Записки советского офицера - Григорий Пенежко

- На этот поступок вы давно подавали надежды, - сказал Попель. - Ну, что ж, идите к прокурору и заявите ему... - и он оборвал на этом разговор.

Начальник разведки ушёл. Его провожали мрачными взглядами командиры, слышавшие этот разговор. Спустя несколько минут из-за танков, у которых майор Сытник сжигал штабные документы, донёсся пистолетный выстрел.

Майор Сытник назначен начальником штаба нашего отряда, вместо полковника, уже официально отстранённого от должности за бездеятельность и растерянность. Эта смена произошла так, что её никто и не заметил. Сытник торопится закончить до ночи подготовку к боевой дороге. Четверо тяжело раненных, которых нельзя взять с собой, перенесены в Велька Милчу к старику-чеху в подполье. Танки, оставшиеся без капли горючего, поставлены в ряд, как в парке. Пулемёты с них сняты, взяты на вооружение отряда, орудийные затворы разобраны и закопаны в землю. Моторы танков приведены в негодность. В ротах плетут из лозы носилки и волокуши. Надо и мне готовиться, больше писать некогда. Неужели точка, которую я сейчас поставил, будет последней? Ну, что ж, не один же я веду дневник!

2 июля отряд выступил с наступлением темноты. Наша рота под командой майора Сытника шла головной. За ней гаоэшелонно на сближенных дистанциях шли остальные четыре роты отряда. Головная и тыловая роты были усиленно вооружены и освобождены от всего, что могло помешать вести бой. Раненых несли бойцы второй и третьей рот.

Впереди меня шли Попель и Сытник, прислушиваясь и настороженно вглядываясь во тьму, поглотившую головное походное охранение. Оттуда не доносилось ни одного звука. Немцы и не подозревали, что мы ушли из леса. Отряд был уже далеко, а они упорно и методично обстреливали лес. Иногда в отсвете далёкой орудийной зарницы сбоку на гребне мелькал силуэт неосторожного бокового дозорного, и снова нас покрывала непроглядная тьма. Дыхание сотен людей сливалось в одно. Казалось, что по лощине движется укрытое ночью громадное безъязыкое существо.

Вначале нашим проводником был молодой чех из Велька Милча. На окраине Туркович Попель нашёл нового проводника - поляка. Он долго подозрительно косился на нас и уверял, что иквинское болото не пройдёшь: "Тамечко едка пучина", но когда удостоверился, что перед ним не переодетые немцы, а Красная Армия, с радостью согласился провести нас к Икве болотными тропами севернее села Птыча.

Часа два мы ползли в болотистой воде, пугая предательски громко крякавших домашних уток и гусей, проваливаясь в трясины, вытягивая друг друга из них.

Каждое отделение тянуло за собой волокушу с одним раненым. Наконец, совсем уже выбившись из сил, мы натолкнулись на сухой островок. Он был покрыт густым, в рост человека осинником и примыкал к самой реке.

Первыми поплыли лучшие пловцы, потянув за собой на восточный берег проволоку. Конец её на обеих сторонах реки был закреплён за кусты. Сделав из волокуш и носилок подобие маленьких паромчиков, мы стали переправлять через реку раненых, а потом таким же путём всех не умеющих плавать.

Как ни торопил бойцов Попель, а всё же рассвет застал нас на переправе и выдал немцам. Появились вражеские самолёты. Они начали штурмовку, обнаружив нас с первого захода. К нашему счастью, пошёл густой дождь. Но всё же мой взвод понёс потери. На холмике среди болота мы похоронили старого солдата, колхозника-добровольца Мусия.

Не успел ещё затихнуть гул самолётов, как наше прикрытие со стороны села подало тревожный сигнал: "Танки противника". Майор Сытник, забрав первую роту, бегом повёл её на помощь прикрытию. Из лесу, куда по болоту бежал мой взвод, навстречу нам раздались орудийные выстрелы. Мы залегли в болотной осоке. Я недоумевал, почему снаряды рвались далеко за нами. Стал прислушиваться к стрельбе. Только я подумал: "Что такое? Это же наши орудия стреляют", как Никитин и Гадючка, лежавшие рядом со мной, почти одновременно радостно воскликнули:

- Наши стреляют!

Да, конечно, наши. Разрывы снарядов блестели среди развернувшихся к атаке немецких бронеавтомобилей, километрах в двух от нас.

"Ошибки не может быть", - подумал я и увидел, что мой взвод, состоявший из одних раненых, вскочив, помчался уже к опушке, из которой стреляли орудия.

- Скорее! Наши! - кричали мне бойцы. Я бросился за ними.

На опушке между деревьями бойцы кого-то окружили. Когда они расступились, чтобы дать мне дорогу, я увидел Кривулю. Он весь был в копоти и масле, но я издали узнал его по буйно растрёпанному чубу и сразу с тревогой подумал о колонне, с которой он ушёл.

- Какими судьбами? Что случилось? - спросил я.

- Ничего не случилось, - сказал он и показал на два видневшиеся из-под маскирующих ветвей танка БТ. - Уже готовы! Едва кончили, как видим - кого-то бомбит немецкая авиация, потом эти броневики... Ну, мы и помогли огоньком.

Как всегда, он говорил так, как будто мне должно быть ясно всё с одного слова. Я попросил его рассказать толком, в чём дело.

- Очень просто! - сказал он.

Дело было в том, что два неисправных БТ из полка Болховитинова, шедшие в колонне, едва двигались и заводились только с буксира. Один из них, пройдя мост, заглох и закупорил выход. Пока Кривуля возился с ним, помогая завести, колёсная колонна ушла далеко. Посоветовавшись с экипажами, Кривуля пришёл к выводу, что догнать колонну на одной первой передаче не удастся, придётся двигаться самостоятельно, поэтому и решил: из четырёх неисправных танков сделать два боеспособных. Отъехав в лес, они приступили к работе. Перестановка коробок перемены передач задержала их в лесу до нашего появления.

Майор Сытник, отбив атаку броневиков и мотопехоты, дал Попелю возможность закончить переправу и увести отряд в лес.

- Вот и хорошо! - обрадовался Попель, когда я доложил ему о Кривуле. Соберите в ротах тяжело раненных и посадите на танки столько, сколько может разместиться на них, и пробивайтесь на Тарнополь. Вывезете раненых и доложите корпусу, что отряд продолжает выполнять новую боевую задачу.

Пока я отбирал раненых, роты выстраивались на поляне. Танкисты становились в ряды поэкипажно. Попель поднялся на штабель брёвен. Ряды вздрогнули, подтянулись ближе к нему.

- Соратники и друзья! - тихо заговорил Попель. - Сегодня мы идём на восток, но вы запомните эти тропы, - завтра мы проложим по ним на запад широкие дороги боевой славы нашего народа! Пусть вечно живёт его вождь товарищ Сталин!

- Ура!!! - тихо, но несмолкаемо долго и грозно несётся над поляной.

- Товарищи! - продолжал Попель, подымая кулак. - И без машин мы останемся грозной силой. Рядом в селе Семидубы - немецкий аэродром. Наша задача разгромить его. Мы будем уничтожать захватчиков всюду, где бы они нам ни попались. За мной, танкисты! - он взмахнул рукой, и его не стало на возвышении, я потерял его из виду среди ротных колонн, которые зашевелились и одна за другой двинулись в лес, ещё не стряхнувший с себя тёмное покрывало ночи.