Псы войны - Фредерик Форсайт

Третья по счету папка была прислана ему от замминистра с пометкой на обложке: «Изучить и предпринять необходимые меры». Голон мрачно углубился в чтение. Он отметил, что первой в деле была докладная записка из ведомства, занимающегося иностранной разведкой, на основании которой его министерство снабдило посла Добровольского определенными инструкциями. Поручение, согласно последней телеграмме от Добровольского, он выполнил. Запрос был удовлетворен, докладывал посол, и он просил действовать незамедлительно.

Голон презрительно фыркнул. После того, как его самого обошли на повороте к дипломатическому поприщу, он придерживался убеждения, что люди, работающие в посольствах за границей, склонны излишне преувеличивать важность своей деятельности.

– Как будто нам больше делать нечего, – проворчал он.

Следующая папка была ему знакома. Там должны быть материалы по республике Гвинея. Как следовало из тревожных телеграмм советского посла, в Конакри усиливалось влияние Китая. Вот над чем следовало поразмыслить. По сравнению с этим, ему казалось совершенно неважным, есть или нет олово в коммерческих объемах где-то в джунглях Зангаро. Кроме того, в Советском Союзе своего олова хватает.

Тем не менее, начальство велело действовать, и, как послушный подчиненный, он это сделал. Вызвав машинистку из соседнего отдела, продиктовал письмо директору Свердловского горного института, предлагая отобрать небольшой отряд геологов и горных инженеров для разведки предполагаемого месторождения полезных ископаемых в Западной Африке, и поставить его в известность, когда экспедиция вместе с оборудованием будет готова к отправке.

Про себя он подумал, что надо бы было обговорить вопрос об их доставке в Западную Африку с соответствующим управлением, но отогнал от себя эту мысль. Изжога отпустила, и он отметил, что у машинистки весьма аппетитные коленки.

Кот Шеннон провел спокойный день. Он встал поздно и пошел в свой банк, в Вест Энде, где снял со счета почти всю тысячу фунтов, которая там числилась. Он понимал, что деньги возвратятся с лихвой, когда поступит перевод из Бельгии.

После ланча позвонил своему приятелю журналисту, который похоже не ожидал его услышать.

– Я думал, что ты уже отвалил из города, – сказал писака.

– С чего ты взял? – спросил Шеннон.

– Ну, малышка Джули тебя разыскивала. Видимо, тебе удалось произвести на нее впечатление. Кэрри говорит, что она о тебе ей все уши прожужжала. Но она позвонила в «Лаундс», а там сказали, что ты выехал в неизвестном направлении.

Шеннон обещал позвонить. Дал номер своего телефона, но адрес предпочел не раскрывать. Под конец непродолжительной беседы попросил добыть интересующую его информацию.

– Думаю, что смогу, – неуверенно протянул друг, – Но, честно говоря, мне придется сначала позвонить ему и разведать обстановку.

– Хорошо, давай, – сказал Шеннон. – Скажи, что речь идет обо мне, что я хочу его видеть и готов туда отправиться на несколько часов. Передай, что я бы не стал его беспокоить, если бы мне не показалось это важным.

Журналист согласился переговорить и сообщить Шеннону телефон и адрес человека, с которым он хотел побеседовать, если этот человек согласится на разговор с Шенноном.

Днем он написал письмо мистеру Гуссенсу в Кредит-банк, предупредив, что даст двоим-троим своим партнерам адрес Кредитбанка, в качестве своего, и будет поддерживать связь с банком по телефону, чтобы знать, не поступила ли корреспонденция на его имя. Кроме того, он собирается отправить несколько писем своим деловым партнерам через Кредитбанк. В этом случае сначала перешлет письмо на имя мистера Гуссенса, где бы тот ни находился. Он попросил мистера Гуссенса переслать вложенные в письмо конверты по указанным на них адресам из Брюгге. Наконец, разрешил мистеру Гуссенсу отнести все почтовые и накладные расходы на его счет.

В пять пополудни Шеннону на квартиру позвонил Эндин, и Шеннон отчитался ему в том, как идут дела, не упомянув о звонке к приятелю журналисту, он вообще никогда не говорил о нем Эндину. Трое из выбранных им помощников ожидаются прибытием для получения инструкции в Лондон этим вечером, а четвертый будет не позднее вечера пятницы.

Мартин Торп провел пятый день в тяжелых трудах, но, по крайней мере, его поиски закончились. Он изучил документы остальных семнадцати компаний на Сити Роуд и набросал второй короткий список, на этот раз из пяти компаний. Первой стояла та самая компания, которая привлекла его внимание накануне.

Он закончил работу к середине дня, и так как Джеймс Мэнсон еще не вернулся из Цюриха, Торп решил использовать оставшиеся полдня для отдыха. Он сможет отчитаться перед шефом утром, а потом начать самостоятельно наводить справки относительно намеченной им компании. Надо выяснить, почему такой лакомый кусочек до сих пор не прибрали к рукам. К концу дня он уже подрезал траву на лужайке у своего дома в Хемпстед Гарден.

Глава 9

Первым из наемников в лондонский аэропорт «Хитроу» на рейсе компании «Люфтганза» из Мюнхена прибыл Курт Земмлер. Он попытался дозвониться до Шеннона сразу же после прохождения таможни, но ему никто не ответил. Для условленного времени было еще рано, поэтому он решил подождать в аэропорту и уселся за столик в ресторане с видом на летное поле напротив второго корпуса аэропорта. Нервно курил сигареты одну за одной, попивал кофе и провожал глазами улетающие в Европу самолеты.

Марк Вламинк сделал контрольный звонок Шеннону около пяти.

Кот посмотрел на список из трех близлежащих отелей и продиктовал название одного из них. Бельгиец тщательно переписал его по буквам и вышел из телефонной будки на вокзале Виктория. Через несколько минут он поймал такси у вокзала и показал шоферу листок с названием гостиницы.

Через десять минут после Вламинка позвонил Земмлер. Он тоже получил название отеля, записал его и сел на маршрутное такси от здания аэровокзала.

Лангаротти позвонил последним около шести вечера, из аэропорта на Кромвель Роуд. Он тоже взял такси и поехал в гостиницу.

В семь Шеннон позвонил всем по очереди и просил подойти к нему на квартиру через тридцать минут.

Только собравшись вместе, каждый из них узнал, что остальных тоже пригласили. Широкие улыбки, появившиеся при этом на их лицах, означали, во-первых, что им приятно встретиться с друзьями, а, во-вторых, что стало ясно: раз Шеннон потратился на то, чтобы пригласить всех в Лондон с оплатой проезда, значит, у него были деньги. Даже если им и хотелось узнать, кто заказывает музыку, они не стали об этом спрашивать.

Первое впечатление подтвердилось, когда Шеннон сказал, что пригласил Дюпре прилететь из Южной Африки на тех же условиях.

Пять сотен фунтов за авиабилет в одну сторону означали, что Шеннон не в бирюльки играет. Они уселись поудобней и приготовились слушать.

– Порученная мне работа, – начал Шеннон, – представляет собой проект, который надо организовать с нуля. Он не был заранее подготовлен, и поэтому единственный способ осуществить его – сделать все самостоятельно. Цель в том, чтобы предпринять атаку, молниеносную, стремительную атаку в стиле коммандос, на прибрежный городок в Африке. Мы должны огневым ударом раздолбать в пух и прах одно здание, штурмовать его, захватить, прикончить всех, кто окажется внутри, и незаметно смыться.

Реакция была такой, на которую он втайне надеялся.

Наемники обменялись одобрительными взглядами. Вламинк широко улыбнулся и выразительно поскреб волосатую грудь, Земмлер пробурчал «Klasse»10 и прикурил новую сигарету от дымящегося окурка старой. Предложил закурить Шеннону, на что тот осуждающе покачал головой. Лангаротти затих, напряженно глядя на Шеннона и не переставая туда-сюда водить лезвием ножа по намотанному на левый кулак кожаному ремню.

Шеннон расстелил на полу карту, и все взгляды тут же устремились на нее. Это была схема, набросанная от руки, на которой был изображен участок берега и несколько примыкающих к нему зданий. Карта была неточной, потому что на ней отсутствовали две изогнутые песчаные косы, по которым можно было бы узнать гавань Кларенса. Но информации хватало, чтобы пояснить суть предполагаемой операции.

Главарь наемников говорил двадцать минут, объяснив подробности атаки, которую он предложил ранее своему нанимателю в качестве единственно возможного способа захватить объект, и трое остальных согласно закивали. Никто из них не спросил, где именно это должно произойти. Они понимали, что он им этого не скажет, да и ни к чему им это знать. Вопрос не в недоверии, а просто в мерах предосторожности. Если вдруг возникнет утечка информации, они не хотели оказаться среди возможных подозреваемых.

Шеннон говорил по-французски, вернее, на своей версии этого языка, с сильным акцентом. Он овладел им во время службы в Шестой роте коммандос, в Конго. Он знал, что Вламинк сравнительно сносно говорит по-английски, как и положено бармену из Остенде, и что словарь Земмлера состоит из пары сотен слов. Но Лангаротти в английском был совсем слаб, поэтому общим языком был французский, пока не появится Дюпре, после чего требовался дополнительный перевод.