Сказания Меекханского пограничья. Север – Юг - Роберт М. Вегнер

Кони бандитов тоже что-то чувствовали. Когда отряд приблизился к перевалу, те, что шли впереди, запрядали ушами, принялись фыркать и идти боком. Отряд остановился. Кеннет ждал: внезапно над долиной раздался глубокий, гудящий звук. Сигнал трембиты, играющей тревогу. Бургомистр сделал, что должен. Лейтенант взглянул в сторону города, как и большинство людей Навера. Солнце как раз взошло, и Арберден, хотя и лежащий в четырех милях, был виден как на ладони. Кеннет рассмотрел движение на стенах, открывающиеся ворота и выходящих людей. Бургомистр наверняка поставил на ноги большинство городских гридней и половину горожан, но выходящая из ворот колонна выглядела внушительно. Офицер смотрел, ожидая последней детали представления. Как он и приказал, в голове выходящего из ворот отряда появилось древко с красным флажком. Он хмуро усмехнулся. Все дело в дальнем расстоянии, фокусах и уверенности Навера в своей важности.

Лардосс с красным медведем, стоящим на задних лапах, – символ Пятого пехотного полка; молодому бандиту должно показаться, что империя поставила на него ловушку, которой он избежал, обойдя город, но быстро марширующая тяжелая пехота в течение часа могла бы настигнуть его на перевале. С этого расстояния он не мог заметить, что все войско – лишь толпа перепуганных купчишек и ремесленников, а лардосс – просто кусок окрашенного красным дерева.

Возникло замешательство, стоящая в свободном строю колонна заволновалась, несколько человек попытались вырваться вперед. Порядок быстро и грубо восстановили, ударяя паникеров плашмя мечами и загоняя их на место. Лейтенант на миг подивился умелости главаря бандитов. Людей успокоили, коням завязали глаза, с повозок начали выбрасывать груз – скорее всего, чтобы ехать быстрее. В несколько минут вся группа была готова взойти на перевал. Это был пример хорошей работы, какой не постыдилась бы любая рота Горной Стражи. Ничего удивительного, что Навер Та’Клав так долго водил всех за нос. Обычную банду он превратил в дисциплинированный, умелый отряд.

И этот отряд только что отправился навстречу смерти.

Бандиты въехали на перевал в абсолютной тишине. Неестественной тишине, решил через мгновение Кеннет. С такого расстояния стражники должны по крайней мере слышать стук конских копыт по камням, лязг железа, скрипенье осей повозок. Он отыскал взглядом десятников. Берф первым поднял правую руку и со значением пошевелил пальцами. Магия. Скорее всего, с бандой – жрец, а в замке он уже показал, что любит фокусы со звуком. Однако нынче это не слишком-то пригодится.

Они намеревались подождать, пока колонна окажется на середине перевала, но прежде, чем она одолела третью часть дороги, псы стражников пришли в неистовство. Скулили и ворчали, с поджатыми хвостами пытались вырываться от своих проводников и сбежать. Еще минута, и замешательство на западном склоне привлечет внимание тех, на дороге. Кеннет встал и вскинул ладонь. Моментально шестнадцать людей вскочили с земли и подхватили инструменты. По двое на каждую трембиту, один спереди, второй сзади. Эти последние вдохнули – и над перевалом раздался мощный, глубокий, словно у ошалевшего от желания быка, рев. Так и надо было, тут необходим звук с силой грома, могущий обрушить к подножью весь горный склон. Псы перестали скулить и сперва залаяли в полный голос, а потом, один за другим, принялись выть.

Колонна на дороге сразу же остановилась. На несколько ударов сердца все застыло в неподвижности, будто бандиты не поверили собственным ушам и глазам. Потом до всех дошло, что происходит, поскольку всадники внезапно дали лошадкам шенкелей и помчались навстречу стражникам. Кеннет спокойно поднял к глазам арбалет, прицелился. Всадникам нужно одолеть триста ярдов по неровной, каменистой, идущей вверх поверхности. Пока что было неясно, они стараются быстрее дойти до врага – или убраться с опасного места. Впрочем, оставшиеся на дороге тоже не стали дожидаться конца схватки. Пешие бросились в сторону долины, возницы после нескольких неудачных попыток развернуть телеги соскочили с козел и помчались следом за остальными.

Играющие на трембитах дунули вновь, и в хребет Старого Вола ударила еще одна звуковая волна. Лейтенант сильнее прижал приклад к щеке. «Ну давай, – просил он немо. – Катись, сукин ты сын». Он нажал на спуск. Стрела ударила ближайшего коня в грудь, животное взвизгнуло, споткнулось и упало, будто кто-то подрубил ему передние ноги. Кувыркнулось, придавив ездока, и, что было совершенно невероятно, поднялось. Бандит, выбитый из седла, лежал неподвижно, а конь вскинул голову и издал самое пронзительное, полное боли и обиды ржание, какое Кеннету когда-либо приходилось слышать. И, возможно, именно этот звук разжалобил наконец Старого Вола.

В землю словно ударила стопа великана. Так это все ощутили: сильное сотрясение, а потом – мгновение тишины, аж зазвенело в ушах. Мчащиеся кони встали, а потом словно ошалели, поднимаясь на дыбы и пытаясь кусать собственных всадников. Псы припали к земле, поджав хвосты под брюхо. Звук труб оборвался. Уже не был нужен.

Вол затрясся.

Высоко, едва ли не на вершине, по белому покрову пробежала темная линия, щель, расширяющаяся с каждым ударом сердца. Одновременно раздался звук, словно раздирали гигантский кусок полотна. И вдруг, не успели они и глазом моргнуть, вся огромная, дотоле ровная снежная поверхность сморщилась, пошла волнами и обрушилась вниз. Не летела ровно, в ней появлялись волны, вздутия, воронки, вверх и в стороны брызгали снежные и ледяные фонтаны, местами виделась чернь захваченных неудержимым потоком камней. Снежное чудовище перло вниз, жаждя жертв.

Эти, на дороге, не имели ни шанса: даже если ехали конно, даже если бы в миг схода лавины мчались они в сторону спасительного выхода на наилучших скакунах из конюшен самого императора. Достигнув уровня тракта, лавина была в высоту футов пятнадцати и летела со скоростью выпущенной стрелы. Дорога шла узким проломом между двумя поднимающимися склонами, и сужение это, словно в горной реке, придавало массе снега направление и увеличивало ее скорость. Брошенные повозки подхватило, словно те были детскими игрушками, а разгоняющееся чудище обрушилось на бегущих. Все – под рык разгневанного божества. Мелкие фигурки, отчаянно устремляющиеся вперед или пытающиеся в последний миг отойти в сторону, были просто проглочены, чтобы через миг появиться среди снежной кипени, а потом исчезнуть там навсегда. Се было так, как если бы кто из Бессмертных, сама Андайя, Госпожа Льда, протянула руку и стерла в пыль все, что оказалось у нее на дороге. Триста людей за время меньшее, чем тридцать ударов сердца. Когда лавина вырвалась с перевала, рыгнула снежным туманом, все закончилось. Никто не выжил.

Тишина наступила так внезапно, что Кеннету показалось, будто он утратил слух. Действовал, ведомый рефлексами, многолетней тренировкой. Упер арбалет в землю, склонился, натянул, наложил стрелу. Люди его делали то же самое. Никто не позабыл о всадниках, которым удалось уйти с дороги белой смерти. Первый залп положил десяток, паникующие лошадки и неровный склон убрали еще нескольких. Последняя дюжина как раз приходила в себя, справляясь с ужасом, парализующим члены и не дающим думать трезво. Лейтенант поднял глаза на ближайших из них: знал, что пленных не будет. Вот и славно. Нашел взглядом одного, в зеленом плаще. У Навера все еще было нечто ему не принадлежащее.

Полковник Акерес Геванр откинулся на стуле и забарабанил пальцами о край стола. Перед ним лежало два документа: рапорт, составленный командиром шестой роты, и просьба того же офицера, направленная ему как непосредственному командиру. Рапорт… Проклятие. «Пытались нас спровоцировать…», «приказ, отданный дипломатом первого уровня…», «плащ с номером роты…». И это было еще ничего, поскольку потом стояло: «…быстрым ночным маршем мы перешли на перевал, называемый Траурным проходом… через четверть часа после восхода солнца, играя на трембитах… остатки банды пытались сбежать… все погибли… без потерь в роте». И подпись. Все на одном листе, заполненном ровным, аккуратным почерком. Геванр поднял глаза на вытянувшегося в струнку лейтенанта, по-уставному вертящего взглядом дырку в стене, где-то слева от его головы.

– Навер Та’Клав? – спросил он тихо.

– Ранен из арбалета, добит мечом.

– Племянник Сына Топора? Владыки Винде’канна?

– Именно.

Полковник вздохнул поглубже, задержал воздух, медленно выпустил.

– Лейтенант лив-Даравит, новости добрались сюда вчера вечером, привезли их купцы, возвращающиеся из Рога. Банда Навера уничтожена. Не разбита, не прорежена, но уничтожена, стерта с поверхности земли, выбита до последнего человека одной ротой Горной Стражи. Вернее, четырьмя десятками. И якобы бандитов было пять сотен?

– Не больше трех с половиной, господин полковник.