Уйти, чтобы выжить - Сергей Садов

— Ничего-ничего, — подбодрил ее Володя. — Торопиться нам некуда, поэтому пойдем медленно и привалов устроим больше.

Шли они действительно очень медленно, проходя за сутки не более двух-трех километров — слишком уж большой груз с собой взяли. Но Володя по этому поводу не расстраивался и не делал попыток ускорить движение. «Медленно, но верно», — говорил он. Так и шли с частыми остановками.

Вот вышли на поляну… Аливия замерла, пытаясь понять, почему это место кажется ей знакомым, потом увидела холмик с покосившейся пирамидой из веток… Сбросила рюкзак и побежала к могиле. Володя аккуратно снял свой и стоял, глядя на лежащую на траве девочку. Она обхватила руками холмик, ее плечи подрагивали.

Володя еще утром размышлял, стоит ли приводить сюда Аливию или нет, потом решил, что она имеет право попрощаться с матерью — когда еще сюда выберутся?

Он присел на корточки рядом с плачущей девочкой и положил ей на плечо руку. Та резко поднялась и бросилась ему на грудь, захлебываясь рыданиями.

— Ну-ну, Кнопка. Думаешь, маме было бы приятно смотреть на твои слезы?

— Они сами текут, — пробурчала она.

Когда девочка немного успокоилась, они вдвоем поправили пирамиду, а потом Аливия набрала цветов и аккуратно положила на холмик…

Володя достал карту.

— Где же дорога, по которой вы ехали?

— Не знаю, — ответила девочка. — Не помню, откуда мы с мамой шли. Управляющий говорил, что это старая дорога, ею редко пользуются.

— На моей карте никакой дороги поблизости нет, — сказал Володя, отмечая сегодняшний маршрут. — Очевидно, та дорога действительно старая и сверху ее не разглядеть.

— Сверху?

— Что? А, не обращай внимания, это я думаю. Плохо, я надеялся, ты вспомнишь хотя бы направление. Ничего не поделать, значит, будем придерживаться первоначального маршрута и идти напрямую через лес. Может, повезет, и мы наткнемся на эту дорогу…

По всему выходило, что путешествовать им по лесу дней шестнадцать. Володя убрал карту и снова поднял рюкзак.

— Все, привал окончен.

На этот раз Аливия не уснула после того, как они выбрали место для ночевки, даже помогать пыталась. Потом долго сидела у костра, наблюдая за языками пламени. Володя некоторое время смотрел на нее, потом достал из чехла гитару и подсел рядом.

— Ну, Кнопка, улыбнись. Вот послушай…

Глупо, непрофессионально, опасно… За такие художества его на Базе потом долго гоняли бы на всех тренажерах, но… надо же как-то подбодрить девочку. Тем более людей поблизости нет, против зверей есть оружие, вокруг поставлены ловушки. В общем, риск не так уж и велик…

Володя на пробу сыграл несколько аккордов, потом запел:

От улыбки хмурый день светлей,От улыбки в небе радуга проснется…Поделись улыбкою своей,И она к тебе не раз еще вернется.

И тогда наверняка, вдруг запляшут облака,И кузнечик запиликает на скрипке…С голубого ручейка начинается река,Ну а дружба начинается с улыбки.С голубого ручейка начинается река,Ну а дружба начинается с улыбки.[2]

Сначала Аливия слушала не очень внимательно, но постепенно задорная песня заинтересовала ее. В конце она уже улыбалась.

— Володь, а спой еще что-нибудь.

— Гм… разве нам не пора спать? — И одного раза много, но разве можно отказать, когда так просят?

— Ну, проснемся завтра позже… Ты же сам говорил, что мы не спешим.

— Что ж, — Володя задумался. Потом махнул рукой. — Только давай я не спою, а расскажу тебе сказку.

— Сказку? Но…

— Не бойся, песенки там тоже будут. А сказка эта про одного веселого деревянного человечка.

— Деревянного?! — немедленно заинтересовалась девочка.

— Да, самого настоящего деревянного человечка, которого вырезал из необычного полена старый шарманщик папа Карло…

Володя рассказывал сказку не по книге, а по фильму — так веселее и, самое главное, песни, которые он обещал. И вот уже от горящего костра под звездным небом неслось:

Из пахучих завитушек, стружек и колечек,Мне помощником под старость и на радость вамСкоро-скоро деревянный выйдет человечек,Будет с кем мне под шарманку топать по дворам.[3]

— Все. — Володя решительно отложил гитару.

— Ну Володенька, — чуть ли не взывала Аливия. — Так нечестно!!! На самом интересном месте!!!

— Аливия, ложись. Знаешь, сколько уже времени? Завтра перед сном продолжу. Я ведь тоже устал.

На следующую ночь Володя продолжил рассказ — нарушать безопасность, так до конца. Все-таки интересно, что сказали бы его наставники о таком концерте под луной, в лесу, условно на вражеской территории? Но он оценил и полезность такого пения — Аливия больше не грустила, более терпеливо сносила дорогу и вовсю помогала устраивать ночлег, чтобы поскорее послушать сказку. А опасность… ну, опасность все еще очень мала.

Потом Аливия по дороге весело напевала под нос:

Покуда живы жадины вокруг,Удачи мы не выпустим из рук.

Какое небо голубое,Мы не сторонники разбоя:На жадину не нужен нож,Ему покажешь медный грош —И делай с ним, что хошь!

За восемь дней они прошли чуть больше половины пути до деревни, если верить карте, конечно. Аливия постепенно втянулась, хотя и по-прежнему уставала к концу дня. Тем не менее Володя замечал, что это путешествие пошло ей на пользу. Она повеселела, не так рьяно тренировалась, когда выпадали свободные часы и они делали большой отдых на полдня.

Утром, если рядом оказывался ручей или родник, они тщательно умывались, стирали грязную одежду, потом зарядка, снова сполоснуться — и в путь, с небольшими остановками для отдыха. После обеда отдых — и вновь вперед. Вечером обязательная сказка. Володе всю дорогу приходилось вспоминать слова разных слышанных им песен. После Буратино — история про Красную Шапочку, бременских музыкантов. После них любимой песенкой Аливии стала «ничего на свете лучше нету, чем бродить друзьям по белу свету».

Еще через два дня Володя стал принимать более серьезные меры по защите места ночевки. Он расставлял вокруг стоянки ловушки и прекратил вечерние концерты, ограничившись обычными сказками. Аливия сначала дулась, но потом смирилась.

Наконец, еще через два дня, им впервые попались следы человека — спиленные деревья и пеньки. Володя посохом ткнул в пенек:

— Сколько лет было этому дереву?

Девочка стала считать годовые кольца.

— Тридцать два.

— Хорошо, а вон той ели?

На этот раз Аливия считала количество веток-поясов.

— Тринадцать.

— Почему? — удивился Володя.

— Ну, вот нижний ряд веток — раз, — начала по новой считать девочка. — Вот следующий ряд веток — два, три, четыре, пять… девять, десять, одиннадцать… А вон там, у верхушки, еще один ряд. Итого тринадцать.

— Что ж, считать ты умеешь, а вот запоминаешь плохо. Что я еще говорил, надо сделать?

Девочка задумалась, потом хлопнула себя по лбу.

— Пятнадцать лет ели. Надо к количеству рядов веток прибавить еще два, это и будет возраст.

— И не только ели, а любого хвойного дерева. В данном же случае меня радует то, что мы находимся на верном пути. Значит, так, сейчас уйдем в сторонку и переночуем, а в деревню войдем завтра до обеда. — Мальчик вытащил карту и на всякий случай еще раз уточнил маршрут. — Если я нигде не напутал, до деревни нам осталось совсем чуть-чуть.

Володя убрал карту и снова поднял рюкзак, Аливия неохотно взялась за свой.

— Ну, не делай такое грустное лицо, — улыбнулся мальчик. — Сейчас найдем подходящее место и хорошо отдохнем.

Девочка волновалась, но старалась не показывать виду. Володя никак не мог понять ее состояние: с одной стороны, она вроде бы и радуется возвращению в привычный мир, а с другой, ей явно хотелось ходить так по лесу как можно дольше. Вроде бы устает за день, продираясь с грузом сквозь ветки и постоянно перешагивая через выпирающие корни, но зато с каким нетерпением ждет вечера, когда можно посидеть у костра и послушать необычные сказки и песни. Она понимала не все слова, но переспрашивать не стеснялась. И спать уходила неохотно.

— Эх ты, Кнопка, — пробормотал Володя, когда наконец сумел уговорить девочку отправиться спать и поправлял на ней одеяло.

Он выбрался из шалаша и сел у огня. Ему показалось, что он снова в учебном походе и его задача смотреть за костром. Вот сейчас вернется Леонид Львович с проверки постов, опустится рядом…

— Спой что-нибудь, Володь, — попросил Леонид Львович. Рядом одобрительно загудели остальные ребята.