Дым и железо - Рэйчел Кейн

к поезду. А потом можете доставить наших друзей туда, куда, как им кажется, им надо, а также снарядите их целым отрядом стражников. Я хочу, чтобы они вернулись в Мадрид живыми. Если у них ничего не выйдет или, не дай боже, их убьют, тогда мой изначальный приказ в силе: захватить библиотечные пункты как можно скорее.

– Есть, – сказал водитель и снова закрыл окошко.

– Вот. – Король выгнул бровь. – Желаю вам удачи, друзья мои. А если удача не поможет… я отомщу.

Глава восемнадцатая

Идея отправиться в сам серапеум казалась вполне разумной в первый момент.

Стоя же на заблокированной дороге, которая вела к зданию, в окружении угрюмых, но уверенных испанских солдат, все поняли, что все это больше смахивает на суицид.

Чтобы успокоить нервы, Халила улизнула от тихой, напряженной беседы между Санти, Дарио и Томасом и обнаружила Глен, которая сидела позади бронетранспортера, на котором путешествовал отряд. В руках у Глен было ружье, которое она ловко зарядила, а потом принялась настраивать прицел. Глен нарядилась в испанские доспехи, так как ничего другого просто не нашлось, и теперь выглядела как у себя дома, точно как и всегда чувствовала себя в форме библиотечных войск.

– Что ты делаешь? – поинтересовалась у нее Халила.

Глен, не поднимая глаз, произнесла:

– Я хочу убедиться, что готова к тому, что произойдет, когда все остальные методы не сработают. – Она выглядела спокойной, однако, опять же, Глен всегда выглядела такой; этому ее научила армия, сгладившая все ее прежние вспышки темперамента и подарившая взамен чувство целеустремленности и уверенности. Глен была рождена, чтобы стать солдатом, как никто из всех тех, кто был знаком Халиле. У них двоих не было ничего общего, и все же, как ни странно, их объединяло очень много всего. – Ты закончила свою молитву?

– Закончила. – Халила села на ступеньку бронетранспортера и уставилась на дорогу. Перед ними раскинулся серапеум Кадиса, который был спроектирован знаменитым архитектором Гауди; здание было умопомрачительным по своей форме свернувшегося дракона со сверкающей чешуей из голубой плитки и змеящейся крышей, которая очерчивала спину этого дракона. Это было красиво и каким-то образом очень сочеталось с этой странной, чудесной страной. Дождь все еще лил ритмичной, нескончаемой моросью, однако ветер хотя бы утих и стало немножко теплее. Халила не могла нарадоваться теплому плащу, который дворцовые стражники убедили ее надеть.

А еще Халила радовалась, что в кармане этого плаща у нее лежало оружие. Испанский пистолет, тяжелый и не на шутку зловещий. Халила предпочитала мечи, однако ее научили управляться и с пистолетами. Она сможет сделать то, что необходимо.

– Думаю, молитвы нам пригодятся, – сказала Глен. – Король был прав. Мы распахнули ворота в ад, знаешь ли. И то, что оттуда теперь выберется, будет нашей виной.

– В пожаре виноват тот, что бросал спичку, или тот, кто разливал масло по крыше, понимал это, но все равно не вытер?

– Профессорские суждения. Я человек прагматичный. Мы все начали, и теперь это война. Мы должны быть готовы к ней.

– Ты не веришь, что у нас есть шанс?

Халила посмотрела прямо на подругу. Волосы у Глен отросли и начали завиваться на концах. Глен мало заботили внешность и романтика, однако Халиле это в некоторой степени даже нравилось; дело было просто в том, что Глен выражала любовь, которую испытывала, верностью, преданностью и дружбой.

– Я думаю, мы еще даже не уяснили, чего будет стоить все то, что мы делаем, – сказала Глен. – Но только скажи, что нужно сделать, и я сделаю. Я солдат. Ты же, Халила, – ты политик.

Халила рассмеялась.

– Я не политик! – но разумеется, она им была. Она выросла в семье политиков, в высокоразвитом политическом обществе Саудовской Аравии. И политика Великой библиотеки просто-напросто казалась ей родной.

Глен покосилась на Халилу отчасти с кривой усмешкой, отчасти с недовольством.

– Когда все обсуждают, кто возглавит Библиотеку, ты же понимаешь, что курию придется распустить, верно? Не только архивариуса. Они все являются соучастниками совершенных за все прошедшие годы преступлений. Они как минимум слабы. А как максимум они такие же гнилые, как и архивариус. Так что нам придется найти замену не только архивариусу, но и начальникам всех отделов, если только они не переметнутся на нашу сторону – да и тогда нужно быть начеку и выискивать шпионов и предателей. Некоторые захотят нас убить, даже если проиграют.

Как и обычно, Глен с Санти рассматривали проблему с одной и той же тактической стороны, и Халила не могла не признать, что это было… не обнадеживающе.

– Мы должны сохранить знания. Это наша главная цель. Защитить книги.

– Это мы и поклялись сделать, – согласилась Глен.

– Однако мы также должны защитить наших братьев и сестер, которые могут не понять, за что они сражаются. Мы же не понимали. Пока не стало слишком поздно. – Глен кивнула, однако и не было похоже, что она всецело согласна со словами Халилы. – Ты не хочешь, чтобы мы это делали.

– Я не хочу, чтобы кто-то из нас высовывался и становился легкой добычей, – ответила Глен. – Бывает храбрость, а бывает и глупость.

– И чем обладаю я?

– Зависит от обстоятельств.

Халила повернулась и встретила взгляд Глен через ружье.

– Но ты за мной присмотришь, – сказала она.

Глен сделала вдох и медленно выдохнула:

– Значит, глупость.

Халила поднялась на ноги.

– Не говори им, пока я не уйду.

– Халила…

Она покачала головой:

– Мы можем победить грубой силой, а можем попытаться победить с помощью силы идей. Я хочу для начала попробовать это. Мне нужно попробовать, ради своей души.

Глен что-то проворчала на уэльском, что Халила поняла лишь отчасти, но прозвучали ее слова мрачно.

– Я подожду, пока тебя поколотят согласно твоим убеждениям, если на то пойдет. И прострелю мозги любому, кто сделает тебе больно. Это все, что я могу. Ради своей души.

– Я знаю, сестра.

Ухмылка Глен появилась как луч солнца, который так же стремительно скрылся.

– Chwaer [16], – сказала она. – Если хочешь быть точной. Хотя не думаю, что ты когда-либо научишься произносить это правильно.

– Chwaer, – повторила в ответ Халила, что прозвучало на удивление неплохо для попытки. – Не дай им меня остановить.

Она встала и обошла бронетранспортер, рассказав обо всем только Санти, который первым заметил, что Халила отошла, и догадался о ее намерениях. Халила знала, что Глен затем пошла за ней следом – отправилась искать выгодную позицию, поняла Халила. Место повыше.

Перед воротами серапеума прохаживался механический страж. Он был в форме сфинкса, которого притащили, очевидно, из Александрии; сфинкс замер, когда увидел Халилу и повернул свою голову фараона в ее сторону. Халила не замерла. Она продолжила уверенно приближаться. Сфинкс на нее не напал, однако присел, и его зловещие красные глаза замерцали ярче.

– Я пришла поговорить, – сказала Халила. – Я Халила Сеиф, профессор Великой библиотеки, и я пришла поговорить.

Она слышала, как кто-то