Последний враг - Дмитрий Григорьев

Гилл выжидал. На его счастье, ущелье было слишком узким, чтобы свет Уны, уже окрасившей вершины темным теплым золотом, опустился вниз. В слабых отсветах Гилл мог различить фигуры врагов. Спали все, кроме Инара. Он сидел спиной к мастеру, устремив лицо к небу, и походил на жреца, совершающего молитву.

Гиллу оставалось ждать. И, возможно, не одну хору. Страх снова овладел им. Мастер боялся даже пошевелиться, хотя прекрасно понимал, что шум ручья скрывает все звуки.

Неожиданно стало заметно светлее: из-за гребня на небо выбежала Мона. В ее синих лучах Гилл уже четко видел и того, кто нес снаряжение, и мешок с веревками под его головой. Он находился ближе всего к мастеру, под самым боком Красного Тора.

Но как достать мешок, не разбудив спящего? Гилл поднял меч. Бодрствующий Инар теперь, казалось, смотрел на Мону.

«Они убили Ури…» Мастер вспомнил об ученике, и волна горечи охватила его сердце. Но это не была волна ненависти, которую он подсознательно пытался в себе вызвать. «Ури мертв…»

Его разум понимал всю непоправимость происшедшего, но сердце… Гилл должен был уничтожить врага одним ударом, не вызвав лишнего шума. Сначала Инара, сидящего к мастеру спиной, затем того, чья голова покоилась на веревках. Одна мысль об этом вызывала дрожь. «Или, пока Инар ослеплен ночным светилом, убить этого, с веревками и вытащить их…»

Оба плана были невыполнимы — Гилл боялся убивать. Он мог бы ударить, если бы на него нападали, и наверняка нашел бы в себе силы для защиты. Но самому нападать на спящего… И это не являлось благородным жестом — Гилл просто боялся начинать первым. Ему необходим был толчок. А тишина, царившая вокруг, лишь затягивала мастера в петлю страха. Он ничего не мог сделать.

Гилл пристально смотрел на спящего, смотрел уже полхоры, хору, смотрел поневоле так пристально, что тот вдруг громко зашевелился и сел.

— Что, Протас? — не оборачиваясь, спросил Инар.

— Не заснуть… Схожу отолью…

Гилл вновь приготовился: Протас шел прямо на мастера. Теперь оставалось ударить.

Но неожиданно «паломник» отвернул в сторону. Сейчас до веревок было ближе, чем до того, кто на них спал. И Гилл, тихо подкравшись, поднял мешок. Инар так и не обернулся: ручей помог скрыть и без того тихие звуки. Мастер успел отойти за Красного Тора и подняться на несколько минов по тропе, когда враги обнаружили пропажу.

— Не могу найти, хозяин… Вроде был здесь… — донеслось снизу.

— Хватит бормотать! — В голосе Инара чувствовалось раздражение. — Слухач, ну-ка, посмотри.

— Что?

— Не мешок же… Если кто взял, то не ушел далеко.

И через несколько мгновений мастер ощутил на себе чей-то пристальный взгляд.

— Вот он! Вижу!

Гилл вовремя успел спрятаться за камнем. Нечто с легким стуком ударилось о скалу и упало прямо перед ним. Мастер поднял предмет и поднес к лицу, чтобы разглядеть. Это была легкая стрелка из шипа какого-то растения, к тупому концу которого была приклеена пушистая подушечка. Гилл выпустил стрелку и вытер пальцы о край хламиды. Он узнал оружие мортеров: они обычно пользовались духовыми трубками и отравленными стрелами.

— Видишь его? — донеслось снизу. — Попал?

— Нет, он за камнем.

— Не теряйте его, хриссовы дети!

Продолжая ощущать на себе чужой взгляд, Гилл чуть ли не ползком продолжил путь по тропе.

— Не попасть. Ползет, что ли? — Несмотря на напряженность обстановки, голос Слухача не оживился. — Как он туда забрался?

— Где-то за камнем, выше, тропа. Быстрее!

Гилл уже не прятался. Он бежал, не чувствуя камней под ногами. Не хватало дыхания, удары сердца болью отзывались в висках… Вскоре Гиллу пришлось остановиться. Неимоверная слабость охватила мастера: он с ужасом понял, что появилось препятствие намного страшнее обрывов и пропастей, но ничего не мог поделать. Его ноги подгибались. «Ты уже далеко, Гилл, отдохни, опасность миновала…» Но другая половина сознания, напряженная, словно струна, разрывала сонную тишину: мастер, хотя и медленно, но шел вперед.

«Гилл, их уже не слышно, они отстали, им не догнать тебя… Есть время передохнуть… Бесконечно много времени… Сладкий, сладкий сон… Сладкий, сладкий склон, склон… Тьфу, что со мной… Какой склон… Почему я их не слышу… Они видели меня. Они… Наваждение какое-то… Наваждение… Они внушают мне…» Мысленный протест, вылившийся волевым усилием, прорвал сонную завесу. «Надо считать… Считать пропорции для атанор! Скажем, для красной… Если у нас тринадцать гран мархиона, то к ним надо прибавить четыреста гран угля. А к сорока гранам мархиона…»

Гилл почувствовал, что ноги, освобожденные от незримых пут, приобрели прежнюю легкость и подвижность. Он снова побежал. Пока все складывалось наиболее удачным образом, но… Если бы еще уйти от преследователей! Он знал, что значительно оторвался от них, однако чужой внимательный взгляд словно прилип к его коже.

Теперь Уна находилась впереди беглеца, а Мона — сзади, поэтому Гилл попадал то в темно-коричневые тени под желтый свет Уны, то в мертвенно-синие пятна, отбрасываемые Моной, а иногда под перекрестный огонь обеих лун, в совместном свете которых была видна каждая травинка.

Гилл чувствовал, что его догоняют. Мешок оказался нелегким, и с каждым вдохом жар накатывал на мастера. «Дышать размеренней… Раз, два, три… Раз, два, три…» — Внутренний ритм удерживал мастера от падения. «Надо расправиться с веревками… Но как? А не читают ли они мои мысли? Раз, два, три… Раз, два, три…»

Вот наконец и терраса. Заготовленные днем камни пустили с одной стороны синие, а с другой — коричневые корни. Очередная мысль заставила его остановиться и застыть подобно одному из камней. «Поселок! Надо бежать в поселок». У Гилла была веревка, а у преследователей веревок не было. «Это преимущество нельзя не использовать…» И, разрубив мечом тесемку мешка, он извлек оттуда шнур, перекинул его через один из уступов и оба конца спустил вниз. Ему просто некогда было смотреть, достают ли концы веревки до земли.

Предварительно натянув на ладони рукава хламиды, он схватил гладкие шнуры и, зацепившись за них еще и скрещенными ногами, заскользил вниз. Почти отвесная стена превратилась одновременно и в наковальню, больно бьющую мастера, и в терку, разрывающую его одежду. Где-то внизу звякнул выпавший из открытого заплечного мешка клин. «О Боги!..» Однако не прошло и четверти минты, как его ноги коснулись земли. Оставалось немного — вытянуть веревку вниз.

Гилл дернул за один из концов. Шнур сначала поддался, но затем какие-то камни зажали его. «Найдут… И все…» Ужас снова вернулся к мастеру. Однако время было на его стороне: Гилл перестал чувствовать чужой взгляд. Враги, вероятно, потеряли его.