.

22. Родительский дом.

23. Я пережил.

24. Памяти живописца Орловского.

25. Ночью на железной дороге.

26. Сознание.

27. Дом Ивана Ивановича Дмитриева.

28. Обыкновенная история.

29. «Жизнь наша в старости…»

30. «Послушать: век наш…»

31. Известие о жизни и стихотворениях И. И. Дмитриева.

32. Жуковский. – Пушкин. – О новой пиитике басен.

33. «Цыганы». Поэма Пушкина.

34. Сонеты Мицкевича.

35. Взгляд на литературу нашу в десятилетие после смерти Пушкина.

36. Стихотворения Карамзина.

37. Записные книжки.

38. Старая записная книжка.

39. Святочная шутка.

40. «Наш век нас освещает газом…»

41. «На взяточников гром…»

42. «Лоб не краснеющий…»

ГЕРЦЕН Александр Иванович (1812–1870) сегодня один из самых забытых мыслителей. Еще В. В. Розанов писал: «В нем совершенно не было певческого, музыкального начала. Душа его была совершенно без музыки». Ну понятно, не Чайковский, но у революции своя партитура. Вот И. С. Тургенев умел прочесть ее: «Язык его, до безумия неправильный, приводит меня в восторг». Лев Толстой: «Читаю Герцена и очень восхищаюсь и соболезную тому, что его сочинения запрещены…» Зоркий идеолог Русского Зарубежья Георгий Федотов назвал его «потерянным писателем» и наставлял: «В сущности, только Герцен из всей плеяды XIX века может учить свободе». А Владимир Соловьев особенно ценил его «умственную подвижность», благодаря которой Герцен за свою жизнь проделал такую эволюцию в мировоззрении, до которой русская интеллигенция шла несколько поколений.

1. Кто виноват?