Раздвоенное сердце - Беттина Белитц

Теперь я  стояла перед ним. Мне казалось, что я могла слышать, как течет кровь через его могучее тело. Он повернул свою голову ко мне, так что я видела красное в его ноздрях. Но его уши были повёрнуты в сторону Колина, а его хвост нервно хлестал.

- Я тебе ничего не сделаю, - пробормотала я и вытянула невольно руку, чтобы осторожно прикоснуться к его шее.

- Нет, - услышала я, как закричал Колин, но было уже поздно.

Луис вскинул, фыркая, передние ноги в воздух, быстро развернулся на задних ногах и помчался с распущенным хвостом вдоль забора. В течение нескольких секунд Колин успокоил его только своим голосом и заставил остановиться. Луис мотал головой туда-сюда.

- Я… я ведь хотела его только погладить. Ничего другого, - пискнула я. Я дрожала всем телом.

- Я не говорил тебе дотрагиваться до него. А только, чтобы ты к нему приблизилась, - сказал Колин и добавил менее сурово: Это твоя кожа. Он к ней не привык

- Моя кожа – это, конечно, сильно много для него, - возразила я тихо, так, чтобы Колин не мог этого услышать.

Но прежде всего я была рада, что со мной ничего не случилось. Подавленно я последовала за обоими на безопасном расстоянии в проход конюшни. Я присела на тюк соломы и смущённо наблюдала за Колином, как он чистил копыта Луиса - даже при этом весьма не благоприятном занятии он выглядел гордым и элегантным, обтёр его шкуру и одним движением послал его в стойло.

- Пошли, - сказал он, не смотря на меня.

- Я? - спросила я жалобным голосом.

Немного раздражённо он обернулся.

- Да, ты. Ну, давай.

Бок о бок мы стояли возле стойла спиной к лошади и молчали. Луис громко фыркнул, и капельки слюны покрыли мой затылок.

- Он тебя обнюхивает, - объяснил Колин равнодушно, как будто мы говорили о погоде. - Представь, будто его здесь нет.

Задача не из лёгких - с таким гигантом, с копытами размером с тарелку, подумала я. Ещё раз горячее дыхание Луиса достигло моего затылка. Сразу я подумала о сне, о Колине, который был ко мне так близко, моё лицо у него на груди, его дыхание у меня на шее, и снова моё лицо покраснело.

- Ты чувствуешь себя уже лучше? - спросил Колин небрежно. Он, значит, вспомнил мой обморок возле бассейна. Это чертовски не реальное утро.

- Я забыла поесть.

- Мне это знакомо, - сказал Колин со смехом, но не понятная для меня горечь появилась в его голосе.

- Я забыла твою куртку дома, - соврала я. На самом деле я не хотела расставаться с ней. Хотя она была бы прекрасным предлогом придти сюда.

- Ничего страшного.

Колин усмехнулся. Подозревает ли он, что я говорю неправду? Но он уже снова стал серьёзным.

- Людей, которые упали в обморок, нельзя приводить в чувство. Обморок действует благотворно. Маленькая живительная смерть.

Волосы у меня на затылке встали дыбом. Маленькая смерть? Что было бы, если бы я действительно умерла возле бассейна - просто так? Если бы его не было рядом, и мой затылок ударился бы о железный край перил?

- Я сказал живительная смерть, - настоятельно оборвал Колин мои драматические мысли.

Ещё раз Луис подул мне в затылок, в этот раз нежнее и менее вспыльчиво. Я вздрогнула. Последняя заблудившаяся слеза выпала одновременно  с ушедшим напряжением и медленно текла по моей щеке. Я поздно её заметила, чтобы успеть отвернуться.

И, конечно, Колин увидел её. Снова он не мог отвести от неё взгляд. Он тихо застонал.

- Пожалуйста не надо, - прошептал он и отвернулся.

Его ногти царапнули по тёмному дереву двери стойла. Теперь и он. Как я только могла подумать, что они мне снова всё не испортят? Так было всегда. Слёзы были лучшим средством, чтобы разогнать мужчин.

Я бы сама себе дала под зад за это. Я была такой смелой, подошла к Луису, и всего одна слеза всё испортила. Сердито я вытерла её тыльной стороной руки.

- Уже поздно, - о, Колин снова прогоняет меня.

- В данный момент мне это до лампочки, - ответила я вызывающе.

Колин опустил голову, и тёмные пряди упали на его совершенный лоб.

- Иди домой. Я прошу тебя, иди, - сказал он так серьёзно, что я посмотрела на него, хотя в уголке глаза появилась ещё одна слеза. Его левая рука поднялась, но он схватился за неё своей правой рукой и удержал.

- Колин что ...

У меня на несколько секунд потемнело в глазах. Я сделала глубокий вдох, и поле моего зрения снова очистилось. Колин лениво прислонился к столу, как будто бы ничего не случилось. Он смотрел на меня со стороны - взгляд, который не терпит противоречия. И всё-таки такой грустный.

- Если пойдёшь по дороге, покрытой гравием, за манежем, через полчаса дойдёшь.

Я снова хотела сказать ему, что он мне не отец, и поэтому пусть не ведёт себя так. Почему он думает, что может послать меня домой? Но горечь в его голосе, казалось, относиться не только ко мне. На один момент я подумала, она относиться к нему самому.

- Я уже упоминала о том, что ненавижу приказы? - спросила я нерешительно. Он вздохнул, взял меня за плечи и развернул. Его хватка была нежной.

- Доверься мне, Эли. Мне ещё нужно загнать Луиса в трейлер. Мы отсюда уезжаем.

- Почему я должна тебе ...? - я не стала говорить дальше, потому что когда я обернулась, Колина уже не было. Ну, хорошо, бесследное исчезновение было ему присуще. Луис разгрыз, хрустя, морковку. Он выглядел довольным, но он и я одни в конюшне, даже с перегородкой между нами - это было не для меня.

Разочарованно я вышла на улицу и поплелась по дороге, покрытой гравием. Значит, всё кончилось. Назойливое насекомое, значит, вновь прогнали. На минуту я подумала, что не смогу больше никогда улыбаться. Моё лицо, казалось, сделано из гипса, холодное и твёрдое. И всё-таки на мои щёки постоянно капали горячие слёзы.

Что со мной случилось? Я уже достигала настоящих рекордов, не плача. И сама себя щедро за это награждала. Один месяц не плакала – компакт-диск. Два месяца не плакала - новые джинсы. Три месяца не плакала - две новые книги, компакт диск и посещение сауны с расслабляющим массажем.

Но теперь шлюзы снова открылись. Я ненавидела это. Мои слёзы прогнали Колина. Иначе, зачем ему посылать меня домой? И вс-таки это прозвучало так, как будто для него это было не так просто. Или как будто он сделал это с триумфом, потому что не было выбора. Он что, ожидал другую девушку в конюшне, с которой я не должна была встретиться?

Но зачем он меня тогда вообще разбудил? Он мог бы меня оставить лежать. Кто знает, когда я проснулась бы сама. Может быть, это была одна из этих глупых игр, в которую играли ребята с девушками. В кошки-мышки. Я не хотела играть ни одну из этих ролей. Я не играла даже в игру "менш эргере дих нихт"*.