Сказания Меекханского пограничья. Север – Юг - Роберт М. Вегнер

– Не больше трех с половиной, господин полковник.

– Неважно. Весть уже разнеслась. Прежде чем купцы доставят ее в соседние провинции, бандитов будет тысяча, а вас – дюжина. И якобы ты лично отрубил голову Наверу Та’Клаву, поскольку тот плюнул на плащ Стражи. Знаешь, что я должен теперь сделать? – Полковник Акерес Геванр нервничал и не обращал внимания на вежливость обращения.

– Не знаю, господин полковник. – Взгляд офицера не сдвинулся ни на палец.

– За уничтожение банды, что вот уже второй год торчала тернием в нашем боку, надо бы представить тебя к награде и повышению. Но за уничтожение члена властвующего рода даже не слишком-то мирного королевства… Наши дипломаты и большинство высших офицеров – аристократы. Существует что-то вроде, – полковник заколебался, – чувства принадлежности к общей касте. И они не глянут с благодарностью на простых солдат, убивающих кого-то княжеской крови. Охотней всего они видели бы тебя лишенным звания, низведенным до простого стражника и высланным в самую холодную дыру. Ты понимаешь?

– Да, господин полковник.

– С другой стороны, через месяц весь север примется рассказывать легенды об этом бое… – Полковник с видимым усилием успокоился. Если бы этот сукин сын выказал хотя бы тень эмоции, скривился бы или сглотнул. – Так что я не могу вас понизить даже на половину звания, потому что это подорвет мораль во всей Горной Страже. К тому же вместе с купцами пришло письмо, адресованное непосредственно мне. Его автор – графиня Исава-кан-Лаверр, а печать на письме – та, кою не сумел бы проигнорировать даже император. Вы получили серьезную поддержку, лейтенант, либо же она полагает, что у нее – большой долг, поскольку просит представить вас к полному капитану. Что, ясное дело, не может произойти, но в силах обрушить на меня гнев всего имперского дипломатического корпуса. И что мне делать?

Лейтенант наконец-то сдвинулся, опустил взгляд и посмотрел ему прямо в глаза. Командир Шестого полка Горной Стражи удивленно заморгал. Ожидал чего угодно, но только не спокойствия и абсолютного контроля.

– Я надеюсь, что вы удовлетворите просьбу шестой роты. Мои солдаты таким образом желали бы кое-кого почтить.

– Это был бы первый случай в истории, чтобы столь недолго существующая рота получила право на подобного рода отличие. Собственный символ…

– Вместо повышения, – лейтенант прервал его с извиняющейся улыбкой, – или разжалования – только эту мелочь. Это будет награда для роты, не для меня, а потому не станет угрожать вам стычкой с аристократией. – Он произнес последнее слово медленно, будто пережевывая. – И никто не скажет, что рота не была отмечена. Все окажутся довольны, господин полковник…

«Все? И ты тоже?» – подумал Акерес Геванр. Однако не произнес этого вслух. Кивнул, приложил печать и подписал документ.

Едва молодой офицер вышел, его командир встал у окна и глянул на собравшихся на плацу солдат. Шестая рота, четыре десятка стражников, дюжина псов. Его люди… Мысль эту прервал скрип двери в спальню.

– Значит, он и вправду обрушил на них лавину?

– Я полагал, что Крысы обо всем узнают первыми. – Полковник не повернулся: слишком хорошо знал этого высокого, худого мужчину, который уже много дней отравлял ему жизнь.

– Знаем, но всегда стараемся подтверждать информацию разными источниками. Эх, этот лейтенант – необыкновенный молодой человек. Когда б он пожелал, мог бы еще сегодня стать капитаном.

– Он выбрал наилучший для всех выход. И, по-моему, не слишком об этом жалеет.

Тихий смешок за спиной был единственным ответом.

– Подумать только, они должны были всего лишь убраться из этой провинции.

– Вы нашли, что искали?

– Нет. Но если оно где-то здесь, мы его найдем.

Полковник Акерес Геванр пожал плечами. Это было не его делом. Смотрел, как Кеннет-лив-Даравит выходит из дома и идет к своим людям. Проклятие, видя, как те встают при виде Кеннета, знал уже, что теперь они – «его люди». Лейтенант кивнул, и солдаты, все как один, надели плащи. На каждом номер роты, две шестерки, одна чуть выше другой, были вышиты кроваво-красной нитью.

Горная Стража не забывает своих.

Кровь наших отцов

Существо двигалось, словно огромная ящерица, темный силуэт, изгибающийся по-змеиному, едва не прижимаясь брюхом к земле. Увидь его кто сверху, именно такой и была б его первая мысль: гигантский гад, обитатель прокаленного солнцем Юга, который по капризу судьбы или по шутке некоего божества попал в заснеженные горы. Только хвоста ему не хватало, да и шея была коротковата. Широко разведенные по бокам лапы несли его вперед, придавая телу достаточно большую скорость, особенно приняв во внимание, что двигалось оно по местности, где не далее как вчера выпал свежий снег.

Кроме того, было оно ранено. Отмечало дорогу не только странными следами, но и, прежде всего, пятнами багрянца, почти черного в свете заходящего солнца: они дымились на безукоризненной белизне полонины. Если бы некто следил за ним, то наверняка сумел бы заметить, что движения его вовсе не настолько уж плавны и точны, как могло бы показаться на первый взгляд. Оно то и дело спотыкалось, левая сторона его веретенообразного тела, похоже, не слишком-то его слушалась, двигалась медленнее правой, и каждые несколько шагов существу приходилось корректировать направление, а каждый десяток-другой оно, не удержавшись, тыкалось башкой в мягкий снег. Путь его напоминал след пьяного – неровный, отмеченный историей печальных падений. Если бы не кровь, это могло бы показаться смешным.

Существо добралось наконец до своей цели. Отвесная ледяная стена высотой в сто футов тянулась с востока на запад. Тварь задержалась, на несколько мгновений свернулась клубком, перевела дух. Потом без предупреждения прянула вверх, цепляясь за невидимые щели, приклеилась к леднику и медленно поползла на его хребет. В месте, где она набиралась сил, осталась красная дымящаяся лужа.

Подъем на вершину занял у нее пару десятков ударов сердца, она скользнула за край и сделалась неподвижна. Паника, которая гнала существо вперед добрых полдня, медленно отступала, преследователи не сумеют взобраться на ледяную стену настолько быстро, оно получило свою передышку. Могло не торопиться.

Ледник в этом месте шел складками, ярился безумием окаменевшей реки. Горбы, подъемы, полупрозрачные и подсвеченные багрецом, неподвижные волны, застывшие водовороты и рассевшиеся щели. Недавно здесь случилась битва, тут взывали к силам, что вспахивали как скалы и лед, так и пространство со временем. В битве лед – тело недвижимое – на несколько мгновений возвращал себе пластичность, становясь текущей рекой и разделяя сошедшиеся армии, чтобы спустя миг снова мгновенно отвердеть. Те, кто не успел сбежать, оказались поглощены ледником. На глубине в несколько – или несколько десятков – футов все еще виднелись застывшие в самых разнообразных позах тела. Большинство жертв были местными, но существо различало также и своих воинов. Смерть уравнивала всех.

Тогда казалось, что это – отчаянный шаг местного бога: у тех из его людей, что остались на северной стороне вспаханного колдовством ледника, не было и шанса. Они погибли все до одного. Казалось, туземцы не сумели сдержать гнева Каха’леех, порождения их отчаяния и боли. Они отдали ледник и отступили к югу. Отвечавший за битву га’руулее погнался за ними, горя жаждой мести, не понимая, что вся эта победа была лишь ловушкой. Это оказалось чем-то, что его хозяева не сумели уяснить, не веря, что можно жертвовать Верными, что можно обрекать их на смерть, чтобы добиться собственных целей. Из армии, посланной за ледник, уцелел один он – га’нааэх, только это и осталось от га’руулее, и лишь в его возвращении в леех сохранялась надежда, что единство удастся уберечь. Они уже знали, кого надлежит уничтожить, чтобы разбить содружество. Нынче он старался изо всех сил, горы за ним все еще дымились и текли потоками лавы, где три из семи частей местного бога бросились в битву. Когда б оказалось их больше, когда бы Сетрен прибыл в полноте своей силы… А ведь шпионы утверждали, что он сражается на востоке… Здесь должен был оказаться лишь один из авендери. Сильный мужчина с черными волосами.

Существо поднялось на две ноги. Медленно сбрасывало с себя слои калхх, инстинкты отступали, замещаемые интеллектом. Теперь оно нуждалось не в скорости, а в осторожности и рассудительности. Поверхность ледника напоминала полосу препятствий для самоубийцы, а подо льдом продолжала безумствовать плененная река. Один неосторожный шаг – и смерть становилась неминуема.

Оно выпрямилось, выравнивая дыхание. Существо исчезло, превратившись в личность. Собственно, та напоминала человека: худого, темноволосого, с длинноватыми руками и суставами, находящимися в неестественных местах. Он раскатал рукава и подол свободных одежд, закрывая конечности. Толстые белые перчатки умело прятали неестественную форму рук. Если бы не странное, слишком плоское лицо, всякий мог бы сейчас спутать его с человеком. Впрочем, даже лицо почти соответствовало здешним расам. Только глаза и рот были великоваты, а нос – слишком мал. Мелочь. Трудно поверить, что это существо еще несколько минут назад передвигалось полониной, словно ящерица-переросток.