Сумеречный мир - Ольга Гусейнова

      Поэтому, оставшись без ее руководства, я начала систематизировать документацию, чтобы, прежде всего, самой было удобно и легко работать. Сформировав картотеку по каждому из подразделений компании, приносившему доход клану, довольно вздохнула, проведя пальчиками по аккуратным корешкам папок и карточкам. И вздрогнула, услышав неповторимый голос шефа:

      — Скажи, Ксения, розовый — твой любимый цвет? Или этот костюм настолько дорог тебе, что из него вторую неделю не вылезаешь?

       Замерев у открытого шкафа, я посмотрела на Егора Михайловича через стеклянную дверцу и решила потактичнее ответить на бестактный вопрос:

      — Будучи секретарем руководителя солидной компании, главы клана я должна выглядеть соответственно. Каждый день в приемной меня видели немногие посетители, большинство — один раз или два. Полагаю, им мой костюм еще не приелся, как вам.

      Хмурый отлепился от дверного косяка, опираясь на который стоял, видимо, наблюдая за мной, и двинулся к столу, заставляя меня нервничать все сильнее. Тяжеловато общаться с людьми и особенно с не людьми, не зная, какие эмоции они испытывают при этом. Словно лишилась части органов чувств, осталась без защиты.

      — Ты не ответила на мои вопросы, — продолжал настаивать он, остановившись возле моего стола.

      Как обычно, начальник одет с иголочки, в темный классический костюм-тройку. Галстуки он не жаловал, две верхние пуговички белоснежной рубашки часто расстегивал, обнажая крепкую мощную шею. А что на смуглой коже ожоги и рубцы так больше видны, его не беспокоило. Мне кажется, ему искренне плевать, кто и что о нем думает и по поводу подпорченной внешности тоже. Слишком сильный, харизматичный мужчина.

      Я сглотнула и упрямо уставилась на него, опять поймав себя на том, что забыла, о чем шла речь. Факт настораживающий и одновременно раздражающий меня. Наверное, поэтому не смогла сдержать сарказма:

      — Егор Михайлович, я в Сумеречном живу три месяца. Появилась здесь голой и босой. Месяц в рысьем облике бегала, потом мне повезло встретить Зотовых. За два месяца работы в пекарне обзавелась самым необходимым, и ежи отдали вещи своих дочек. — Затем я не сдержалась и добавила, проведя рукой по жакету: — Это не розовый, а персиковый цвет! И да, вы правы, — мой любимый! Остальная моя одежда вряд ли подойдет для вашей приемной.

      Он прищурился и окинул меня недоверчивым взглядом, а я ощутила его недовольство, показавшееся незаслуженным.

      — Этот костюм, я полагаю, стоит приличных денег. За такую сумму можно было купить несколько попроще.

      — Костюм действительно стоит дорого, но за него платила не я. — Оборотень едва заметно скривил полные губы, а я продолжила. — Эрик Кель потратился, мотивируя тем, что его спутница на встрече с самим Хмурым не может выглядеть простенько. Иначе вы бы не поверили, что я его пара. Меня в приказном порядке отправили в престижный салон за необходимым реквизитом.

      — Больше не хочу видеть эту розовую тряпку на своем секретаре, — зло прохрипел начальник. — Сегодня же выдам тебе чек, реши проблему с одеждой. Я предупрежу...

      Упрямо задрав подбородок, я твердо отказалась:

      — Нет. Никакой благотворительности от вас не приму. Кстати, костюм не подачка. За него я никому, ничего не должна. Я помогла Келю заключить выгодный контракт с главой ковена, с которым без моего содействия у него ничего хорошего бы не вышло. Более того, по его милости, еще неизвестно что бы вы со мной сделали, если бы не вспомнили. Считай, заработала обновку, хотя и не совсем честным путем. Издержки, так сказать.

      Черные брови оборотня сошлись к переносице; внушительные кулаки уперлись в столешницу. Он подался ко мне, усиливая психологическое давление, и вкрадчиво тихо уточнил:

      — То есть, взять чужую поношенную одежду ты согласилась, а у меня деньги на новую — нет?

      Стыд. Обида и разочарование: мы явно не поняли друг друга. Почему-то показалось, что этот мужчина никогда не осудил бы за то, как мне довелось выживать в чужом мире в первое время. Пришлось снова ворошить прошлое:

      — Меркул с Меланьей помогли в самую трудную минуту, когда я, совершенно отчаявшись, залезла к ним в дом за хлебом. Так есть хотелось, три дня голодала... Я пыталась изменить ситуацию, выкарабкаться, просилась на любую работу, но мне везде отказывали... Жила сначала в норе, в лесу, затем перебралась в Верхний город, поселилась на чердаке старого пустовавшего дома. И только они пожалели, пригрели, накормили и одели. Дали работу, сделали документы, защищали и ни разу не попрекнули, хоть я им проблем добавляла. Их помощь, любую, в том числе и ношеную одежду, которую вы подобрали в переулке, не стыдно было принять. В тот момент я рыдала от счастья и благодарности и...

      Я отвернулась к окну, не в силах смотреть в его одновременно теплые и холодные глаза, сдерживая непрошеные слезы. Почему рядом с ним я опять как капуста квашеная? Мне удалось не опозориться окончательно. Взяла себя в руки и фальшиво заинтересовалась картотекой, переставив пару папок, чтобы потом вернуть на место.

      Хмурый тяжело вздохнул и присел на край стола, вероятно настроившись обсудить проблему:

      — Наш клан — это не только объединившиеся с определенной целью оборотни и маги. Все так или иначе работают на компанию. И каждый из нас гарантированно получает процент от общего дохода. Конечно, по статусу и вложенному труду. Работникам со стороны платят только зарплату, но тебя приняли в клан. Соответствующее распоряжение Сава уже направил и в бухгалтерию, и в совет клана. Необходимые документы, в том числе рекомендацию я подписал. Хотя в совете нас всего пятеро и четверых ты уже знаешь.

— А кто четвертый?

— С Алексом ты знакома. Ксения, теперь ты — рядовой член клана Хмурых, и какие-никакие деньги у тебя имеются... — не выдержав длинного монолога, Егор закашлялся, прижав руку к горлу.

      — У меня есть горячий чай, налила, но ни глоточка еще не успела сделать, — шагнув к столу, я подняла и протянула ему чашку.

      — Спасибо, — шепотом поблагодарил он, перехватил у меня чай и жадно отпил.

      Наши пальцы на миг соприкоснулись, и я, сама не знаю почему, смутилась.

      — Какой дрянью в тебя плеснула... вампирша?

      — Кислотой с серебром смешанной, — хрипло ответил он и допил чай большим глотком. В его огромных руках чашка казалось такой маленькой, хрупкой, а ведь я на кухне выбрала себе самую большую.

      — Мне очень жаль, — тоже тихо посочувствовала я, понуро опустив плечи и не зная куда глаза и руки девать.