Вор в роли Богарта - Лоуренс Блок

Ну скажите, разве такое не возможно? Разве не мог бы я избрать именно этот вариант?..

Нет, строго ответил я себе. Не смог бы.

Я ворочался на полу, пытаясь устроиться поудобнее, пока наконец с горечью не осознал, что мягче пол не будет. И я испустил тяжкий вздох и закрыл глаза. Я чувствовал себя как клоп на голом полу — кстати, не вижу причин, почему бы не ввести в обиход эту идиому.

Ночь обещала быть длинной.

И она действительно оказалась длинной.

Примерно раз в час я просыпался — назовем это так — и смотрел на часы. Затем закрывал глаза и снова проваливался в сон — если это можно так назвать, — а потом опять просыпался.

Ну и так далее, в том же духе.

В шесть тридцать я сдался и встал. Плеснул в лицо воды, вытер руки туалетной бумагой и надел брюки и туфли. В сумке у меня лежали чистые рубашка и носки, но я решил приберечь их для чистого тела.

На улице уже рассвело, стало можно читать. И я вернулся к Берти Вустеру, и все его слова и поступки показались мне исполненными глубокого смысла. Я счел это за недобрый знак.

В семь тридцать, высунувшись из двери, я проверил холл и увидел там двоих людей — они ждали лифта. Я бесшумно притворил дверь. Две минуты спустя предпринял еще одну попытку: их уже не было, но на том месте топтался кто-то другой. Слишком уж оживленное движение для такого роскошного дома в столь ранний час, но, очевидно, обитатели «Боккаччо» были людьми энергичными, не склонными залеживаться в постели по утрам. А может, они, как и я, провели ночь на полу и тоже спешили поскорей встать и убраться отсюда?..

Когда я приотворил дверь в третий раз, в холле находился новый персонаж. На этот раз, похоже, уборщица, только что вышедшая из лифта и направлявшаяся к квартире в дальнем конце коридора… Я вышел из квартиры, захлопнул за собой дверь, не удосужившись на сей раз ее запереть по причине такого многолюдия. Ничего, постоит пустая квартира, запертая лишь на один пружинный автоматический замок, так что любой, у кого при себе окажется кредитная карточка, сможет войти в нее и вдоволь попользоваться туалетной бумагой.

Так тому и быть. Я, убыстряя шаг, пошел к лестничной клетке, и дверь пожарного выхода за мной закрылась, не привлекая ничьего внимания.

Тем лучше.

Я поднялся на семь этажей, стараясь убедить себя, что люди даром выбрасывают деньги, оплачивая те же самые упражнения где-нибудь в тренажерном зале. Да, следует признать, что пару раз я все же остановился.

На площадке двенадцатого этажа я сделал уже более основательную остановку, чтобы перевести дух, — следует отметить, что это заняло у меня больше времени, чем хотелось бы. Затем приотворил на дюйм дверь в холл и высунулся. Я правильно выбрал лестницу — оттуда, где я стоял, открывался прекрасный вид на его дверь.

Я присел на корточки, что полагал возможным только в вестернах. Оказалось, это в принципе осуществимо где угодно, даже в роскошном здании на Парк-авеню. И притом менее утомительно, чем стоять, выпрямившись во весь рост, на одном месте в течение длительного времени. К тому же и заметить меня теперь стало куда трудней — ведь обычно люди замечают лишь происходящее на уровне их глаз; мои же глаза, смотрящие из щели в конце коридора, на вдвое меньшей высоте от пола будут куда менее заметны.

Я сверился с часами. Было без семнадцати восемь, какой-то запас времени у меня имелся, но, поднимись я сюда пятью минутами раньше, то не стал бы беспокоиться, что пропустил его.

Ведь, по его собственным словам, он был человек привычки. Всегда выходил из дома в одно и то же время и каждое утро прогуливался по одному и тому же маршруту. Вчера утром я торчал в проулке на противоположной стороне улицы, попивая скверный кофе из пластикового стаканчика, в ожидании, когда он наконец появится. Появился он минут в десять девятого, и если и сегодня будет придерживаться того же распорядка, то должен выйти из квартиры в интервале от без четверти восемь до восьми тридцати.

Если, конечно, он и правда придерживается распорядка.

Пусть даже сегодня он и запоздает, я все равно его дождусь. Торопиться мне вроде бы некуда — ни на поезд, ни к зубному врачу я не спешу. Но если он вышел раньше — раньше на двадцать семь минут, — тогда мне вскоре предстоит увидеть, как он возвращается.

А не хотелось бы.

Если вы полагаете, будто не подвержены никаким неврозам в этой жизни, то попробуйте посидеть вот так на корточках, наблюдая за запертой дверью и ожидая, что она вот-вот отворится. Я не мог отогнать лезущие в голову неприятные мысли. Я сделал роковую ошибку, твердил я себе, просидев так долго в той пустой квартире. А что, если я его упустил? Что, если квартира его сейчас пуста, а я сижу тут на корточках, словно дикарь, страдающий поносом? Нет, надо было подняться самое позднее в семь тридцать. Нет, даже лучше в семь, а в шесть тридцать — еще того лучше.

С другой стороны, как долго можно еще сидеть на этой лестнице? В ожидании, что в любой момент меня могут заметить и поинтересоваться, что это, черт подери, я здесь делаю. Ведь нельзя рассчитывать на то, что этой лестницей никто никогда не пользуется, жильцы там или обслуживающий персонал. Нет, слишком интенсивного движения на ней не предвиделось, но ведь достаточно одного в меру любопытного индивидуума — и лучшее, на что я могу в этом случае рассчитывать, так это на то, что без лишних проволочек меня просто вышвырнут вон.

Время тянулось томительно медленно. Я спросил себя: а как бы на моем месте поступил Богарт? И тут же понял как. Закурил бы. И к восьми тридцати (время вчерашнего выхода Уикса из дома, так где же он, черт бы его побрал?) лестница была бы сплошь усыпана сигаретными окурками и пеплом. С каким философским видом тушил бы он эту сигарету, с какой варварской яростью сминал бы окурок, с каким бездумно-небрежным видом сбрасывал бы щелчком вниз, на ступеньки! А уж как бы он курил, как затягивался, сукин сын!.. Но уж когда приходит время действовать, то можете быть за него спокойны, он свое дело знает.

А что, если подойти к этой проклятой двери и позвонить? Прямо сейчас, не теряя времени? И если он ушел раньше, можно и наведаться, а не тратить попусту день. А если он все еще торчит дома, еще никуда не выходил и подойдет к двери, всегда можно что-то сообразить..

К примеру?..

Я как раз раздумывал над этим, когда дверь его квартиры отворилась. Я уставился на нее во все глаза, словно увидел впервые в жизни. И вот он появился, одетый весьма аккуратно, даже щегольски, в серых фланелевых брюках, пиджаке в гусиную лапку и шляпе — той самой, что была на нем, когда он отворил дверь капитану Хоберману и, недоуменно щурясь, уставился на меня.

Ждать лифта ему пришлось довольно долго, но он был терпелив, и я последовал его примеру. Наконец кабина подъехала, и как раз в тот момент, как двери лифта раскрылись, из квартиры «Е» (или «F»?) вышла молодая парочка и юноша попросил придержать дверь, пока его спутница возилась с замком. Затем они вошли в лифт к Уиксу и все вместе поехали вниз.

Я перевел дух и взглянул на часы. Четырнадцать минут девятого.

Три минуты спустя я уже был в его квартире.

Глава 20

Вернуться Уикс по моим расчетам должен был примерно через час. А потому, чтобы не нарваться на неприятности, где-то к девяти мне следовало управиться.

Однако, как вскоре выяснилось, дело мое заняло совсем немного времени. Уже без двадцати девять я вышел из его квартиры, а следом и из «Боккаччо».

Я вполне успел бы принять душ.

И знаете, даже подумывал об этом. Скинул бы одежду, постоял бы минуту-другую под сильной струей горячей воды, потом быстренько растерся бы одним из его пушистых зелено-голубых полотенец. Я мог бы даже потом запихнуть это полотенце в сумку, чтобы не оставлять следов. Он бы никогда его не хватился.

Но я не стал этого делать. Я даже не налил себе в чашку оставшегося в кофейнике кофе. Вряд ли он и его хватится, и я вполне мог бы позволить себе глоток, но я какой-никакой, а взломщик и мне такое не пристало.

Просто вошел и вышел. Оказавшись на улице, огляделся по сторонам, но Уикса видно не было. Поймал такси, назвал водителю неопределенной этнической принадлежности свой адрес и откинулся на спинку сиденья, поставив на колени самолетную сумку. Я чувствовал себя усталым и грязным и не мог подавить зевоты.

Я не предполагал увидеть у входа в свой дом ту подозрительную машину, равно как и не ожидал наткнуться в подъезде на Рэя Киршмана, однако рисковать все же не хотелось, и я попросил водителя объехать вокруг здания и высадить меня на углу перед задним входом. Я уже заканчивал расплачиваться с ним, как вдруг из вышеупомянутой двери выскочил какой-то тип в узком клетчатом пиджаке и совершенно чудовищном галстуке. «Не закрывайте!» — крикнул я ему, и он не закрыл, и я вошел в дверь, даже не воспользовавшись отмычкой.