Веселая троица - Вицин, Моргунов, Никулин - Лев Лайнер

Перед кавалером орденов Красного Знамени и Красной Звезды старшим лейтенантом Шуйдиным встал вопрос о выборе профессии. Михаил остался верен своей мечте.

— Я прошел войну, командовал танковой ротой. Я видел много горя. И люди пережили много горя. Своей работой я хочу веселить их, неся им радость, — именно так спустя много лет Шуйдин ответит австралийским журналистам, спросившим его о том, почему он стал клоуном.

Итак, Михаил Шуйдин опять первокурсник циркового училища. В те годы школа почти не готовила артистов в жанре клоунады, и потому Михаилу львиную часть времени приходилось заниматься акробатикой и гимнастикой. Трудно шло освоение цирковых трюков. Каждый прыжок отдавался резкой болью. Ныло израненное плечо. Кожа на обожженных руках не выдерживала, лопалась, по ладоням текла кровь. Педагоги предлагали Шуйдину более легкие трюки, делая скидку на его неокрепший организм. Однако Михаил и слышать не хотел о каком-либо снисхождении. Он репетировал наравне со всеми учащимися. И только иногда, во время урока по гимнастике или акробатике, вдруг уходил с манежа и, повернувшись к стене, чтобы никто не видел его лица, стиснув зубы, молча стоял несколько минут, выжидая, когда утихнет боль в руках.

Однажды Шуйдин случайно узнал, что в колхозный филиал при Калининском цирке (раньше существовали такие предприятия, обслуживающие сельского зрителя) требуется клоун. Михаил тотчас предложил свои услуги. После просмотра Шуйдина приняли на работу.

Так в 1947 году Михаил Шуйдин стал клоуном, а спустя два года поступил в стажерскую группу клоунов, которой руководил Карандаш. Здесь и произошла встреча с Юрием Никулиным. С этого времени творческие поиски обоих артистов в искусстве клоунады стали неразделимы. Их клоунский дуэт просуществовал более тридцати лет.

Определение сущности их клоунской работы очень точно дал поэт Юрий Благов:

От их реприз всегда смешно,но их девиз: смешить умно!

Однажды цирковой бутафор сделал по просьбе Никулина резиновую змейку. Она долго лежала в гримерной, пугая входящих. Потом родилась реприза «Змейка», которую Никулин и Шуйдин с успехом показывали после номера дрессировщиков. Никулин выходил с чемоданом на манеж. А в чемодане находился механизм управления. «Змейка» извивалась, как живая, а Никулин, выпуская ее на ковер, ласково приговаривал:

— Ее зовут Катя.

Зрители смеялись, а «змея», ползая по манежу, бросалась то на Шуйдина, то на Никулина. Клоуны пытались ее поймать, и в конце концов Шуйдину это удавалось. Он набрасывал на нее пиджак, хватал и… швырял в публику. Клоун-подсадка, на которого попадала змея, дрожал от страха как осиновый лист и сползал на пол. Зал грохотал от смеха. Особенно после того, когда выяснялось, что, вместо змеи, Миша швырнул на «зрителя»… обыкновенную веревку. «Змею» он успевал подменить под пиджаком.

А однажды в мастерских Большого театра сделали чучело Никулина. Юрия Владимировича раздели до трусов, положили на холодный стол, заткнули ноздри и уши ватой, в рот засунули трубочку, чтобы он не задохнулся. После чего бутафор дал отмашку:

— Начинаем захоронение.

На Никулина полился гипс. Нельзя сказать, чтобы он совсем не испугался. Еще как испугался! И даже на какое-то время перестал видеть и слышать. Пока гипс не сняли, ему было очень-очень страшно.

Потом чучело одели в такой же клоунский костюм, как у Никулина. Правда, номер пока еще был на стадии разработки. Что же было делать с чучелом? Конечно, разыгрывать всех и каждого. Как-то Никулин… повесился. Висит себе на крючочке, а кто войдет в гримуборную, на того он и падает. Потом к чучелу привязали ниточки, и, дергая за них, вполне можно было двигать руками и ногами. Входит человек и диву дается. Два Никулина играют друг с другом в шахматы.

Никулину вообще везло на «двойников». Позднее на картине «Бриллиантовая рука» тоже сделали «двойника». Но естественно, не в клоунском наряде. Он в последних кадрах фильма должен был вываливаться из багажника автомашины, которую поднял вертолет. И с этим «двойником» тоже связана забавная история. Но об этом речь впереди.

Иногда репризу рождал анекдот, иногда карикатура. Вот была одна такая в журнале «Крокодил»: на карикатуре изображен человек, который сидит по-турецки, разведя руки в стороны. На одной ладони лежит арбуз, на другой — гиря. Надпись под рисунком гласит: «Когда на базаре нет весов».

Клоуны сделали репризу. Шуйдин торгует яблоками. Никулин изображает весы, держит за веревочки на вытянутых руках тарелочки. Подходит инспектор манежа. Просит продать ему яблоко. Шуйдин ставит на одну чашу килограммовую гирю, на другую кладет маленькое яблочко. Никулин очень четко уравновешивает «весы». Инспектор манежа ругается нехорошими словами. Затем приходит женщина, дает тридцать копеек и просит взвесить ей сто граммов яблок. «Весы» — Никулин взвешивает ей три килограмма да еще, как истинный джентльмен, ссыпает яблочки в сумку. Тут уж Шуйдин ругается, а Никулин незатейливо объясняет, что это была его жена.

А по одному крокодильскому анекдоту Никулин сыграл репризу в жизни. Анекдот был такой.

Полисмен:

— Почему вы превысили скорость?

Водитель:

— Простите, сэр, но у меня испортились тормоза, и я спешил отвести машину в ремонт.

И вот как-то Юрий Владимирович ехал на машине во Внуково и не заметил знака ограничения.

С машиной Никулина быстро поравнялся мотоцикл ГАИ. Автоинспектор дал знак остановить машину. Начало разговора было как в анекдоте:

— Почему вы превысили скорость?

Никулин протягивает права и, надеясь шуткой смягчить сердце блюстителя порядка, отвечает:

— Понимаете, у меня испортились тормоза, и я спешу на станцию техобслуживания.

Завершение жизненной истории посмешнее, чем в анекдоте. Инспектор вернул права и деловито посоветовал: