Дрянь погода - Карл Хайасен

Юный оперативник вспомнил о погибшем аферисте и торговце только через два дня, когда в полицейское управление позвонила взволнованная дама, которая представилась женой пострадавшего.

Авила позвонил в службу сопровождения «Джентльменский выбор» и попросил к телефону Морганну. Шлюха взяла трубку:

– У меня уже полгода другое имя. Я теперь Жасмин.

– Ладно. Жасмин.

– Я тебя знаю, красавчик?

Авила напомнил о бурной пьяной ночи в мотеле на Уэст-Флэглер-стрит.

– Ух ты, – хмыкнула Жасмин. – Круг подозреваемых сузился примерно до девяноста мужиков.

– Ты была с подругой. Ее звали Дафна или Диана, не помню. Рыжая, с татуировкой на левой титьке.

– Какая татуировка?

– Что-то вроде воздушного шарика.

– По нолям.

– Ты наверняка запомнила парня, который вас позвал. Такой жуткий фраер с перекошенной мордой.

– Маленький Пепе, который обгорел?

– Нет, не обожженный Пепе. Того мужика звали Щелкунчик. У него еще жуткая кривая челюсть. Вспомни. Мы выпивали, потом он уехал из города.

– Не-а, без просвета, – сказала Жасмин. – Какие планы на вечер, папашка? Хочешь, встретимся?

Какой бездушный, дерьмовый мир! – подумал Авила. Здесь уже не существует понятия дружеской услуги, один корыстный интерес.

– Встретимся в «Сиге», – буркнул Авила. – В девять часов в баре.

– Ай ты моя умничка!

– Ты все еще блондинка?

– Это как пожелаешь.

Авила опоздал на двадцать минут. Он долго стоял под горячим душем после еще одной вылазки к тайнику с деньгами. От воды швы в паху саднили.

Жасмин сидела у стойки и потягивала из бутылки «Перрье». На ней были едва различимая алая мини-юбка и устрашающий парик в стиле Кэрол Чаннинг.[50] Духами несло, как из фруктовой лавки. Авила осторожно опустился на табурет, заказал пиво и сунул в руку Жасмин свернутую стодолларовую купюру.

– Теперь я тебя вспомнила, – ухмыльнулась проститутка.

– А Щелкунчика?

– Ты – пискун.

– Cómo?[51]

– Ты пищишь, когда трахаешься. Как счастливый хомячок.

Авила покраснел и уткнулся в пиво.

– Не тушуйся! – Жасмин ухватила Авилу за руку, разглядывая его браслет сантерии. – И это я помню. Чё-то колдовское.

Авила выдернул руку.

– Дафна что-нибудь знает о Щелкунчике?

– Она уже не Дафна, а Бриджит. – Жасмин достала из сумочки пачку «Мальборо». – Вообще-то она была с ним во время урагана. Назюзюкались в том же мотеле в Броварде.

Авила и не подумал поднести огонь.

– Когда она последний раз его видела?

– Да вчера.

– Вчера?

Неужели повезло? Спасибо, всемогущий Чанго! Авила проникся благоговейным страхом и смирением.

– Этот Щелкунчик с тех пор беспрестанно ей звонит. Зацепило парнишку! Кстати, о татуировке – это не воздушный шарик, а леденец на палочке, – рассмеялась Жасмин. – А вот на какой титьке – здесь ты попал в точку.

– Так где Щелкунчик?

– Откуда ж я знаю, мой сладкий? Он кадр Дафны.

– Бриджит, ты хотела сказать.

– Уел! – Жасмин добродушно склонила голову.

Авила достал еще одну стодолларовую банкноту и сунул под бутылку с водой.

– Он в мотеле?

– Кажется, нет. В доме.

– А где?

– Надо у нее спросить.

– Дать еще четвертак для автомата?

– Она сегодня работает. Оставь свой телефон.

Авила записал номер на краю отсыревшей банкноты. Жасмин спрятала ее в сумочку.

– Есть хочется, – сказала она.

– Мне нет.

– Что такое? – Жасмин стиснула коленку Авилы. – А, понятно! Знаю, чего ты злишься.

– Ни черта ты не знаешь.

– А вот и знаю. Психанул на мои слова, какой ты в постели.

Авила соскочил с табурета и потребовал счет. Жасмин пихнула его назад и, прижавшись грудью к его руке, прошептала:

– Эй, все путем! Это даже пикантно.

– Я не пищу! – холодно заявил Авила.

– Ладно, – согласилась Жасмин. – Ты абсолютно прав. Давай, милый, как насчет бифштекса?

Эди и Щелкунчик долго собачились из-за девушки по вызову. Не время тешиться, говорила Эди, надо подготовиться к приезду начальника Фреда, чтобы изображать мужа и жену. Полегче, отвечал Щелкунчик, прикрой хлебало. Насмотревшись на смачных шлюх у Опры по телику, он возжелал пососать леденец бывшей Дафны.

Та обрадовалась звонку, ибо после урагана служба сопровождения словно влипла в патоку. Девица поймала такси, но добиралась долго – шофер заплутал в кромешной тьме и дорожной неразберихе.

Из-за отсутствия двери Бриджит без стука вошла в гостиную, где горела свечка, а Эди с Щелкунчиком с ненавистью пялились друг на друга.

– Здрасьте вам, – приветствовала их девица.

Эди в ответ раздраженно кивнула.

Бриджит с ходу плюхнулась Щелкунчику на колени и, болтая толстенькими ножками, облобызала в шею: кривая челюсть затрудняла поцелуй в губы.

– Ты мне на ствол уселась, – сказал Щелкунчик.

Бриджит игриво приподняла попку, давая ему вытащить пистолет, и спросила:

– Что у тебя с ногой, душка?

– Спроси вон ту психованную сучку.

Бриджит уставилась на Эди.

– Он меня ударил, – пояснила та. – А я дала сдачи.

– Монтировкой, блин.

– Круто! – оценила шлюха.

Щелкунчик велел Эди пару часиков прогулять собак.

– У вас собаки? Где? – встрепенулась Бриджит. – Обожаю собачек!

– Ты давай раздевайся, – приказал Щелкунчик. – Где «Столичная»?

– Все магазины на лопате.

– Твою в бога душу мать!

– Послушай, Бриджит, – сказала Эди. – Я против тебя ничего не имею, но у нас утром очень важная встреча…

– Да погоди ты! – перебил Щелкунчик. – Я не понял, у нас что – нет водки?

– Ураган же, котик. Все закрыто.

– Не свисти, ты даже не искала!

– Угомонись, – проворковала Бриджит. – Нам подогрев не нужен.

Эди не сдавалась:

– Я лишь хочу, чтобы утром тебя здесь не было, хорошо? Наш гость не поймет.

– Без проблем, подруга.

– Только не обижайся.

Бриджит рассмеялась:

– У меня самой нет охоты застревать в этой помойке.

– Видела бы ты, что творится в ванной. В унитазе и раковине развелись вот такие москиты.

Бриджит скорчила рожицу и сжала колени.

– Эди, считаю до десяти, – вмешался Щелкунчик. – Шевели задницей.

Во дворе залаяли Доналд и Марла.

– Это ваши песики? – Бриджит соскочила с колен Щелкунчика и, подбежав к проему, где некогда была стеклянная дверь, вгляделась в темноту. – Как мило тявкают! Что за порода?

Щелкунчик подхромал и встал рядом:

– Компост, блин, пинчер, на хер.

– Компост-пинчер?

– Станут, когда я их уделаю. Хоть какая-то польза будет. – Щелкунчик вынул пистолет и дважды пальнул в лающую темень. Бриджит вскрикнула и зажала уши. Эди подскочила сзади и саданула Щелкунчика ногой под больную коленку. Тот изумленно хрюкнул и рухнул.

Собачьему переполоху снаружи значительно прибавили децибел. Доналд и Марла заходились в истерике. Эди поспешила на улицу, пока таксы не удавились поводками. Бриджит присела на корточки перед Щелкунчиком и попеняла за то, что он такая бяка.

Левону Стихлеру, как он прикинул, терять было нечего. Ураган отнял у него все, включая урну с прахом недавно почившей жены. Жизнь, в которую он вгрохал почти всю военную пенсию, разлетелась вдребезги острыми как бритва осколками. После многочасовых усилий по спасению пожитков уцелевших сухих вещей не набралось даже, чтобы заполнить коробку для снастей. В столь жалком положении находились и остальные соседи по трейлерному парку. За сутки потрясение и отчаяние дистиллировались у старика в высокооктановую ярость. Кто-то должен поплатиться! – мысленно громыхал Левон Стихлер. Вполне логично, что этим человеком следует стать самодовольному сукину сыну, продавшему трейлеры, этому жирному скользкому ворюге, который заверял, что домики прошли проверку и выдержат ураган.

Левон Стихлер видел Тони Торреса в поселке наутро после шторма, но паршивый хмырь улизнул, как койот. Еще несколько дней Стихлер кипел злостью, разгребая обломки в поисках ценностей, а затем появились рабочие и бульдозером сгребли останки поселка. Старик прикидывал вариант переезда в Сент-Пол, где жила единственная дочь, но мысль о долгих холодных зимах и пребывании в одном доме с шестью гиперактивными внуками была невыносимой.

Нет, никаких переездов на север. Левон Стихлер считал, что жизнь погублена бесповоротно и моральную ответственность за эту трагедию несет конкретный человек. Ему самому не знать покоя, пока жив Тони Торрес. Возможно, убийство торговца превратит его в героя, ну хотя бы в глазах соседей, – так убеждал себя старик. Он воображал сочувствие общества, заголовки во всех газетах страны и даже беседу с Конни Чунг.[52] А тюрьма не так уж страшна – там безопаснее, чем в трейлере повышенной вместимости. Эх! Левон Стихлер никому не сказал о своей миссии. Он нисколько не повредился в уме после урагана, но собирался сослаться на это в суде. Защита Альцгеймера – тоже хороший вариант. Но прежде надо продумать убедительно эксцентричное убийство.