От Гринвича до экватора - Михаил Озеров

Сто лет назад гевея начала триумфальное шествие по Цейлону. В первую мировую войну спрос на каучук как на стратегическое сырье настолько возрос, что англичане получали баснословные прибыли, вывозя его отсюда. Дело в том, что климат Шри Ланки очень подходит этому экваториальному растению. Сейчас республика — один из основных экспортеров каучука, наряду с Малайзией и Индонезией.

Другая важнейшая культура — кокосовые пальмы. Первое письменное упоминание об этих деревьях содержится в цейлонской исторической хронике «Махавамса». Она повествует о сингальском короле, владевшем обширными кокосовыми плантациями.

Вот какую картину нарисовал русский писатель Иван Бунин, побывавший на Цейлоне в начале века:

«Дорога из Коломбо вдоль океана идет в густых кокосовых лесах. Слева, в их тенистой глубине, испещренной солнечным светом, под высоким навесом перистых метелок-верхушек, разбросаны сингальские хижины, полускрытые бледно-зелеными лопастями бананов, такие низенькие по сравнению с окружающим их тропическим лесом. Справа, среди высоких и тонких, в разные стороны и причудливо изогнутых темнокольчатых стволов, стелются глубокие шелковистые пески, блещет золотое жаркое зеркало водной глади, и стоят на ней грубые паруса первобытных пирог, утлых сигароподобных дубков».

В Шри Ланке кокосовая пальма — «дерево жизни»: она кормит, поит, укрывает и одевает людей. В пищу идет мякоть орехов. Из пальмовой древесины строят хижину и хлев для буйвола, листьями покрывают крышу.

Сок кокосового ореха богат витаминами. Когда пробуешь его в первый раз, остаешься равнодушным, но, привыкнув, уже не представляешь завтрак без этого кисловатого напитка. А в путешествии он просто незаменим, ничто лучше не утоляет жажду, в любую жару сок внутри ореха остается прохладным. Из сока пальмовых цветов делают тодди. По вкусу он немного похож на русский квас, но гораздо крепче; после двух стаканов голова начинает кружиться. Однако действие тодди быстро проходит.

Из скорлупы кокосовых орехов изготовляют домашнюю утварь: миски, чашки, ложки, а из листьев мастерят факелы. Цветы пальмы, согласно поверью, отгоняют злых духов, и они висят над постелью, в которой рождается сельский житель, и над могилой, где его хоронят.

Кокосовая пальма начинает давать плоды уже через пять-шесть лет после посадки. Урожай — двадцать пять — тридцать орехов с дерева. А собирают его раз в два-три месяца, то есть практически круглый год. Повсюду попадаются крытые грузовики, кузова которых заполнены серым волокном. Это койра — оболочка все того же «золотого орешка». Из нее вьют канаты и веревки, плетут циновки, маты. Не без помощи ланкийской койры изготовлены сиденья в «Жигулях».

Шри Ланка поставляет на внешний рынок больше койры, чем все остальные страны, вместе взятые.

Очень жарко. Даже при быстрой езде не чувствуешь прохлады. Откроешь окно — и в машину сразу врывается горячий и влажный ветер. А в «закупоренном» автомобиле еще труднее. Хоть бы на несколько минут оказаться в комнате с кондиционером или вентилятором!

Как по мановению волшебной палочки, впереди вдруг появляется длинное здание. Оно кажется особенно белым на фоне темно-зеленого ковра из чайных кустов, покрывающего склоны крутых холмов вокруг, а кое-где подступающего прямо к асфальту. На каменных воротах выведено: «Чайная фабрика Хакгалла».

Нас встречает молодой человек.

— В Шри Ланке есть поговорка: «Дорога в рай идет через чашку чая». Вы, наверное, знаете, что, по преданию, наш остров был земным раем, что здесь жили Адам и Ева. Так что, раз вы тут, отведайте «напиток богов», — весело командует он, взглянув на наши усталые лица.

После второго стакана холодного и удивительно вкусного чая чувствуешь себя другим человеком: свежим, сильным, готовым на любой подвиг. Достаю блокнот и начинаю расспрашивать.

Раманатхаму двадцать семь лет, однако он уже помощник управляющего.

Знакомимся с фабрикой и воочию наблюдаем, как происходит чудо — превращение ничем не примечательных листочков в лучший в мире чай. Чудо начинается с плантаций, разбросанных на десятки миль вокруг. На них работают сборщицы чая. Закрыв головы от солнечных лучей мешковиной, женщина обрывает побеги с кустов и быстрыми, автоматическими движениями бросает их в корзину, что висит за спиной. Собирают прежде всего молодые побеги — в них особенно много тонизирующих веществ.

Минуют годы, и я увижу, как собирают листья машины. Правда, произойдет это совсем в других местах — в совхозе «Лазаревское» на Кавказе. Кусты покажутся мне точь-в-точь такими же, как в Шри Ланке, что рассмешит специалистов, знаменитых чаеводов (среди них три Героя Социалистического Труда). Самый северный в мире чай выращивают и собирают десять тысяч человек. Им помогают машины «Грузия», каждая заменяет с десяток сборщиц.

В «Лазаревском» я не побывал на фабрике. А в Хакгалле провел на ней полдня. Там трудились одни мужчины. Двери и окна были распахнуты, и распространялся аромат как от огромной коробки с чаем.

Сначала листья вялят: они должны потерять часть влаги. В другом цехе их просеивают через сито и отправляют в особые помещения, где постоянно поддерживается высокая температура. Под действием окислителей они становятся из зеленых черными и приобретают запах. Затем листья сушат и сортируют. Весь процесс обработки продолжается три-четыре дня.

Раньше готовый чай отправляли в Лондон на Минсин-лейн — улицу чайных компаний. Теперь его везут в Коломбо на аукцион.

Зал торговой палаты похож на университетскую аудиторию: амфитеатром длинные скамьи и столы, в углу кафедра, за ней круглые настенные часы. Но на кафедре не профессор, а главный броукер. На скамьях вместо студентов — представители чайных компаний.

Броукер взмахивает молотком: «Раз, два, три». Молоток опускается.

Каждые 25–30 секунд заключается сделка. На аукционе в Коломбо продается чая больше, чем где-либо в мире. Ланкийские и зарубежные дегустаторы подбрасывают на ладонях темную рассыпчатую массу, пробуют ее на язык, нюхают, определяя качество чая, его аромат и крепость.

И вот океанские лайнеры, загруженные тяжелыми деревянными ящиками, уходят из Коломбо, Галле, Тринкомали во все концы света.

Чай не зря называли на Руси «добрым питием». Популярность его еще больше возросла в наш век, когда усилилась необходимость в энергичности, мобильности, быстроте реакции. Чай — естественный стимулятор, он подстегивает человека, не нанося вреда организму. Кофеина в «добром питии» как раз столько, сколько нужно для здоровья, витаминов же — почти полный набор.