Зона милосердия (сборник) - Ина Кузнецова

Среди этого скопления людей выделялся высокий, широкоплечий мужчина из породы русских богатырей, с добрым и озабоченным выражением на лице. По обращению к нему окружающих и манере держаться в нем угадывался начальник. Когда он проходил мимо, я спросила у милиционера: «Кто этот человек?» Милиционер крайне удивленно взглянул на меня: «А вы разве не здесь живете?» И после некоторой паузы с укоризной произнес: «Как же вы его не знаете? Это председатель Черемушкинского райисполкома».

Так вот, значит, кто стоит за всем этим чудом.

Посмотрела на часы. Четверть четвертого. «Невероятно, – подумала я. – Разве начальники такого ранга проводят ночи среди простых людей, у стен взорвавшегося дома?»

Вскоре появился Юра. Убедился, что со мной ничего не произошло, явно успокоился и стал вживаться в обстановку. Мы записались у милиционера, сидевшего за письменным столом.

– Посмотри, – Юра указал на деревья метрах в 80-ти от нашего дома. – Взрыв был порядочной силы.

Я проследила за его взглядом: на самом высоком дереве висела часть взорвавшейся газовой плиты.

На площадке, освещенной «юпитерами», совершалась непрерывная, малопонятная мне работа. Ходили люди, рабочие в комбинезонах с инструментами в руках. Кто-то из них постоянно входил и выходил из подъездов. Жильцов в дом не пускали. Председатель райисполкома был в центре. Ему постоянно о чем-то докладывали, он выслушивал, негромким голосом давал указания. Человек уходил, подходил другой.

Было немногим более шести часов, когда среди общего шума голосов раздался громкий голос председателя: «Товарищи!»

В мгновенно наступившей тишине пронесся порыв ветра.

«Дорогие товарищи! – фигура председателя, освещенная «юпитером», была хорошо видана со всех сторон. – Вас постигла большая беда. Это ведь наша общая беда. На 4 этаже погиб молодой человек, с потолка на него упала бетонная плита. Осталась молодая жена с ребенком…»

Он снял шапку, остальные – тоже. Долго молчал. Послышались женские рыданья.

– Да, очень большая беда, – повторил он. – Но вы не одиноки. Мы с вами. Вы видите, сколько нас. Мы здесь, чтобы помочь вам. Причину случившегося мы еще выясним. А сегодня наша первейшая задача – обеспечить крышу над головой всем потерявшим кров.

Ни трескучих фраз, ни пафоса, ни звонких обещаний – мягкий негромкий голос и простые человеческие, всем понятные слова. Он никого не утешал, ничего не обещал. Он представил конкретный план. И люди поверили. Он продолжил: «Жилплощадь, эквивалентная вашей, будет предоставлена в ближайшее время. А пока мы постараемся вас прилично устроить. За ваше имущество не беспокойтесь. На каждом этаже будет круглосуточное дежурство. Мне только что сообщили, что методом простукивания стен установлена полная сохранность квартир I и II подъездов. Поэтому их хозяева могут вернуться к себе домой. Понятно, жильцов III подъезда это не касается. Я сказал все. Вашим делом я занимаюсь лично. Прощаясь, оставляю вас на попечении моего помощника. Его зовут Петр Иванович».

Внезапно рядом с ним возникла диаметрально противоположная по виду фигура. Невысокого роста, полный, подвижный, с быстрыми легкими движениями.

– Вот мой помощник. Он и ваш главный помощник. Он обеспечит выполнение нашего общего плана. А сейчас – я с вами прощаюсь. Если возникнут серьезные вопросы – пожалуйста, доступ ко мне свободен. Желаю вам спокойствия и терпения. До свидания.

Несколько минут спустя в тишине начинающегося рассвета растаял звук отъезжающей машины.

Обитатели квартир I и II подъездов благополучно разошлись по домам. В бледнеющем свете прожекторов остались мы – значительно уменьшившаяся кучка обреченных, которым возвращаться было некуда. Опять вернулось ощущение одиночества. Монотонно плакали дети. У меня возникло странное ощущение, словно я нахожусь между двух полюсов. Временами терялось ощущение реальности. Уж не сон ли все это – спрашивала я себя. С одной стороны, истории и прогнозы, услышанные у Риты, с другой – увиденное здесь своими глазами.

С одной стороны – привычное безразличие властей, игнорирующих самые насущные потребности пострадавших, унижение их человеческого достоинства. С другой – мгновенное включение местного начальства самого высокого ранга в активную помощь жителям нашего дома.

В мои размышления вдруг ворвался бодрый голос Петра Ивановича:

– Товарищи, быстро стройтесь в шеренгу по два человека. Идем в школу, завтракать.

Зимнее утро уже было в разгаре. Исчезли «юпитеры», стол с бумагами. Тоскливым и жалким выглядел наш подъезд с распахнутыми дверями, развороченным верхним углом. У входа – милиционер на посту.

Организованно, стройной шеренгой мы вошли в школьную столовую. Горячие сосиски с картофельным пюре и стаканом желудевого кофе показались царским угощением. И тут, впервые за истекшие 8 трагических часов, оказавшись в теплом помещении, за столом, я вспомнила: ведь сегодня вечером мы ждали гостей и так готовились к их приему. Они ведь придут, непременно придут. Их встретит не привычное гостеприимство, а холодный, страшный, разрушенный дом. Я с ужасом поняла, что уже ничего нельзя изменить.

Через 15 минут завтрак был окончен. У входа ждал автобус, он отвез нас в гостиницу.

Зюзинский лес. Роскошное место, пока уцелевшее от активной экспансии жадного города. Современный спортивный комплекс для каждого времени года. Лыжи, катание с гор, плавание, футбол, лодочные гонки и много другое. В центре комплекса – уютная гостиница. Она и приняла бездомных скитальцев. Приняла ласково, широко раскрыв свои апартаменты. Спальные номера и большая общая гостиная.

Поглощенные своими переживаниями, полумертвые от усталости, мы жадно ухватились за возможность отдохнуть. Юра уехал на работу, а я упала в объятия Морфея. И время потеряло счет.

Еще не открывая глаз, я испытала удивительное ощущение радости. Солнечным теплым светом наполнилось все мое существо. Этот мягкий свет исходил отовсюду, я купалась в нем. Боясь спугнуть это чувство невероятного блаженства, я какое-то время лежала на постели. Вдруг где-то очень близко хлопнула дверь, я вздрогнула и открыла глаза, пытаясь понять, где я нахожусь.

Через большое высокое окно комната наполнялась солнечным светом. Я с удивлением всматривалась в окружающее. И ничего не узнавала. Вдруг в поле зрения попала брошенная на стул дубленка. В одно мгновение исчезла магия счастливого солнечного утра. И жестокая действительность безжалостной рукой сжала сердце. Я взглянула на часы. 10 минут десятого. С трудом сообразила, что это уже наступил новый день. Значит, я проспала почти сутки.

В столовой кончался завтрак. Я оказалась последней. Любезная разносчица подогрела мне уже остывший кофе.

В гостиной было тесно и шумно. Веселая разноголосица в ярких солнечных лучах. Ощущение праздника. Это было время студенческих каникул. Молодежь, вырвавшись из аудиторий и учебных кабинетов, с наслаждением бросилась на природу, подальше от нудного города. В нашей гостинице она составляла большинство.

Юные, красивые, веселые, жизнерадостные, в ярких спортивных костюмах, шумные, жадные до всяких удовольствий. Их звонкие голоса наполняли гостиную. Возвращаясь с лыжной прогулки, танцев на льду, они приносили с собой пленительный запах зимнего леса, снега и юности.

На этом светлом праздничном фоне наша компания молчаливых, подавленных людей с бледными лицами и непогасшем испугом в глазах напоминала пришельцев из какого-то темного царства. Чего стоил один внешний вид. Пальто, из-под которого виднелась тонкая ночная рубашка, куртка, надетая поверх пижамы, разноцветные тапочки на ногах, либо сапоги от разных пар. Голубой газовый шарф вместо шапки на голове тучного мужчины – мог бы в первый момент встречи вызвать откровенную насмешку. Но никто не улыбался. Было в этих нелепых маскарадных костюмах что-то трагически беспомощное и жалкое, что изначально рождало сочувственное уважение со стороны гостей и обслуживающего персонала.

День тянулся долго. Никаких вестей никто не приносил. Интересного чтива в библиотеке не нашлось. На несколько минут забегал Петр Иванович, такой же веселый, энергичный, приветливый и разговорчивый. Пробежал по всем апартаментам, посидел на краешке стула в гостиной, разбросал несколько бодрящих лозунгов вроде «Не горюйте!», «Крепитесь!», «Мы о вас беспокоимся». И скрылся.

Приезжал Юра, очень усталый, подозреваю – голодный. Не сознался. В ответ на его беспокойные вопросы честно призналась, что все в порядке. Здесь я общаюсь с семьей Дины. И мне вполне уютно. Насильно отправила его домой.

Слава Богу, один томительный день ожидания прошел. А сколько их еще впереди? Спать легла рано. Выспалась. И рано проснулась. Это было воскресенье 7 февраля. Туманное серое утро. Мороз. Лишь изредка сквозь хмурые неприветливые облака сверкнет прорвавшаяся на землю золотая стрелка и скроется. И опять темно и скучно. После завтрака в гостиной среди нашей «серой» публики вдруг большое оживление. Несколько мужчин съездили к нашему дому. К удивлению, все, что планировал председатель райисполкома, точно выполняется. Краны сняли все угрожающие падением части стен. Из квартир убрали вырванные взрывом двери. На каждой площадке действительно круглосуточно дежурит милиция, солдаты, в квартиры наших смельчаков не пустили. Курьезный сюжет: в двухкомнатной квартире на 4-м этаже с площадки видно золотое обручальное кольцо на столе в бывшей комнате. Солдаты по дежурству сдают его друг другу.