Ангел Бездны - Игорь Тихорский

Пока мы странствовали, Валентина оставалась в больнице, ждала своего суженого.

Акентьев охрану не снял, хотя я предположил, что защищать Олега нужно было, пока он не мог вспомнить, что именно и где с ним произошло. Наверняка преступники, узнав, что Олег рассказал все, что мог, потеряют к нему интерес. Но Виталик заупрямился. «Береженого — Бог бережет», — сказал он, и я с ним согласился.

ПАНКРАТОВ

Алексей решил еще раз наведаться в Дом Семи Духов. События последних дней повергли его в глубокое смятение. Уголовщина, появление призрака, предсказания ведуна, манифест, таинственные похищения трупов и последующее их «воскрешение», истерия среди подростков — все это смешалось в такой клубок, что Панкратов никак не мог самостоятельно разобраться в происходящем.

Как журналист он пытался систематизировать события, каким-либо образом связать их между собой, но у него ничего не получалось. С одной стороны, призрак брата, появление которого уже не казалось необычным и даже, напротив, помогало Алексею, потому что делало осмысленными действия, направленные на поиски виновников взрыва; с другой — многочисленные мистические явления, которые Панкратов никак не мог увязать с катастрофой… И уж вовсе за пределами понимания и здравого рассудка оставались какие-то пещеры и существо, в них обитавшее, от которого, судя по всему, и исходила вся «бредятина»: манифесты, зомби, необъяснимые смерти и все остальное… Главное, для Панкратова оставалась непонятной конечная цель всего происходящего. Он пытался убедить себя в том, что большинство происходивших явлений — чья-то искусная мистификация, но и здесь концы не сходились с концами. А поверить в то, что на исходе XX века он, Алексей Панкратов, в заштатном городке Межинске стал свидетелем борьбы сил зла с силами добра, он тоже до конца не мог.

То есть Алексей, естественно, понимал, что зло и добро существуют, и это, как ни крути, — факт. Но поверить в материализацию этих сил и в то, что здесь, на небольшом участке земли, происходит нечто вроде мини-апокалипсиса, было для него невозможно.

Сотрудникам Дома Семи Духов Панкратов тоже не очень верил и считал большинство из них элементарными мошенниками, но ему пришлось убедиться уже во время первого визита, что люди, именующие себя магами, по крайней мере, обладают большим запасом знаний в тех областях, которые до сих пор мало его интересовали.

В Доме Семи Духов Панкратов спросил Анохину. Ему хотелось начать визит с разговора с уже знакомыми людьми.

Ева Дмитриевна вышла к нему в холл такая же энергичная, какой показалась Алексею при первом знакомстве.

— Старый знакомый! — приветствовала она Алексея. — Здравствуйте. Как ваши успехи на поприще познания неведомого и загадочного?

— Плохо, — сокрушенно признался Панкратов. — Столько неведомого и загадочного сразу навалилось, что одному не разобраться.

— Но вы же вроде не один работаете? Вам настоящий сыщик помогает.

— Ева Дмитриевна, мы с Батоговым люди сугубо трезвые, в смысле материалисты. У нас просто ум за разум заходит от мистики. А последняя стала встречаться так часто, что…

— Все понятно, — рассмеялась Анохина. — Боитесь, как бы умом не тронуться. И чего же вы от нас хотите?

— Хотелось бы с вашей помощью разобраться, хотя бы отчасти, в том, что происходит в городе.

— Нам самим приходится довольно трудно, — призналась Анохина. — Наши тайные науки не могут дать ответа на многие вопросы. Даже самые знающие из нас, маги и чародеи международного класса, здесь, в Межинске, заходят в тупик, пытаясь разгадать сущность явлений. Тем не менее кое-что мы вам можем помочь понять. Кстати, вы с Шурлыгиным виделись?

— Виделись. Виктор Алексеевич мудрый человек, но и он в большинстве случаев говорит загадками или не отвечает вовсе.

— Но, я думаю, основное ведун вам сказал. О демоне, поселившемся в пещерах, и о грядущей битве добра со злом.

— Об этом говорил. Но мне, честно говоря, трудно во все это поверить, и, самое главное, представить воочию.

— Я бы не сказала, что вы такой уж Фома неверующий. Ведь в призрак вы поверили? И в зомби пришлось поверить.

— Призрак я видел собственными глазами… Хотя иногда мне кажется, что меня мистифицируют… Каким-то образом внушают галлюцинации на расстоянии. А зомби?… Не знаю… Честно говоря, я сильно растерян, и мне бы для душевного покоя хотелось поговорить с кем-нибудь из ваших магов…

— Хотите получить научное объяснение? Но ведь вы не признаете оккультные науки, — не без ехидства заметила Анохина.

— Пусть будут оккультные, но науки… — с усмешкой ответил Панкратов.

— Что на этом этапе вас особенно интересует?

— Пожалуй, вероятность реальной борьбы темных сил с силами света.

— Это слишком общее положение. Борьба идет постоянно…

— Верно, — прервал ее Панкратов, — я неправильно выразился… Но… даже не знаю, с чего начать… Давайте поговорим о делах вашего Дома, — внезапно сменил тему Алексей. — Согласны? А я соберусь с мыслями.

— Если вам так хочется… — пожала плечами Анохина. — И что же вас интересует в нашем Доме?

— Ну, как вообще идет работа? По-прежнему много сотрудников? Так же интенсивно занимаетесь оккультизмом, или последние события и на вашу работу повлияли?

— Больше похоже на допрос, — вздохнула эзотеристка. — Но я, по возможности, попробую вам рассказать… Конечно, сейчас теорией эзотеризма мы заниматься почти перестали. Наш Дом больше теперь похож на штаб, расположенный на передовых позициях. В основном, все усилия наших магистров сейчас направлены на нейтрализацию черной магии, которая стала господствующей.

— Но вы, очевидно, можете предположить, откуда исходит опасность? Вы же должны знать всех Посвященных. А без них здесь наверняка не обошлось, верно ведь?

— Вы правы лишь отчасти. Мы знаем Посвященных, но только тех, кто получил посвящение легально… Между тем существуют маги, которые… преследуя корыстные цели, вступили в союз с силами зла, получили посвящение и исповедуют исключительно черную магию… Собственно, это уже не маги… и даже не люди.

— Вы хотите сказать… что такие… особи потеряли человеческий облик?

— Не обязательно. Я хотела сказать, что эти люди становятся марионетками в руках злых сил. Они обладают иллюзией свободы выбора и поступков. Обуреваемые жаждой власти над миром, такие маги, верша исключительно зло, превращаются в слепое орудие сил тьмы.

— И вы знаете конкретные случаи? То есть конкретных людей, исповедующих исключительно черную магию и подчинившихся злым силам? Может быть, такие есть у вас в Доме?

— О чем вы говорите? Как вы могли подумать такое? — Эзотеристка была явно возмущена. — Я же вам объяснила, что сейчас все мы заняты нейтрализацией неизвестного нам черного мага.

— Прошу прощения, не хотел вас обидеть. Но, если говорить конкретно, что вы можете противопоставить энергии пресловутого манифеста?

— Я думаю, что наши белые маги снимут воздействие с людей, попросту говоря, снимут порчу, насланную через этот самый манифест. Но не сразу. Наш противник очень силен. Мы все озабочены. Тем более что вы, наверное, слышали, один из наших лучших магов — тот, с которым вы беседовали в прошлый раз, — убит…

— Да, я это знаю. Но правоохранительные органы утверждают, что он был одним из ярых пропагандистов идей так называемого Духа Внутреннего Космоса…

— Это неправда. Александр Львович никогда бы не перешел на сторону злых сил. Он пытался остановить воздействие демонов. Поэтому и был убит. Что же касается «подпольных», вернее, тайных черных магов, то их чрезвычайно мало. Как правило, они не скрывают своих занятий черной магией и используют свои знания в бытовых целях, то есть обогащаются на доверчивых людях — выполняют мелкие просьбы: приворожить кого-нибудь, наслать порчу — и другие мелкие пакости. Мы не признаем их, а они, лишенные права заниматься серьезными проблемами оккультизма и эзотеризма как теории новой модели мира, чураются нас.

— Значит, ни одного сильного мага вы не знаете?

— Евушка, представь меня молодому человеку, — услышали они вдруг.

Анохина вскочила, покраснела, будто застигнутая за чем-то неприличным, затараторила:

— Это журналист из Санкт-Петербурга. Алексей Панкратов. Извините, Изабелла Валерьевна, я не заметила, как вы вошли…,…

— Люблю появляться незамеченной, — улыбнулась прервавшая их беседу пожилая дама. — Очень рада знакомству. — Она протянула Алексею руку. — Изабелла Валерьевна Браун.

— Изабелла Валерьевна магистр…

— Спасибо, Евушка! Я сама о себе расскажу дорогому гостю. А тебя попрошу: приготовь нам чаю. Алеше покрепче и с печеньем, а мне как всегда.

— Хорошо, Изабелла Валерьевна. Когда подать?