Ставка на бандитов - Виктор Доренко

Подхватив ведро, Паша вылил в лицо Окатыша почти все его содержимое. Тот открыл глаза и тупо уставился на присутствующих.

— Смотри, дешевка, — гигант разложил на полу всевозможные ключи и пассатижи, — это все для тебя. Для тебя стараемся, гнида, петушила додбаная. Сначала мы тебе сломаем пальцы, потом приведем в чувство, — принялся пояснять он назначение принесенного, — а затем начнем загонять под ногти иголки. В конце представления, коли ты, конечно, дотянешь до этого, мы зажмем твои яйца в тиски и начнем потихоньку закручивать. Дальше, я уверен, ничего не понадобится — так долго ты не протянешь. А если вдруг в тебе проснется зверская сила, я тебя успокою вот этой битой, — горилла покрутил в руках бейсбольный снаряд, как бы прикидывая его вес.

— Паша, не надо, — запричитал бывший бандит, — я не хотел… так само получилось… — затянул он старую песню.

— Почему?

— Не надо… Больно будет…

Паша не мог не согласиться с последним аргументом предателя.

— Конечно же, больно, еще как больно!.. Ты знаешь, негодяй, что из-за тебя погибли шесть нормальных пацанов, каждый из них стоит десяти таких гандонов, как ты. — Лицо говорящего светилось злобой. — Если бы ты, грязный вафлист, не обосрался за свою вонючую шкуру, они остались бы живы.

Не в силах больше сдерживаться, Паша с силой обрушил биту на спину жертвы. Тот завизжал, как недорезанная свинья, заметавшись по подвалу, — насколько позволяла длина цепи.

— Подожди, — остановил гиганта помощник, — так ты его кончишь раньше времени. Дай мне, — в руках бойца появились небольшие плоскогубцы, и он попросил: — Придержи лучше его.

Амбал вцепился мертвой хваткой в руку извивающегося Окатыша, который издавал нечленораздельные звуки, пытаясь вырваться из стальных объятий палачей.

Помощник гориллы зажал в пассатижах мизинец жертвы и начал противоестественно его загибать. Раздался хруст ломающейся кости, заглушенный истошным воплем.

Окатыш забился в конвульсиях, в который раз теряя сознание от пронзившей его нечеловеческой боли. На штанах предателя расплылось мокрое пятно зловонной мочи.

Отпустив обезображенную руку горилла распорядился:

— Перевяжи, а то он еще подохнет легкой смертью.

Перетянув кровоточащую рану, палачи оставили свою жертву приходить в себя и покинули помещение.

Очнувшись и ощутив острую боль, Окатыш принял решение.

Приподнявшись на локте покалеченной руки, он попытался дотянуться до оставленных на полу инструментов, однако ему очень мешала цепь. Несколько раз повторив свою попытку, он оставил эту безнадежную затею и обессиленно растянулся на песке.

В таком положении несчастный пролежал с полчаса, а затем его осенила новая идея. С перекошенной гримасой на избитом лице Окатыш поднес ко рту здоровую руку и, подобно раненому зверю, впился в собственное запястье. Безумно рыча, он принялся рвать зубами вену до тех пор, пока не ощутил на языке соленый вкус крови, пульсирующей струйкой брызнувшей из поврежденного сосуда.

Откинувшись на спину, он с наслаждением закрыл глаза, погружаясь в сладостную дремоту…

Когда через пару часов в подвал вернулись палачи, они обнаружили свою жертву в темно-красной луже крови. На желтушно-бледном лице Окатыша навсегда запечатлелась безумно-радостная улыбка…

ГЛАВА 13

— Вадим, Вадим, подойди, пожалуйста, — из ванной комнаты донесся призывный женский голос.

Вадим, развалившись на широкой кровати и подложив под голову мягкую подушку, углубился в чтение детектива — видимо, он нечасто отдыхал подобным образом и потому почти не отвлекался.

Раздавшийся окрик заставил его вздрогнуть от неожиданности. Отложив в сторону книгу в целлофановой обложке, он, нехотя опустив ноги на затертый казенный коврик, вышел из комнаты. Приоткрыв дверь ванной, Стародубцев просунул внутрь голову и ласково спросил:

— Алена, звала?

— Ага.

— И что?

— Вадик, — девушка высунула мокрую голову из-за прозрачной клеенчатой занавески, — потри мне, пожалуйста, спинку.

Взяв в руки намыленную мочалку, мужчина принялся аккуратно водить ею по бархатной коже спины, доходя до маленьких ямочек поясницы. Он любовался миниатюрной фигуркой подруги, не замечая, что водит рукой по упругим окружностям ягодиц.

— О-ля-ля, мужчинка, да вы немного увлеклись, — рассмеялась девушка, — сказать по правде, спина у меня несколько повыше.

Стародубцев тоже улыбнулся.

— Что-то я задумался, — произнес он, передавая Алене мочалку.

— Каким местом, позвольте поинтересоваться? — все в том же игривом тоне спросила она.

— Сейчас покажу, — Вадим принялся стаскивать с себя одежду.

Оставшись полностью обнаженным, он залез в глубокую ванну и обнял сзади за талию девушку, прижавшись к ней своей вздымающейся плотью. Его сильные руки медленно заскользили вверх по телу, пытаясь дотянуться до упругой груди.

Она под магическим действием мужской ласки вся затрепетала. Дыхание стало прерывистым. Выгнув спину, подобно дикой лесной кошке, Алена, прикрыв глаза, в порыве неудержимого желания все плотнее и плотнее прижималась к бедрам мужчины выпуклыми ягодицами.

Страстные телодвижения до такой степени возбудили мужчину, что он, не в силах больше сдерживаться, крепко обхватив ладонями таз подруги, с силой привлек ее к себе.

Из груди Алены вырвался страстный вздох. Слегка наклонившись вперед, она уперлась руками в стену ванной комнаты, облицованную светло-зеленым кафелем, и, влекомая движениями

Вадима, принялась мерно раскачиваться в такт сексуальной симфонии.

Из распылителя душа на разгоряченную спину девушки теплыми дождиком струились потоки воды. Мужчина все сильнее и сильнее впивался пальцами в округлость бедер, не прекращая безумной гонки.

Неожиданно он издал звериный рык, слившийся в едином порыве с громкими, протяжными стонами удовлетворенной подруги.

Повернувшись раскрасневшимся лицом к Вадиму, Алена прижалась своим мраморным бюстом к его груди и, улыбнувшись, слегка прикрыла глаза в сладкой истоме.

Так они стояли, подставив лица под ласкающие струи воды, не в силах пошевелиться или произнести хоть одно слово.

Обтеревшись огромным махровым полотенцем, Стародубцев вернулся в комнату и в изнеможении рухнул на кровать, широко раскинув руки.

Следом из ванной вышла девушка. Тряхнув влажными волосами, она произнесла:

— Ты теперь всегда будешь тереть мне спинку, — Алена опустилась на краешек кровати, — мне понравилось.

Вадим в ответ ласково посмотрел на подругу, ничего не сказав. Склонившись к нему, она нежно чмокнула его в губы и прошептала:

— А ведь правда говорят — с милым рай в шалаше.

— Кстати, по поводу шалаша, — встрепенулся Стародубцев, — думаю, мы достаточно насладились подмосковной природой, пора возвращаться в родную обитель. Честно говоря, мне до чертиков надоел этот дом отдыха. Недаром немцы говорят: «аль цу филь ист унгезунд».

— Вадик, ты же отлично знаешь, я не владею никакими языками мира, кроме русского, да и то с горем пополам, — дурашливо произнесла она, — переведи мне, пожалуйста.

— «Слишком много вредно», — ответил мужчина и, улыбнувшись, добавил: — Я, честно признаться, тоже не большой специалист в лингвистике. Так, нахватался несколько общих фраз, когда колесил по миру в поисках спортивного счастья.

И они рассмеялись сделанному признанию.

Вадим продолжил:

— Все, решено. Сегодня же перебираемся в Москву. Пойди сообщи эту новость Сергею, а то он затосковал последнее время без друзей и подруг.

— Без последних в особенности, — отозвалась Алена, приподнимаясь с кровати, — все правильно: мужская физиология. И ничего с этим не поделаешь, — тон девушки стал более серьезным, и она несколько сконфуженно добавила, отведя глаза от Стародубцева-старшего: — Я иногда ловлю на себе его жадные взгляды.

Дурачась, Вадим предложил:

— Так в чем дело, уважила бы пацана?

Словно натолкнувшись на невидимую преграду, она замерла посредине комнаты, бросив укоризненный взгляд на мужчину.

Слишком поздно поняв допущенную оплошность, Стародубцев легко соскочил с кровати и приблизился к подруге. У той по щекам текли горькие слезы обиды.

Высоко вздернув подбородок, она произнесла вызывающе дерзко:

— Прикажете обслужить? Ставка по тарифу.

— Прости, — он обнял ее за плечи, нежно привлекая к груди, — прости меня, дурака. Хотел пошутить, только и всего. У меня и в мыслях не было ничего такого, я просто забыл…

— Забыл что, — перебила его девушка, — то, что я была проституткой? Как кукушка подкладывает свои яйца в чужие гнезда, так и я, только с той разницей, что мне приходилось делать наоборот — свое гнездо под чужие яйца.