Летучие бурлаки (сборник) - Захар Прилепин

Причём у меня такое ощущение, что это знают не только все вообще, но и те, кто у власти, в особенности. И думают, что в этот раз уж точно доглядим. У государства большое дело — сбережение народа от революции, но при этом оно сводится к чему-то довольно-таки локальному, опять же не больше ста человек, и все они уже есть и известны поимённо».

Послушайте, это только мне кажется, или и вам тоже? Автор статьи прямым текстом предлагает выловить и как-то незатейливо, от беды подальше, прикрыть сто человек? То есть выходит в свет с публичной инициативой провести избирательные репрессии?

И это всё публикует «Огонёк»?

Помните, какой был «Огонёк» в 1989 году? Можете себе представить, как бы отреагировал этот «Огонёк» тогда, если б какой-нибудь Егор Лигачёв призвал бы выловить и посадить сто самых рьяных демократов?

Как всё меняется, боже мой.

Надо, конечно, напомнить Григорию Ревзину, что репрессии имели место и в прежние времена.

И Радищева ссылали, и Достоевского, и Чернышевского.

Хотя, быть может, стоило их всех перестрелять без суда и следствия, а не стучать в барабаны попусту.

И большевики, и прочие эсеры из тюрем и ссылок не вылезали, и, как бы по-скотски сейчас на эти темы ни иронизировали («сидели как на курортах!»), умирали смутьяны в этих ссылках в очень даже приличных количествах.

Собственно, и революционные преобразования памятного 1917 года начались, когда большинство этих самых большевиков либо находились за границей, либо сидели за решёткой.

То есть нельзя сказать, что недоглядывали. Головы вот, повторимся, не рубили прямо на площадях (и это, кажется, Григория Ревзина огорчает), — а так старались, работали.

И сейчас работают. И хотели бы добиться окончательного результата, но не всё так просто.

У Ревзина, судя по всему, несколько идеалистические представления об этих процессах, поэтому я могу объяснить суть проблемы на одном простом примере.

В 2001 году на границе с Казахстаном были задержаны Эдуард Лимонов и ряд его ближайших соратников. Сажать их собирались надолго, это всем тогда было понятно.

Я находился в те дни внутри ситуации и могу с Ревзиным поделиться своими ощущениями.

Удивительным образом после ареста Лимонова в партию начался приток новых людей — сотен и даже тысяч человек.

Партийные организации стремительно возникли почти в семидесяти городах, хотя органы были уверены (почти как Ревзин сейчас), что без Лимонова и его ближайших соратников партия немедленно развалится.

Если б тогда власти решили провести массовую зачистку — пришлось бы запустить как минимум сотни уголовных дел по всей стране. Причём, конечно же, дел надуманных, ложных и лживых.

Власть это прекрасно осознала чуть позже, когда Лимонова посадила (правда, на меньший срок, чем ожидалось), а партия, пока он сидел, так и продолжала расти день ото дня.

Можно было бы посадить ещё десять, или двадцать, или сорок человек — собственно, так и делали, — а результат получался противоположный.

Тогда в кремлёвских покоях кто-то додумался объявить всю партию целиком экстремистской, чтоб не утруждать себя поиском вины у нескольких тысяч активистов или фальсификацией полутора тонн уголовных дел.

Объявили! — но желаемого всё равно не достигли.

Григорий Ревзин, быть может, думает, что власть глупая, а он умный. Мы не готовы сказать, что всё ровно наоборот. Но власть точно не глупая. Власть прекрасно отдаёт себе отчёт в реальном оппозиционном потенциале, скажем, Собчак, или, скажем, Пархоменко.

Власть их не то что не изолирует — она их будет хранить и беречь.

Поддерживать, конечно, под уздцы иногда, но в меру, в меру.

Потому что они — тоже за эволюцию! Это ж самое важное, самое ключевое, самое волшебное слово! Это — пароль.

Жаль, многие понимают процесс эволюции превратно. Они искренне думают, что эволюция — это плавное и величественное течение природы, а революция — это результат рукоблудия каких-то вздорных негодяев.

На самом деле революция уж точно имеет не меньшее отношение к природе, чем эволюция.

Мне здесь не хотелось бы пересказывать советские учебники моему совершенно случайному оппоненту Григорию Ревзину (просто под руку попалась эта статья — но её тезисы много кто повторяет, большого ума не надо для этого). Однако одну вещь из этих учебников мы всё-таки напомним. Про «верхи не могут, низы не хотят».

Дело вовсе не в ста весьма относительно буйных — а в том, что миллионы людей в России не испытывают уважения и доверия ни к одному государственному институту. Ни к судам, ни к прокуратурам, ни к полиции, ни к правительству, ни к парламенту, и т. д, и т. п.

Да, есть люди, которые хотят, чтоб их оставили в покое, потому что у них всё хорошо. Есть люди, которые всегда всего боятся. Есть люди, которым вообще нет дела до России — существует она или нет её. Но с чего они взяли, что именно их жизнь и деятельность находятся в полном согласии с процессом эволюции? Кто об этом нашептал конкретно Ревзину? Голос ему был?

В статье своей Ревзин совершает традиционный подлог. Он уверяет, что в отличие от прекраснодушных людей, которые занимаются малыми, полезными делами, есть люди объективно дурные, которые хотят заниматься только большими, вредными делами вроде революций. Нет чтоб дерево посадить или старушку перевести через дорогу.

«Дедуктивная логика — сначала общий принцип, потом частные вопросы, — начисто разбила индуктивную — от частных случаев к обобщениям», — сердится Ревзин.

Хоть убейте, но я всё равно не пойму, какими малыми делами Григорий Ревзин предлагает исправлять ситуацию в сферах, частному человеку неподвластных?

С образованием — да, ясно: мы должны сами выучить своих детей, нам никто ничего не обязан. А вот с армией как? Научить сыновей стрелять из лука? Дать им уроки верховой езды? А с оборонным заказом как быть? Скинемся по червонцу?

Про космос молчим, там нам всё равно делать нечего. Но есть другие, не менее, чем космос, масштабные проблемы вроде экологии.

Летишь над Сибирью — и видишь огромные проплешины. Темпы, какими в нынешней России истребляют лес, не снились даже большевикам в эпоху индустриализации.

И как вы представляете себе малые дела в области лесопользования?

Вы посадили деревце, а они — раз, и спилили сто гектар в другом месте. Вы ещё посадили, а они — раз, и отдали «в аренду» китайцам небольшой (с маленькую европейскую страну) кусочек тайги.

И так по всем направлениям.

Мало того! Несколько лет назад на Болотную площадь вышло сто тысяч человек, большинство из которых, как мне видится, последние двадцать лет занимались именно что малыми делами, в искренней убеждённости, что если они нормально взрастят свой сад — то и вся страна расцветёт.

Но нужно быть или совсем слепым, или не очень хорошим человеком, чтоб не увидеть наконец одну очевидную вещь: тысячи и даже миллионы малых дел неспособны хоть как-то уравновесить большие дела, творимые властью.

Тут надо ещё раз повторить, а то никак не доходит: мы не против малых дел, мы за них, и сами, в меру сил, совершаем их. Просто есть проблемы, которые требуют иных подходов. Масштабных! Государственных! И этих проблем — до чёрта! Куда взгляд ни кинь — сразу видна подобная проблема.

Та эволюция, что нам долгое время предлагала власть, — являлась нашей деградацией по всем направлениям.

Власть неспособна решить проблему коррупции и воровства, потому что она сама в первую голову всем этим занимается и не имеет ни сил, ни желания бороться с собою и себя побеждать. Они вывозили из страны десять миллиардов долларов ежемесячно, вывозят и будут вывозить.

Армейская реформа, задача которой — сделать армию компактной (то есть закрыть почти все оставшиеся военные училища и уволить ещё тысяч сто офицеров) и модернизированной (ага), — точно сделает армию не только компактной (слово-то какое ублюдское), но и окончательно отсталой (а с кем нам воевать?).

Реформа образования, задача которой — вывести образование на общемировой уровень, на самом деле имеет тайную цель (как и реформирование большинства остальных систем и отраслей) провести деконструкцию советской системы — безусловно, действенной, но очень дорогой для нынешней, крайне экономной власти.

Власть экономит на нас и будет продолжать экономить, пока, как говорится, смерть не разлучит нас.

Либо пусть власть сойдёт с ума и совершит нам революцию сверху, либо она случится снизу — другого выхода нет.

Я это вижу на примере той деревни, где живу (и десятка деревень в округе), — и спокойно отдаю себе отчёт, что касается это вовсе не только провинции. Содержание большей части населения в России для действующей власти — нерентабельно.

Уже четверть века мы делаем выбор между властью и деревней в пользу власти. Деревень всё меньше, власть всё жирнее.