Синдром самозванца - Виктор Че

давно пора научиться уважать и чужое время тоже. Я выбросил дотлевший до фильтра окурок и вошел в здание.

— Очень жаль, что вы узнаете эти новости не от нас, однако возможности с вами связаться не было, — сказала менеджер с милой улыбкой. Это была молодая женщина в деловом костюме освежающе-мятного цвета. Она представилась Яной.

Я кипел от злости. Жанну перевели в стационар первой городской больницы, и я написал об этом Полине, чтобы она позвонила и все выяснила — мы так с ней договорились. Помимо того, чтобы умудриться раздобыть сведения о Жанне, Полине предстояло еще попросить врачей подготовить Жанну к переезду сюда, в Красногорскую клинику.

Суть проблемы оказалась банально проста. Клиника использовала иностранное программное обеспечение для управления личными делами пациентов и финансами. Вендоры из России ушли, свои программы отключили. У больницы внезапно прекратился доступ вообще ко всему.

— Когда мы узнали, что у нас все отрубят, мы начали экстренно все печатать и что успели, то распечатали. Начали, конечно же, с медицинских карт. Это важнее.

— Вы тупо не успели напечатать дело Жанны и поэтому не знали, кому звонить, я правильно вас понял?

— Абсолютно.

— И при этом у вас также не осталось данных о том, кто оплатил счета, а кто нет. Верно?

— Все так.

— Но деньги у вас никто не забрал. Они как были на ваших счетах, так и по сей день там лежат. Верно?

— Да, все, что оплачено клиентами, мы подтверждаем. Однако после падения системы необходимо, чтобы клиенты подтвердили платежными документами платежи. Деньги есть, но вот чьи они — как узнать? Мы занимались этой работой вручную — приходят родственники навещать родных, мы их просим подтвердить. Поскольку к Жанне никто не приходил, подтвердить платежи не удалось, и мы были вынуждены перевести ее в интернат. К своему великому сожалению…

— Да вы издеваетесь, — сказал я. — Вы просто издеваетесь! Все, что вы сейчас говорите — это не проблема Жанны. Это ваши проблемы!

— Позвольте, Виктор, но как же мы могли знать, что у Жанны все оплачено? У нас не сохранились данные, это форс-мажор. Все, что мы могли сделать, сделали. Недавно мы узнали, что родители Жанны погибли, и, соответственно, сделали вывод, что плату они внести не смогут. Обращаю ваше внимание, что мы продолжили оказывать уход за пациентом без подтвержденной оплаты. До конца месяца! И только потом, когда поняли, что никто не придет, перевели ее в интернат.

— Но вы не имели на это права!

— Ну как же не имели? Наши юристы дали заключение, что в силу отсутствия информации об оплате мы, как коммерческое предприятие, не имеем права оказывать безвозмездный уход…

Очень интересный подход. Да, иностранцы «ушли» из страны. Но, во-первых, это случилось не мгновенно, можно было начать переносить данные в надежные системы. Во-вторых, никто не заставлял организацию переходить на эти программы, они были вольны выбрать российского производителя. Они могли (и даже были обязаны) делать дубликаты. А как же закон о хранении данных на серверах на территории страны? Если ушел вендор, унес с собой поддержку, то данные-то должны были остаться здесь. В-третьих, даже если ничего из этого не сделано, что мешало бухгалтерии вести документы на бумаге? Какой же это форс-мажор? Форс-мажор, на минуточку, это обстоятельства непреодолимой силы. Такие, когда ни предвидеть их, ни предотвратить их последствия разумными действиями невозможно. А я с ходу три варианта накидал, которые подстраховали бы.

— Полина должна была уже прислать платежки на вашу почту, — сказал я. — Проверьте, пожалуйста, при мне.

— Да, одну минуту.

Она надела очки, взяла мышку и стала ею клацать.

— Да, вот вижу платежное поручение… Вижу назначение платежа — по договору 1455670… Жаль, что не указали фамилию пациента, нам будет сложно идентифицировать этот платеж… А, здесь и договор приложен, номера сходятся. Отлично. Вижу, да. Я думаю, все будет в порядке, мы все сможем подтвердить…

— Проверяйте сейчас. При мне.

— К сожалению…

— Я сказал, проверяйте сейчас, мать вашу!

В квартире Вити

Чудом успеваю зайти в твою квартиру и не попасться на глаза соседке. В глазок я вижу взволнованную блондинку, на руках у нее ребенок. Спокойно, все под контролем.

На письменном столе лежит блокнот формата А4 с твердой корочкой, листки в клетку. Больше ни единой бумаги. Это верный знак, значит, время пришло.

Ты систематизируешь знания, держишь информацию при себе и боишься что-то упустить из виду. Процесс пошел. Странно, тебе сейчас есть чем заняться, но почему-то именно сегодня ты решил, что все важные материалы будут при тебе. Дома ты оставляешь те, что точно не пригодятся.

Я листаю блокнот.

Предмет в моем кармане наготове. Лепесток лилии я аккуратно вращаю в пальцах, чтобы не повредить хрупкую структуру.

На первой странице написано: «Дело пилота» в обрамлении вензелей. Почерк аккуратный, крупный, но все исчеркано, подчеркнуто, много кружков, вопросительных знаков и квадратиков. Из незачеркнутых слов: «отравление ядом — дело рук женщины», «судья?», «следователь?», «почему так плохо сделано дело?». Фамилии тоже есть, но они так жирно вычеркнуты, что не разобрать. Короткий абзац текста: «Судья известная, на взятках не попадалась, в периоды убийств была в процессах, есть приговоры»; и еще: «Следователь тупая, но безобидная, на время преступлений — алиби». Судя по датам, указанным на полях, это исследование ты сделал сразу после посещения офиса профсоюза. Рыл тайно, пришел к выводам. Успокоился.

Что еще?

Другие страницы блокнота заняты рисунками. Один из них мне понравился — абстрактная фигура из прямых линий, точки пересечения которых помечены жирными кружочками. Так обычно в астрологии рисуют созвездия.

Я беру ручку. Хм, интересно получится, если соединить вот эти две точки… Получится замочная скважина, к которой тебе осталось подобрать ключик. Еще я рисую лилию под неизвестным созвездием. Блокнот оставляю открытым.

В книжном шкафу над той полкой, где стоят бумаги в серых папках, рядок из десяти книг. Я переворачиваю каждую корешком к стенке.

Пришло время для предмета у меня в кармане. Я кладу его на стол.

И еще кое-что: в шкафу беру несколько трусов и складываю их на кровати.

Витя

Москва, сентябрь 2022 года.

— Я разочарована, — сказала Соня.

Ее протез отливал серебром, я только сейчас это заметил. На лицо падал солнечный свет, один глаз был немного прищурен, а другой, в котором протез, нет. Луч света исчезал в молочно-белом живом яблоке, но по поверхности искусственного разливался серебристой дымкой. Она стучала карандашом по чистому листу в блокноте и смотрела на меня, ожидая каких-то оправданий или чего-то там еще.