Дети ржавчины - Михаил Тырин

Второй тоже начал пятиться к деревьям, размахивая железной палкой с острым крюком на конце. Он уходил бы вдвое быстрей, но боялся, что я ударю его в спину. Вышло немного по-другому - за его спиной появился Свистун и с силой воткнул тесак ему в поясницу. Кончик лезвия вышел на животе, разорвав рубаху.

Люди, отбивавшиеся от нас, совершенно не умели драться. Мне трудно было убедить себя, что передо мной бандиты. Казалось, произошла ошибка, и мы случайно поцапались с крестьянами, возвращавшимися с работ.

У меня появилась секунда, чтобы оглядеться. Ни одному из моих товарищей помощь не требовалась. Я увидел Медвежатника - он весь был забрызган кровью и лицо, и одежда. Он стоял на одном месте и махал своим тесаком, как лесоруб мощно и размеренно. От его взмахов отбивался и уворачивался долговязый человек в изодранной рубашке. По тому, как суетливо и бестолково он двигался, можно было понять, что на победу в этой схватке он не надеется. Только на бегство или милость погонщика.

- Не пускай его! - крикнул вдруг Подорожник. - Добей!

Он кричал мне. Прямо на меня двигался скачками один из разбойников. Без оружия. Ему досталось тесаком в лицо - щека и часть подбородка буквально сползли вниз, открыв что-то желто-розовое, и он поддерживал обвисшую плоть рукой. Он даже не попытался обежать меня, и я тупой стороной лезвия рубанул ему под колени. Он всхлипнул и ткнулся прямо своим обезображенным лицом в землю. В ту же секунду Подорожник нагнал его, запрыгнул сверху и вонзил лезвие в затылок.

- Сам не мог, что ли? - рассерженно крикнул он мне.

Оказалось, все уже кончилось. В траве под деревьями валялись пятеро. Двоих еще били предсмертные судороги. Остальные разбежались. Я смотрел на это и думал: "Какого черта я тут делаю? Зачем вмешиваюсь в жизнь этих людей?" Пусть они сами решают свои дела, пусть убивают или милуют друг друга. Я здесь просто ни при чем. Я как старшеклассник, который залез в песочницу к малышам и теперь вынужден вести нечестную игру, используя силу и опыт старшего.

- Что с тобой? - проговорил Подорожник, становясь рядом.

Я посмотрел ему в глаза. В них не было ни самодовольства, ни гордости, ни удовлетворения. Хотя обычная холодная улыбочка играла на губах.

- Лучше бы я остался на повозке мешки стеречь, - ответил я. - Вы и без меня бы управились.

- Не любишь крови? Или драки боишься?

- Боюсь, - сказал я.

Свистун ходил по траве, поднимал жуткие орудия разбойников и подолгу разглядывал их, поджимая губы и сокрушенно качая головой.

- Эй! - крикнул ему Подорожник. - Башка цела? Свистун отбросил очередной зазубренный "инструмент" и широко улыбнулся.

- Кажется, цела! - сказал он и повернулся затылком, сняв шляпу.

Я увидел, что кожа на макушке и части затылка у него свисает большими складками. И вообще, голова была какая-то неровная.

- Цела! - повторил Свистун и тронул голову пальцами. Кожа промялась, как пустой мешок, - видимо, в черепе была заросшая дырка.

- Ничего, она не очень тебе нужна! - захохотал Подорожник.

Я перевел взгляд на Медвежатника. Он стоял на том же месте с пучком травы и стирал кровь: с лезвия, с волос, с лица, с одежды. Кожаная одежда - это очень удобно. Кровь не впитывается в нее и легко стирается.

- Там есть речушка, недалеко, - произнес Свистун, надевая шляпу. Обмыться бы...

- На заставе обмоемся, - приказным тоном заявил Подорожник. - Нам надо спешить. Где эти-то... ополченцы?

- Эй! - раздался робкий голос из леса. Из-за сосны робко выглянул совсем молодой парень в коричневом халате.

- Эк его растрепали, - хмыкнул Свистун. У ополченца сочилась кровь, откуда только можно. Из ушей, изо рта, из-под халата по голым ногам. Один глаз раздулся и почернел, став похожим на гнилую картофелину.

- Вылазь оттуда! - крикнул Медвежатник. - А другой где?

- Он здесь... Он не может ходить.

Мы вчетвером приблизились. Второй ополченец лежал за кустом и беспомощно глядел на нас. Он почему-то улыбался. Глаза темнели на бледном лице, как две пробоины.

- Ну, подымайся, - проворчал Медвежатник и потянул раненого за обе руки.

Когда тело немного приподнялось над травой, под ним чавкнула натекшая кровь. А затем раздался еще какой-то странный звук, и... рука ополченца отделилась от туловища.

Медвежатник швырнул ее от себя и отшатнулся.

- Мама родная... - пробормотал он, вытирая шляпой ладонь.

- Не пугайтесь, - равнодушно произнес первый ополченец. - Ему просто руку отрубили.

Раненый продолжал лежать и все так же беспомощно улыбаться. Потом вдруг напрягся, пошевелил губами, тяжело сглотнул - и застыл.

- Мертвый, - проворчал Свистун. Он почувствовал это первым, хотя глаза умершего ополченца продолжали смотреть в небо, а губы - улыбаться.

Мы стояли и молча глядели, как из глаз покойника уходит блеск. Глаза становились матовыми. Словно нарисованными на грубом картоне.

- Ехать бы надо, - сказал его товарищ, нетерпеливо переступив с ноги на ногу. - Они опять могут полезть. Их много тут бродит.

- Да, - согласился Подорожник. - Только мертвеца твоего не повезем, не проси.

- А чего мне просить, - кисло усмехнулся парень. - На что он теперь нужен...

По лесу мы двигались осторожно - останавливаясь и прислушиваясь. Шли пешком, удерживая лошадей за поводья, чтобы успеть отреагировать на любую опасность. Дорога поднималась в гору. Ополченец - его звали Земляной Жук монотонно рассказывал о том, что вокруг творится. Оказалось, их был целый отряд, который начальник заставы послал обходить лес и вычесывать из него разбойников, не подпуская их близко к стенам. Они с товарищем решили убежать и вернуться домой, поскольку оба первый раз попали в ополчение и сильно боялись. Убежали, да нарвались на группу голодных озверевших крестьян.

Это, собственно, и были разбойники. Как он пояснил дальше, недавно армада посланников Прорвы разорила несколько деревень, поубивала половину жителей, а оставшиеся, обезумев от страха, ринулись к ближайшей заставе, чтобы там укрыться. В город их никто не пустил. Терять им было нечего, поэтому начались грабежи и побоища. Застава переживала настоящую блокаду, и прорвемся ли мы сейчас туда, ополченец не мог сказать с уверенностью.

Я разумно, с моей точки зрения, предположил, что, услышав такие новости, мы повернем и поедем куда-нибудь еще. Но Подорожник только хмыкнул - и мы продолжили наш путь.

В какой-то момент я ощутил, что над головой зависло нечто огромное и темное. Я поднял глаза. В разрыве между сосновыми лапами уходили в небо Холодные башни. Они были неожиданно близко, и мне на мгновение подумалось, будто они только что выросли. Их было восемь, они ничем не отличались от тех, что находились во владениях Лучистого. Я понял, что застава совсем рядом.