Веселая троица - Вицин, Моргунов, Никулин - Лев Лайнер

Бывало, Бывалый и сам сочинял анекдоты. Вот один из последних, если не самый последний.

Вицин, Моргунов и Никулин выступают на шоколадной фабрике.

Никулин обращается к директору:

— У вас свободного грузовика нет?

— А зачем? — интересуется тот.

— Лом вывезти, — не моргнув глазом отвечает Никулин.

…Да, Моргунов мог травить анекдоты часами, а еще «впаривать», что он незаконнорожденный сын Колчака или… Павлика Морозова.

Как-то Евгений Александрович прилетел в Италию. Спускаясь по трапу самолета в аэропорту, приподнял шляпу и обнажил полысевшую голову. Сделал серьезное лицо. Какой-то пожилой синьор воскликнул:

— Муссолини!

Евгений Александрович, не мешкая, ответил:

— А не кажется ли вам, что я внебрачный сын дуче? Грацио!

Окружающие его итальянцы зааплодировали. Итальянцы шутки любят.

Да, «внебрачный» сын одновременно Колчака, Павлика Морозова и Муссолини мог шутить часами. А потом нежданно-негаданно… садился за рояль и играл (не шутовски, как ожидалось, а на полном серьезе) Моцарта и Шуберта. Когда Евгений Александрович играл на рояле, в первую очередь переживал не о том, как воспримут его игру окружающие, а как музыка отзовется в нем самом.

Композиторов Евгений Александрович почитал, знал их биографии наизусть. Очень, очень любил музыку и весьма прилично играл на фортепьяно, хотя специально не учился. На концерте в консерватории мог заплакать.

Ах, как не хочется разрушать легенду об артисте! Ах, как хочется, подводя итоги, сделать следующее заключение: Евгений Александрович Моргунов был, несмотря на удары судьбы, человек сильный, прошедший огонь, воду и медные трубы. Он никогда не унывал. Любил розыгрыши и веселые мистификации. И все сходило ему с рук, и все его любили: артиста, балагура, проказника, шутника…

Очень хочется так написать. Но, как говорится, правда жизни диктует свое.

Передо мной письмо Моргунова, скажем так, высокопоставленному «товарищу». Письмо датировано 1951 годом. Суть письма: актера уволили из вспомогательного состава Театра-студии киноактера. За что? Даю фрагменты послания:

«(…) Вздорные выдумки, якобы я остановил курьерский поезд, чтобы проверить тормоза, или случай с ракетницей в троллейбусе, из которой я выстрелил в себя, после чего объяснил пассажирам, что, мол, был «актерский этюд», или третий случай, совершенно глупый, что я в одном из троллейбусов пугал пассажиров, что якобы в троллейбусе бегает крыса… И таких анекдотов было множество. Они все украшались фантастическими деталями, обрастали невероятными «подробностями», подобно снежному кому.

(…) Теперь я уволен из театра. Это произошло три месяца тому назад. Сейчас мне очень трудно. Труднее не было. Не имея никаких средств к существованию и, фактически, находясь на иждивении матери — инвалида труда, я вот уже 3 месяца хожу по различным инстанциям, добиваясь восстановления на работе. С каждым днем все труднее сводить концы с концами.

Я хочу одного — работать по специальности.

Прошу вас помочь мне в этом.

                                                                                                                                      Е. Моргунов.

2. VII. 51».

Оставим письмо без комментариев.

Нереализованность как актера, на мой взгляд, толкала Моргунова играть, играть и играть в жизни. Пусть три зрителя, пусть два, пусть один, пусть ни одного…

Как-то он стоял на ступеньках цирка до начала генеральной репетиции программы нового сезона, нацепив на лацкан светлого пиджака невесть где добытый значок, похожий на флажок депутата Верховного Совета, и радушно жал руки шедшим на представление зрителям:

— Спасибо, товарищи, что пришли. Какие будут жалобы, предложения, сообщите мне непременно в письменной или устной форме. Мы все обсудим в соответствующих инстанциях и постараемся улучшить ваши бытовые и жилищные условия.

Его и впрямь принимали за депутата. Лицо-то знакомое. Наверное, часто появляется, как депутат, на телевидении. И начинали говорить о наболевшем. Но Евгений Александрович их вежливо останавливал:

— Проходите, проходите, товарищи, отдыхайте. Потом поговорим. В новой государственной цирковой программе мы все учли. После представления жду ваших замечаний.

Ну и так далее: обещаний с три короба, семь верст до небес…

Само собой, после окончания представления Юрий Владимирович Никулин удивился:

— Ну все вроде бы ничего. Программа получилась, одно только непонятно: в антракте приходили пенсионеры, какой-то известный депутат обещал улучшить их жилищные условия. Уже и заявления некоторые принесли, справлялись, на чье имя писать. Какая-то чепуха.

Никулину объяснили:

— Заявления на имя Моргунова. Это он у входа им всего наобещал.

— Ну, разве можно так с пожилыми людьми! — возмутился Юрий Владимирович. — Ну у него и шуточки! — И крикнул секретарше: — Надя, без моего разрешения Моргунова в цирк не пускать! Хватит тут нам и своих клоунов!

«Шуточек», как мы знаем, у Моргунова было в изобилии.

Но не всегда и везде Моргунов думал только о себе, о том, как бы сыграть роль на экране или в жизни поразухабистее и повеселей. Отнюдь! Не хвастаясь, он говорил о вещах, на его взгляд само собой разумеющихся:

— Помогаю людям в свободное время, устраиваю их в больницы, хожу в школы просить за детей, которые набедокурили. Во дворе сейчас сооружаю беседку для пенсионеров. Помогаю людям…

Кто-то из читателей наверняка подумает: «Тоже мне геройские поступки!» Геройские — не геройские, но все ли мы сооружаем беседки для пенсионеров, устраиваем не очень знакомых людей в больницу и ходим в школу просить за набедокуривших ребят?

В Моргунове было поразительное, через край брызжущее жизнелюбие, которое могло привлечь кого угодно. Он все время был чем-то увлечен, всегда куда-то спешил, прибегал домой переодеться, поесть… и снова убегал. Не «необычный кросс», а самый обычный, обыденный, каждодневный.

Он был человеком глубоких страстей и переживаний. Но по нему это было не видно. Разве только один раз — после гибели младшего сына Николая в автокатастрофе. На кладбище Евгений Александрович плакал. Наталья Николаевна — нет. Она стояла у гроба неподвижно и держалась за руку мужа. Ей казалось, что с ним можно перенести все и всегда. Он всегда был ее опорой.

Однако нервы Моргунова были на пределе. Он то рыдал, то глушил себя весельем в каких-то компаниях. А веселие на Руси… Короче говоря, «оптимист продолжает смеяться и петь, когда песенка спета». В результате — два инфаркта, один инсульт… Больницы стали его домом… Был потерян смысл жизни…

Однажды Евгений Моргунов объявил конкурс для читателей одной газеты. Начинался он так: «Я был в Италии. Там меня пригласили в местный ресторанчик с очень длинным названием. Перевели. Означает: «У нас лучше, чем напротив». Потом раздвинули шторы, и я увидел…» Вопрос газеты:

«Что увидел Моргунов?»

Правильно ответил только один читатель: «Кладбище».

А на юбилее Евгения Моргунова режиссер Самсон Самсонов написал пародийный некролог. В некрологе, в частности, говорилось:

«Киностудия «Мосфильм» имени неугомонного Моргунова с прискорбием извещает о том, что больше его нет. Но вынос покойного не состоится, потому что покойник при жизни был не-вы-но-сим».

За пять лет до кончины последнее слово из шуточного некролога прокричал сам Евгений Александрович. Он лежал в Кремлевке с сахарным диабетом. Навестивших его Вицина и Никулина предупредили, что гарантии того, что Евгений Александрович выживет, нет. Моргунов узнал об этом, показал врачам большую фигу и прокричал:

— Вы меня отсюда вперед ногами не вынесете. Потому что я не-вы-но-си-мый!

Надо сказать, не только Евгений Александрович затевал игры в прятки со смертью. Но и с ним однажды затеяли такую игру. Как ни странно, в магазине.

Купил Моргунов молоко в бутылочке и решил тут же употребить его по назначению. Неожиданно возникла фигура директорши. Она заголосила, что здесь магазин, а не распивочная, что все это, мол, безобразие и что около касс, где деньги лежат, всякая пьянь шастает, а потом часть выручки пропадает.

Моргунов на сей раз в ответ кричать не стал, только объяснился и спросил:

— Проголодался я, да и вообще вы знаете, с кем разговариваете?

Директорша разозлилась еще больше:

— Мне плевать, с кем я разговариваю! Маша, зови милицию!

Моргунов начал спокойно объяснять:

— Да я артист, понимате, артист! И я кассы не граблю.

Директорша еще пуще:

— Да все вы тут артисты, и еще какие!

И тогда Моргунов признался:

— Да я же Моргунов.

Директорша ни в какую:

— Какой еще Моргунов? Моргунов давно уже умер!