Династия Рокфеллеров - Александр Фурсенко

«Я никогда не испытывал неудобств от того, что являюсь Рокфеллером», — говорил он. Но для того чтобы продвинуться в президенты, нужно было преодолеть некоторые трудности, связанные с одиозной репутацией Рокфеллеров — эксплуататоров и наживал. Дабы нейтрализовать эту репутацию, Рокфеллеры усиленно развивали и рекламировали фамильную филантропию. Обработка и формирование общественного мнения оставались постоянной и важнейшей заботой клана. Правда, Олсоп утверждает, что этого взгляда придерживаются «циники», считающие, будто «филантропия Рокфеллеров планировалась таким образом, чтобы доставить популярность семье среди различных социальных групп». Но и он вынужден оговориться, что, возможно, это верно отчасти. В действительности же популяризация имени Рокфеллеров и обработка общественного мнения продолжает оставаться одной из основных задач «благотворительных фондов». Что же касается непосредственно подготовки выхода Нельсона на политическую арену, то этим в течение ряда лет занимался «Фонд Бр. Рокфеллеров». Изучение способов воздействия на массы и выработка политических решений превратились в сложную науку, посредством которой современный капитализм поддерживает свое классовое господство. Пропаганда идей, формирующих общественное мнение, стала столь же обычной, как реклама товаров. В этом заключается одна из особенностей нынешнего развития Соединенных Штатов. Власти гигантских монополий соответствует «система общенациональной рекламы» в самом широком смысле этого слова, включая рекламу капиталистического строя. Этой цели и посвятил свои усилия «Фонд Бр. Рокфеллеров». Конкретная же его цель заключалась в том, чтобы подготовить политическую платформу для Нельсона Рокфеллера, выступившего с претензией на высокие роли в национальном масштабе.

Еще за два года до того, как Нельсон объявил о своем намерении баллотироваться губернатором Нью-Йорка, «Фонд Бр. Рокфеллеров» взялся за выработку для него политической программы. Был организован специальный семинар, в состав которого вошли более ста человек — профессора университетов, известные издатели, видные дипломаты и военные, конгрессмены и руководители корпораций. Это был конвент представителей американской элиты. Его действия направлялись комитетом, куда входили ближайшие советники и доверенные лица Рокфеллеров. Во главе комитета стоял сначала сам Нельсон, а с середины 1958 г. — его брат, Лоуренс. На протяжении четырех лет состоялось 68 заседаний семинара и бессчетное количество более мелких встреч и собраний. Начиная с 1958 г. семинар опубликовал несколько отчетов по вопросам внешней политики, военной организации, экономического положения и внутренней политики. К 1960 г. отчеты были объединены и опубликованы отдельной книгой, составившей около 500 страниц убористого текста, озаглавленного «Будущее Америки». Комментируя это издание, журнал «Ньюсуик» писал, что Америка имеет свою «миссию», но что до сих пор она ее «не понимала». Теперь усилиями организованной Рокфеллерами группы была выработана программа действий. В предисловии к книге так и отмечалось, что ее цель — «определить главные проблемы и возможности, с которыми Соединенные Штаты столкнутся в последующие 10—15 лет».

Семинары как форма выработки политических решений получили широкое распространение в современной американской практике. Этот способ дает возможность обсудить и взвесить шансы планируемой политической акции. С другой стороны, семинары представляют собой усовершенствованную разновидность «мозгового треста», а многочисленные эксперты стали характерным социальным явлением. «В правящих кругах, — пишет Миллс, — не наблюдается подлинной связи между знанием и властью; а в тех случаях, когда образованные люди соприкасаются с кругами могущественных лиц, они выступают при этом не как равные партнеры, а как наемная сила».

Огромное большинство людей, занимающих ответственные политические должности, попадают на них не в силу заслуг или талантов, а в результате тех или иных перипетий партийно-политической борьбы. Поэтому, как правило, они не имеют соответствующей подготовки, сплошь и рядом оказываясь совершенно некомпетентными и невежественными людьми. Особенно разительные примеры в этом смысле давала администрация Эйзенхауэра. Некоторые назначения носили буквально анекдотический характер. Раздавая должности тем, кто финансировал его избирательную кампанию, Эйзенхауэр назначил, например, руководителя торговой фирмы М. Глака, внесшего 20 или 30 тысяч долларов в республиканский фонд, на пост посла на Цейлоне. Когда назначение утверждалось в сенате, между председателем комиссии по иностранным делам Фулбрайтом и Глаком состоялся следующий примечательный разговор.

«Фулбрайт: Что за проблемы имеются на Цейлоне, которыми Вы думаете заняться?

Глак: Одна из проблем — это люди там. Я полагаю, я смогу, я думаю, я смогу, если не возникнет какого-либо непредвиденного препятствия, которого я не предвижу, — добиться хороших взаимоотношений и хорошего чувства по отношению к Соединенным Штатам...

Фулбрайт: Вы знаете нашего посла в Индии?

Глак: Я знаю Джона Шермана Купера, предыдущего посла.

Фулбрайт: Знаете ли Вы, кто является премьер-министром Индии?

Глак: Да, но я не могу произнести его имени. Фулбрайт: А знаете ли Вы, кто премьер-министр Цейлона?

Глак: У него непривычное имя, и я не могу его вспомнить».

Невежество будущего дипломата — представителя великой державы было поистине потрясающим. На очередной пресс-конференции Эйзенхауэру задали по этому поводу вопрос. Ответ президента оказался не менее знаменательным. «Вот каким образом состоялось это назначение, — сказал Айк. — Он был выбран из группы лиц, весьма рекомендованных мне несколькими людьми, которых я уважаю. Его деятельность в качестве бизнесмена была подвергнута проверке, сведения ФБР о нем были хорошими. Конечно, мы знали, что он никогда не был на Цейлоне и не был исчерпывающе знаком с ним, но, бесспорно, он сможет изучить то, что нужно, если у него есть характер и он тот человек, за которого мы его принимали».

Этот случай приводят в качестве курьеза. Но в действительности людям, подобным Глаку, принадлежит видное место в американской правящей элите. Таким же в сущности является и Рокфеллер. Даже те, кто, подобно биографам Нельсона, поставил своей целью сделать из него кумира, вынуждены признать, что их герой имеет много «слабых мест». «Никто не склонен принимать его за интеллектуала, — пишет Моррис, — ... Он не имеет широкого кругозора, не читает много литературы и не располагает какими-либо необычными познаниями в области истории». Это — в самых мягких выражениях. А на деле Рокфеллер в достаточной мере необразован и являет пример заурядной посредственности. Он считает, что при его деньгах все необходимое за него сделают другие. Его дело собрать советников и дать команду, а там все пойдет как по заведенному.

«Давайте соорганизуемся» — это любимые слова Нельсона, после чего наступают напряженные дни и ночи лихорадочной работы для тех, к кому они обращены. Сам Рокфеллер, по свидетельству его биографов, всегда спит спокойно. Получив в руки материал, будь то записка, лекция, статья или очередная речь по политическим вопросам, он дает ему ход. Одновременно принимаются меры, чтобы его выступление надлежащим образом рекламировалось по радио, телевидению и в печати. Нельсон всегда самоуверен. За его спиной деньги Рокфеллеров и один из самых эффективно действующих «мозговых трестов».

Американские журналисты Отен и Зейб, посвятившие этому вопросу обстоятельную статью в «Харперс Мэгазин», считают даже, что «команда» Рокфеллера опытнее «команды» покойного президента Кеннеди. «Мы можем подготовить речь или заявление практически по любому вопросу в течение 24 часов», — говорит один из руководителей «мозгового треста» Нельсона.

Собственно из технологии производства выступлений Рокфеллера и не делается секрета. Как-то раз Нельсону сказали, что он произнес хорошую речь. «Это они ее написали», — ответил он, указав на своих советников. Но однажды эта система дала осечку. С Рокфеллером случилось то же самое, что произошло с Глаком.

Уже будучи губернатором Нью-Йорка, Нельсон в целях саморекламы решил выступить в специальном подкомитете сената по вопросу о водоснабжении города. Ему подготовили доклад, и, положив его в портфель, он отправился в Вашингтон. Однако дотошные конгрессмены не пожелали ограничиться тем, что было прочитано, а стали задавать Нельсону вопросы. Тут-то и произошел скандал. Оказалось, что Рокфеллер не только не способен удовлетворить любопытство сенаторов и ответить на их вопросы, но даже не в состоянии понять того, о чем его спрашивали. «Он не мог сообщить каких-либо элементарных сведений, — писал „Нью-Йорк Таймс Мэгазин“, — и пытался восполнить свое незнание бесстыдным повторением цифр из подготовленного для него доклада». Один из советников Нельсона изобрел для него формулу: «Улыбайся и молчи». Этот рецепт вполне подходит Рокфеллеру, но в данном случае он ему не помог.