Псы войны - Фредерик Форсайт

Выбор пал на Шрамма, не столько потому, что он лучше других командовал белыми наемниками, сколько потому, что только он мог управляться с катангцами, а без этих рекрутов небольшой отряд европейцев был слишком малочисленным.

Кандидатура Ру провалилась по двум причинам. Катангцы презирали и не доверяли ему, помня, как по его милости был уничтожен целый отряд их соотечественников в прошлом году. А на совете наемников, проведенном в ту ночь, когда Денара на носилках доставили в самолет, улетающий в Родезию, одним из тех, кто выступал против назначения Ру, был ротный командир из полка Денара по фамилии Шеннон, который полтора года тому назад перешел в Шестой полк, отказавшись служить под командованием Питерса.

Наемникам снова не удалось захватить арсенал, и Шрамм решился на долгий марш-бросок от Стэнливиля в Букаву, курортный городок на берегу озера Букаву, на границе с соседней Руандой, что давало возможность отхода, если дела пойдут плохо.

К этому моменту Ру охотился за Шенноном, и, чтобы развести их подальше, Шрамм поручил роте Шеннона опасную миссию передового отряда, прокладывающего путь для идущей следом колонны наемников, катангцев и тысяч сопровождающих, пробиваясь сквозь заслоны конголезцев в сторону озера. Ру досталось место в арьергарде конвоя, поэтому у них не было возможности встретиться.

Они, наконец, повстречались в городке Букаву, когда наемники укрепились, а конголезцы окружили их с трех сторон, оставив свободной только четвертую – начинающееся за городом озеро. Стоял сентябрь 1967 года, и Ру был пьян. Проиграв по недосмотру очередную партию в карты, он обвинил Шеннона в шулерстве. Шеннон ответил, что для игры в покер, как и для атаки на засаду Симба, у Ру не хватает главного – смелости. За столом воцарилась гробовая тишина, остальные наемники отошли к стенам комнаты. Но Ру сдержался. Не сводя глаз с Шеннона, он дал ему подняться и направиться к двери. Только когда ирландец повернулся к нему спиной, Ру достал свой «кольт 45», который был у каждого, и прицелился.

Шеннон отреагировал первым. Повернулся, выхватил пистолет и выстрелил не медля. Получилось очень удачно для выстрела с бедра и вполоборота. Пуля угодила Ру в правую руку выше локтя, пробила насквозь бицепс, и рука безжизненно упала вдоль туловища. Кровь с кончиков пальцев капала на бесполезный «кольт», упавший на пол.

– Я еще кое-что не забыл, – прозвучал голос Шеннона. – Я помню, что случилось с Вотье.

После этого с Ру было покончено. Он перебрался по мосту в Руанду, добрался до столицы Кигали и улетел обратно во Францию. Таким образом он избежал сдачи Букаву, когда в ноябре у наемников закончились боеприпасы, и пяти месяцев в лагере для интернированных в Кигали после этого. Кроме того, он упустил возможность свести счеты с Шенноном.

Вернувшись в Париж из Букаву первым, Ру дал несколько интервью, в которых рассказывал о собственных подвигах, боевом ранении и желании вновь вернуться, чтобы возглавить отряды своих людей. Поражение в Дилоло, когда подлечившийся Денар предпринял неудачно спланированное вторжение в Конго с юга, из Анголы, в качестве отвлекающего маневра, чтобы оттянуть силы от защитников Букаву, и последовавшая отставка бывшего командира Шестого полка создали у Ру впечатление, что теперь у него есть все основания, чтобы претендовать на роль лидера французских наемников. В Конго он не брезговал махинациями и смог отложить порядочную сумму.

С деньгами ему не составило труда создать себе репутацию среди завсегдатаев баров и уличных бродяг, которые не прочь выдать себя за наемников, и он даже мог рассчитывать на определенную преданность с их стороны, правда, купленную за деньги.

Анри Алэн был одним из них, так же как и следующий гость Ру, который явился по звонку. Он тоже был наемником, по несколько другого рода. Раймон Томар был убийцей по призванию и по профессии. Он однажды побывал в Конго, скрываясь от полиции, и Ру уже использовал его для мокрых дел. За умеренную плату, ошибочно полагая, что имеет дело с крупным боссом, Томар был предан Ру, насколько можно быть преданным за деньги.

– У меня есть для тебя работенка, – сказал ему Ру. – Контракт тянет на пять тысяч долларов. Интересное предложение?

Томар осклабился.

– Еще бы, патрон. Кто этот фраер, которого надо замочить?

– Кот Шеннон.

Лицо Томара вытянулось. Ру продолжил, не дав ему возможности ответить.

– Я знаю, что он хорош. Но ты лучше. Кроме того, он ни о чем не догадывается. Тебе сообщат его адрес, когда он в следующий раз объявится в Париже. Дождешься, пока выйдет на улицу, а там действуй по своему усмотрению. Он знает тебя в лицо?

Томар отрицательно покачал головой.

– Мы никогда не встречались.

Ру похлопал его по спине.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться. Будь на связи. Я сообщу, когда и где ты сможешь его найти.

Глава 10

Письмо, посланное Саймоном Эндином во вторник вечером, прибыло в цюрихский Хендельсбанк утром в четверг. В соответствии с содержащимся там распоряжением банк перевел по телексу 10000 фунтов на счет мистера Кейта Брауна в Кредитбанке города Брюгге. К полудню мистер Гуссенс получил телекс и отослал 6000 фунтов на счет мистера Брауна в лондонском Вест Энде. Около четырех часов дня Шеннон позвонил в свой банк и узнал, что деньги прибыли. Он попросил управляющего подготовить ему к выдаче сумму в 3500 фунтов наличными на следующее утро. Ему сказали, что он сможет прийти за деньгами к половине двенадцатого.

Тем же утром, в десятом часу, Мартин Торп появился в кабинете сэра Джеймса Мэнсона с отчетом о результатах своей работы за период с прошлой субботы.

Они вдвоем прошлись по пунктам короткого списка, изучая фотокопии документов, полученных в «Компаниз Хауз» во вторник и в среду. Когда они закончили, Мэнсон откинулся на спинку кресла и уставился в потолок.

– Несомненно ты прав, по поводу «Бормака», Мартин, – сказал он. – Но почему же, черт возьми, никто до сих пор не обработал главного акционера на предмет продажи акций?

Этот самый вопрос задавал себе Мартин Торп весь предыдущий день и ночь.

«Бормак Трейдинг Компани Лимитед» была образована в 1904 году для использования продукции нескольких обширных каучуковых плантаций, созданных в последние годы предыдущего века на основе эксплуатации рабского труда китайских наемных рабочих.

Владельцем плантаций был предприимчивый и жестокий шотландец по имени Иэн Макаллистер, позже, в 1921 году, ставший сэром Иэном Макаллистером, а плантации находились на Борнео, откуда и возникло название компании.

Будучи по природе больше строителем, чем бизнесменом, Макаллистер согласился в 1903 году объединиться с группой лондонских бизнесменов, и на следующий год была создана компания «Бормак», с полумиллионным количеством ординарных акций. Макаллистер, который за год до этого женился на семнадцатилетней девушке, получил 150000 акций, место в Совете директоров и пожизненное право управления каучуковыми плантациями.

Через десять лет после основания компании лондонские бизнесмены заключили ряд выгодных контрактов с компаниями, снабжающими британскую армию каучуком, и цена на акции подскочила от начальной отметки в четыре шиллинга до двух фунтов. Бум на военных поставках продолжался вплоть до 1918 года. В деятельности компании наступил спад после первой мировой войны, пока автомобильная лихорадка двадцатых годов не привела к спросу на резину для колес, и опять цены акций поползли вверх. На этот раз было выпущено дополнительно такое же количество новых акций, что увеличило общее число акций компании на рынке до миллиона, а долю сэра Иэна до 300 000 штук. После этого дополнительных выпусков акций больше не было.

Упадок во времена Депрессии снова привел к снижению цен на акции. Компания оправилась от удара только к 1937 году. Но в том году один из рабочих-китайцев в порыве ярости непочтительно обошелся со спящим сэром Иэном, пустив в ход большой малайский нож-паранг. По иронии судьбы он скончался от заражения крови. Во главе плантаций стал заместитель управляющего, но ему не хватало сноровки покойного хозяина, и количество продукции уменьшилось, а цены на нее подскочили.

Вторая мировая война могла оказаться благом для компании, но японское вторжение на Борнео в 1941 году привело к прекращению поставок.

Похоронный звон по компании прозвучал благодаря националистическому движению в Индонезии, которому удалось оттеснить голландцев и захватить контроль над голландской Ист Индией и Борнео в 1948 году. Когда, наконец, была проведена граница между британским Северным Борнео и индонезийским Борнео, плантации оказались на индонезийской части и были срочно национализированы без выплаты компенсации.

Более двадцати лет компания вела бесполезную и дорогостоящую юридическую склоку с режимом президента Сукарно, в попытке добиться справедливости. Деньги текли ручьем, цены на акции падали. К тому времени, как Мартин Торп ознакомился с документами компании, акции котировались по шиллингу за штуку, а самая высокая цена за предыдущий год была шиллинг и три пенса.