Сладкая горечь - Дениза (Деннис) Робинс

– Вряд ли. Ему бы это не очень понравилось.

– Тогда позвольте узнать о цели вашего посещения.

– Я та женщина, мадемуазель, на которой он, если бы был человеком чести, был бы обязан жениться.

Рейни, и без того утомленная, не сразу поняла смысл этих слов. Однако поняла, что с этой посетительницей следует быть настороже. Она поднялась и, гордо приподняв голову, заявила:

– Не знаю, что вы намерены мне сообщить, мадам Тибо, и какую цель преследуете, но признаюсь, что не испытываю большого желания вас слушать. Как приятельницу Армана вас рады были принять в этом доме, но после того, что вы сказали, я должна попросить вас уйти.

Ивонн затянулась сигаретой и с любопытством рассматривала Рейни.

– Вы хотите сказать, что не желаете меня выслушать?

– Именно так.

– Но, мадемуазель, вы не поняли… Вы обманываетесь, если считаете, что монсьеньор де Руж – приличный человек. Он негодяй. Как и вы, я полюбила его и отдавала ему всю душу, а он бросил меня прямо перед свадьбой, так как счел вас более выгодной партией…

– Мадам, я не хочу больше вас слушать! – отрезала Рейни.

Сердце у нее упало, и в глазах потемнело, словно от пронзительной боли.

Неужели это правда?… Неужели, ей, Рейни, на роду написано разочаровываться в мужчинах? Неужели перед этой раскрашенной, вульгарной особой у Армана какие-то обязательства?… Это был жестокий удар. Рейни была уверена в Армане, как в себе самой. Он не такой, как другие мужчины, и она сама возвела его на пьедестал как образец благородства и достоинства. Ему было позволено критиковать недостатки других мужчин. Клиффорда, например…

Прежде чем Рейни успела заговорить, Ивонн вскочила, и из ее уст полился поток обвинений в адрес Армана.

Он соблазнил ее… не выполнил своих обещаний… Она была вынуждена уехать в Париж и там вышла замуж за приличного человека, но Арман написал ей и позвал вернуться в Канны. А когда она вернулась, заявил, что намерен жениться на какой-то английской мадемуазель, наследнице целого замка…

– Ну да, он так и сказал, – уверяла Ивонн. – Он не намерен продолжать со мной отношения, так как занят вами. Однако он умолял, чтобы я осталась в Каннах до тех пор, пока опять не сможем встречаться… Ведь он знает, что никакая английская мадемуазель не будет любить его так преданно и страстно, как я!

– Мадам, прошу вас! – воскликнула Рейни, уязвленная до глубины души.

– Увы, я сочла своим долгом сообщить вам обо всем этом, пока вы не вышли замуж, – продолжала Ивонн. – Скоро вы поймете, какой это лицемер…

Визгливый голос француженки, сыпавшей проклятиями в адрес Армана, едва не довел Рейни до истерики. В конце концов Рейни заткнула уши и закричала:

– Убирайтесь!… Ужасная женщина… Вон из этого дома!

Ивонн, покрасневшая в обычном припадке ярости, вдруг увидела, что зашла слишком далеко, и разразилась слезами.

– Простите, мадемуазель! – умоляла она. – Я так люблю Армана! И он, я уверена, меня любит. Вам невозможно выйти за него замуж, так и знайте!

Рейни уронила руки, словно, плети. Она вся дрожала. Никогда в жизни перед ней не разыгрывалась столь унизительная сцена. С ужасом и отвращением она смотрела на рыдавшую перед ней женщину. С нее было довольно. Хватило бы и половины того, что вылила на нее Ивонн… И вместе с тем Рейни осознала, что Ивонн удалось подорвать ее безграничную веру в Армана. Как говорится, нет дыма без огня… Вероятно, во всем, что рассказала француженка, была крупица правды. По крайней мере что касается ее романа с Арманом.

Рейни едва не захлестнул горький смех. И кто-то еще смеет упрекать Клиффорда в погоне за приданым. А разве Арман не таков?… Она едва было не поверила в его искренность.

– Прошу вас, уходите, мадам Тибо, – хрипло проговорила она. – Смею вас заверить, я приму к сведению все, что вы рассказали. Кроме того, моя помолвка уже не имеет силы, хотя и совершенно по другим причинам. Теперь уходите!… Я плохо себя чувствую и не могу продолжать этот разговор.

Ивонн утерла слезы, стараясь не задеть платочком накрашенных век. Она чувствовала, что попытка очернить Армана не слишком удалась, и даже была заинтригована. По каким причинам помолвка расторгнута, ведь она только что была оглашена? Может быть, англичанка поссорилась с Арманом? Не из-за Ивонн, а из-за чего-нибудь еще. Впрочем, и это устраивало Ивонн и давало шанс, что возобновятся их прежние с Арманом отношения. Она было заговорила снова, но Рейни распахнула перед ней дверь.

– Прощайте, мадам!

– Надеюсь, вы простите меня, мадемуазель, – пробормотала Ивонн, убираясь восвояси.

Не успела незваная гостья выйти из дома, как Рейни, не сказав ни слова матери, заперлась у себя в спальне.

В душе у нее царила жестокая смута. Перед глазами все еще стояла мадам Тибо, проклинающая Армана. Сердце болезненно сжалось.

Мадам Тибо укусила неожиданно, словно змея, и успела впрыснуть свой яд. Независимо от того, была ли в ее словах хоть доля правды, портрет рыцаря без страха и упрека был замаран.

Несмотря на юный возраст, Рейни кое-что понимала в жизни. Ей не нужно было объяснять, что холостой француз всегда не прочь обзавестись необременительной любовницей. Кроме того, было бы слишком поспешным обвинять Армана, не выслушав его собственных объяснений относительно мадам Тибо. Зная Армана, Рейни не сомневалась, что тот сумеет все объяснить. В общем, ничто не указывало на то, что молодой архитектор собирался продолжать роман с Ивонн, будучи помолвлен с Рейни.

Но визит Ивонн оставил неприятный осадок. Как никогда в жизни Рейни хотелось, чтобы на этот раз ее иллюзии не были развеяны. Ведь дело касалось Армана.

Рейни взглянула на ночное небо. Не было ни звезд, ни луны. Небо заволокло тучами. Приближалась гроза. В воздухе стоял аромат сирени и цветущего табака. Юная душа Рейни пребывала в сомнениях.

С одной стороны, Клиффорд обещал, что будет ждать ее с любовью и верностью. Но не далее как сегодня она отказалась поехать с ним. Причем среди причин – нежелание обижать дорогого Армана. Теперь, когда другая женщина заявила на него свои права, Рейни неожиданно ощутила необъяснимую и жгучую ревность. Она возненавидела вульгарную француженку вовсе не из-за ее манер, но именно из-за того, что та заявила, что Арман принадлежит ей… все еще желает ее!

Рейни бросилась ничком на кровать и зарылась лицом в подушки.

Ну почему, почему ее так задевала связь Армана с этой женщиной?

Если Рейни по-прежнему любит Клиффа и намерена выйти за него замуж, то с какой стати ей волноваться, любит ли ее Арман или нет? Его прошлое ее совершенно не касается. Так же, как и его будущее… С ее стороны было бы просто жестоко, глупо и недопустимо мечтать о том, чтобы Арман (за которого она не собиралась выходить замуж) всю оставшуюся жизнь был ей предан.