Без права на ошибку. Спасти свою дочь - Кэти Свит

И я никогда бы не узнал, что у меня есть и сын, и дочь.

– Она распсиховалась, наорала на врачей, подписала отказ и уехала, – продолжает рассказывать. Городилов так говорит, что у меня без труда перед глазами возникает красочная картина происходящего.

М-да… Просто нет слов.

– Ну а Волков? – не унимаюсь. – Если ему нужен наследник, то какого фига он подписал отказ?

– А здесь, видимо, произошло недопонимание, – ухмыляется Антоха. – Медсестра была настолько шокирована поведением его жены, что, не понимая его истинных намерений, дала ему подписать отказ от ребенка. Каким Макаром вышло, что такой прожженный бизнесмен, как Волков, не глядя на документ поставил подпись, я не понимаю. Но это факт.

Ох-ре-неть.

Слушаю друга и понимаю, в этом мире нет ничего невозможного. Никогда нельзя быть уверенным в чем-то или ком-то на все сто процентов, ведь всегда может произойти нечто из ряда вон выходящее и повергнуть тебя в самый настоящий шок.

– Но как вы взяли образцы на экспертизу? – недоумеваю, вновь возвращаясь к результатам генетического теста. Его ведь не произвести без участия всех сторон.

Друзья переглядываются, ухмыляются и я понимаю, кто-то из них меня развел.

– Помнишь я просил тебя сдать кровь в донорском центре? – снова подключается к разговору Бессонов.

Конечно, помню! Учитывая ситуацию Славки, я не мог отказать.

– Ты тогда сам тоже сдавал, – напоминаю ему о причине почему я поехал. – Сказал, нужно для дела.

– А это разве не дело? – ухмыляется, кивая на документ в моих руках.

– Дело… – не могу не согласиться.

Но снова, чем больше я думаю, тем сильнее закапываюсь в вопросах.

– Погоди, – хмурюсь. Не понимаю. – Но ведь я сдавал кровь для донорского центра, а не на генетическую экспертизу, – напоминаю.

Я точно помню! Сдавал на нужды других людей.

– Ты хорошо помнишь все документы, которые подписывал? – с легкой усмешкой спрашивает Славка.

– Нет, конечно, – отвечаю. – Ты ж сам сказал, что здесь все смело можно подписывать, все торопил меня.

– Ага, – довольно кивает.

И тут я понимаю, что он развел меня, как самого настоящего дурака.

– Погоди… – продолжаю недоумевать. – Все равно хрень выходит.

– Почему? – наступает черед удивляться Бессонову.

– Донорские центры не проводят генетические тесты на родство, – озвучиваю истину. – У них другой профиль, да и проводить такого рода анализ незаконно.

– Процедурная медсестра всего лишь собрала необходимое количество крови в пробирку, – поясняет Славка. – Ты, между прочим, все необходимые анализы подписал.

– Как? – не могу не изумиться. – Как ты все это провернул?

– Я регулярно сдаю кровь для больных, – признается Славка. – Почетный донор. К тому же я ежемесячно перечисляю на счет фонда приличную денежную сумму. Помогаю чем могу, так сказать, – как ни в чем ни бывало пожимает плечами.

Однако я знаю, через какой путь он прошел и почему именно это делает. Сердце сжимается от боли за друга.

– У тебя редкая группа, – понимающе киваю. От осознания причины почетного донорства и цены, которую Слава заплатил, становится грустно.

– Четвертая отрицательная ценится, как никакая другая. Это факт, – подает голос Антон. Он тоже в курсе. Именно он тогда расследовал дело о гибели сына Славки.

Надо отдать ему должное, держится молодцом. Только тоска и грусть в глазах никогда его не покидают.

– После того, как мы взяли у тебя биоматериал, – Бессонов снова переходит к делу. – Передали его в лабораторию при помощи нашего общего друга, – стреляет в сторону Антона быстрым взглядом. – Смогли осуществить задуманное без каких-либо проблем.

– Я-то понятно, – продолжаю разбираться во всех обстоятельствах этого запутанного до невозможности дела. – А девчонки? У них-то как получилось взять?

– У Вики кровь взять было не проблема, а вот для Насти пришлось найти пару причин, – признается Городилов. – Но, как видишь, она тоже сдалась. Проблем ни с кем из вас не возникло.

– А когда сделали тест, то поняли, что не ошиблись, – снова подключается Слава.

– Так. С тестом и определением отцовства вроде как разобрались, – говорю, пытаясь осознать новости, они по-прежнему шокируют, но воспринимаются на удивление хорошо. – Едем-то мы куда? – бросаю беглый взгляд в окно.

В этот самый момент машина замедляет движение, а потом и вовсе останавливается. Смотрю вперед и вижу, что перед нами высокий забор и кованые ворота. Охрана на въезде, просто так не пройти.

– Частная территория, – произносит подошедший к нам охранник. Антоха показывает ксиву, но лицо стоящего на улице молодого человека остается невозмутимым. – И чо?

– И ничо, – передразнивает его Городилов. – Хозяину своему звони, – требует беспрекословного подчинения.

– Антох, куда мы приехали? – спрашиваю, пользуясь моментом пока охранник отошел чуть в сторону.

– А у самого какие предположения? – ухмыляется друг.

На самом деле предположений у меня особых нет, есть только одно. Смотрю на Городилова, затем перевожу взгляд на Бессонова.

– Мы приехали к Волкову? Вы серьезно??

Глава 48. Настя

– Вот мы и дома, – с нежной улыбкой обращаюсь к деткам, переступая порог Диминой квартиры.

Слава проходит вперед, включает свет, заносит наши вещи и, быстро прощаясь, оставляет нас. Я без лишних сомнений его отпускаю, ведь Ленскому он сейчас гораздо нужнее.

Закрываю дверь не только на внутренний, а сразу на все замки, что только есть, ведь оставаться одной в квартире без какой-либо защиты со стороны опасно. Мало ли что придумает Волков.

– Мама! Мама! – Тима зовет из соседней комнаты. Он уже успел разуться и отправился изучать свое новое жилье.

Дима сказал, чтобы мы чувствовали себя как дома.

– Что, родной? – спрашиваю, стараясь разуться, но без помощи рук сделать это не легко. Руки освободить не могу, у меня на них спит Вика.

– Мама! Идем скорее сюда! – малыш выскакивает в коридор, его глаза блестят от восторга.

– Тимоша, ты можешь сказать, что там такое? – мне становится интересно. Но сынок не отвечает, я лишь слышу странного рода шум. Напрягаюсь мгновенно.

Кое-как стягиваю с себя обувь и с бешено колотящимся сердцем спешу на звук, прохожу мимо гостиной и застываю на пороге смежной с ней комнаты. От увиденной картины слова вылетают из головы, остаются только эмоции.

– Вау, – произношу с придыханием.

Смотрю перед собой и не верю глазам! А Тимоша… Он счастлив.

Сын забирается на машину-кровать, нажимает на какие-то одному ему понятные клавиши и у машины загораются фары, она даже издает звук работающего двигателя.

– Мама! Мама! – малыша переполняет восторг. – Смотри! – говорит, открывая шкаф, а там за дверцей стоят разнообразные игрушки.

Здесь и машинки всех видов, и конструктор, краски, кинетические песок, пластилин, настольные игры и куча всего, о чем только может мечтать ребенок. Мое материнское сердце превращается в желе, Ланской все