Война герцогинь. Книги 1-2 - Жюльетта Бенцони

из глупостей! Но непростительная глупость для обиженной – выбирать защитником того, кто не умеет держать шпагу в руках и вдобавок позволяет себя бить! Умереть можно со смеху! Герцогиня де Лонгвиль выставила себя в лучшем виде. Презренный трус…

Изабель не могла больше держаться в стороне.

– Бедный молодой человек! – воскликнула она. – Как можно так жестоко судить его! Нужно быть слепым, чтобы не увидеть, что на поединок он приехал совершенно больной. Он едва держался на ногах и все-таки скрестил шпагу с этим…

– Этим? Девчонка позволяет себе так именовать герцога де Гиза, одного из…

– Этим убийцей! Видя болезненное состояние противника, благородный дворянин должен был бы отказаться от дуэли и отложить ее! Вместо этого он подло оскорбляет своего противника, ударив его шпагой плашмя. Мало этого, не дает ему подняться, чтобы продолжить бой, и ранит его в руку! А в эту минуту было бы достойнее озаботиться его здоровьем, а не наносить нового оскорбления. Лично я считаю, что герцог вел себя как последняя свинья, каким бы там Лотарингским принцем он ни был!

– Браво, Изабель! Вот это, я понимаю, отвага – броситься с голыми руками в бой против моего отца и господина!

В гостиную вошел Энгиен в сопровождении Гаспара де Колиньи. Гаспар подошел с приветствием к отцу и матери герцога, а Людовик сделал шаг к Изабель, взял ее за плечи и расцеловал в обе щеки.

– Ваш отец гордился бы вами! Гаспар, ты, верно, знаком с моей кузиной де Монморанси де Бутвиль?

Молодой человек уже отдал положенные поклоны герцогской чете и подошел к Изабель и Людовику. Лицо у него было взволнованное и растроганное.

– Мы встречались однажды, но очень коротко. Мадемуазель, считайте отныне меня своим преданным слугой. Защищая моего брата, вы получили право располагать мной, моя жизнь принадлежит вам. Распоряжайтесь ею по вашей воле!

Поклон, которым Гаспар ее приветствовал, был достоин королевы. Изабель покраснела и не нашлась, что ответить. О боже! До чего же был красив этот молодой человек с синими глазами и низким теплым голосом! Она протянула ему руку, и он склонился к ней с благоговением. Изабель негромко проговорила:

– Я только следовала велению своего сердца. Мой отец погиб от руки палача за то, что всегда удачно дрался на дуэлях, хотя и не без ран. В моей семье умеют ценить мужество.

– Все это прекрасно, – пророкотал хозяин дома, – но я думаю, что вы явились к нам вдвоем не для того, чтобы обмениваться поклонами. Где ваш брат, маркиз[21]?

– Он потерял немало крови, монсеньор, и при его состоянии здоровья я не уверен, что ему удастся справиться… Он крайне слаб…

– Я спрашиваю, куда вы его дели? – повторил свой вопрос принц Конде, обращаясь к сыну. – Надеюсь, он не у себя?

– Нет, не у себя. И не у меня тоже. Если говорить прямо, то он у вас, отец.

– Как это у меня?

– В замке Сен-Мор. Сестра около него, и мы призвали к нему Бурдело. Если кто-то и может его вытянуть, то только он.

– Прекрасно! Как только встанет, отправится на своих двоих в Бастилию! И будет дожидаться там эшафота!

– Эшафота?!

Это слово повторили в один голос все четверо, но с разными интонациями. Конде смотрел на них, улыбаясь сардонической улыбкой.

– Вот именно! Королева, о которой никто из вас не пожелал подумать, вне себя от гнева и намерена устрашить непокорных новым примером… Так, как это было с де Бутвилем!

– Если она так печется о соблюдении указов, почему не послала стражу на Королевскую площадь – там собралась чуть ли не половина Парижа? – возмутился герцог Энгиенский. – К тому же если рассматривать положение виновников на сегодняшний день, то из четырех дуэлянтов трое при смерти. Не говорите мне, что королева прикажет отрубить голову де Гизу! Трогать Гиза опасно. Он может воскресить Святую Лигу, из-за которой покойный король Генрих III чего только не навидался. К тому же, дорогой отец, вы забываете о кардинале Мазарини. Он делает то, что считает нужным, от имени Ее Величества. А вы с ним в неплохих отношениях. Итак, приложим все силы, чтобы спасти Мориса де Колиньи!

– Где ваша сестра? Я знаю, что она наблюдала за поединком из окна особняка Роганов.

– Она в замке Сен-Мор, исходит горькими слезами и ждет Бурдело!

– Показывая всем на свете, что любит Колиньи, что она его любовница, что Лонгвиль рогат и что кровь троих благородных дворян была пролита ни за что ни про что! Надеюсь, она теперь довольна. Счастье еще, что не было убитых. Но и такое предполагать преждевременно.

В эту минуту в гостиную вошел доктор, готовый отправиться в путь. Людовик в нескольких словах объяснил ему, в чем дело, а в это время его товарищ подошел к дамам.

– Могу я надеяться, госпожа принцесса, получить от вас разрешение, которое даст мне возможность осмелиться посетить ваш дом в ближайшие дни? Мне бы очень хотелось…

– Прийти меня поприветствовать? Я прекрасно вас понимаю. А еще вам бы хотелось продолжить знакомство с моей юной родственницей, мадемуазель Изабель, не так ли? Не вижу в этом ничего предосудительного. А где произошла ваша первая встреча?

– В салоне госпожи де Рамбуйе…

– Ну конечно же! Как я могла забыть! А вы что скажете, Изабель?

Изабель внезапно просияла лучезарной улыбкой. Но тут же, в одну секунду, успела отметить, как нахмурился Людовик Энгиенский, когда тоже услышал просьбу своего молодого друга.

– Скажу, что с большим удовольствием увижу господина де Колиньи, – ответила Изабель.

– Вот и прекрасно. Возвращайтесь к вашему брату, маркиз, и не оставляйте нас без новостей о нем. В ближайшие дни мы его навестим.

Молодые люди и доктор вышли из гостиной, Изабель вышла вслед за ними, догадавшись по лицу принца Конде, что он будет продолжать изливать свой гнев, и решив, что непременно постоит за дверью и послушает. В самом деле, стоило ей закрыть створку, как она услышала:

– Вы не сошли с ума, поощряя этого молодого человека в его ухаживаниях за юной Изабель?

– Почему бы ему и не поухаживать за ней? Он хорош собой, у него великолепное имя, прекрасное состояние, и к тому же, если его несчастный брат умрет, то после смерти своего отца он унаследует титул герцога де Шатильона. А стало быть, мы будем гостями на свадьбе, счастливо скрепившей достойный союз.

– Вот, значит, как вы думаете? А думаете вы так, потому что не видите дальше своего носа! Вы с вашими подругами с утра до ночи полощете горло