Варвары и Рим. Крушение империи - Джон Багнелл Бьюри

Теперь перейдем к семейному праву. Ротари формулирует общее утверждение касательно положения женщины в следующем законе: «Ни одна свободная женщина, живущая в нашем королевстве по lex Langobardorum, не должна жить selpmundia, то есть по собственной свободной воле. Она всегда должна оставаться под покровительством мужчин, и если других нет, тогда под покровительством короля. Она не имеет права передавать или дарить свое движимое и недвижимое имущество без согласия того, под чьим мундиумом она находится»[20].

Этот принцип конечно же был общим для всех древних германцев. Но нигде мы не находим его так четко сформулированным, как в эдикте Ротари. Да и выводы изложены ясно и полно. В дни, когда кровная вражда была общепринятым социальным институтом, эта система давала большие преимущества женщинам. И если mund, или покровитель, женщины был ответствен за ее дела, вполне разумно, что он имел право решающего голоса при распоряжении ее собственностью.

Законы о браке в основном касались денежных средств, которые в таком случае переходили из рук в руки. Речь шла о трех разных суммах — meet, faderfio, morgincap. Жених выкупал невесту у отца или опекуна, и цену, которую он обещал заплатить, называли meed, или, поскольку лангобарды меняли d на t, — meet. При заключении такой сделки жениху требовалась помощь друга, который давал гарантию, что он выполнит свое обещание. Затем отец должен был дать невесте приданое, которое называлось faderfio — плата отца. После заключения брака муж дарил жене крупный подарок — morgengebe, или, по-лангобардски, morgincap. Законы устанавливают, что происходит с этими суммами при разных обстоятельствах. Далее творец законов рассматривает случаи неравных браков между свободными людьми и серфами, или рабами, и социальный статус отпрысков в таких семьях. Единственный неравный брак, который был строго запрещен, — это союз между свободной женщиной и рабом. Раб, который женился на свободной женщине, навлекал на себя смерть, а родственники женщины, нарушившей закон, имели право ее убить или изгнать, отобрав собственность. Если они не принимали никаких мер, королевский чиновник (должностное лицо) обязан был отвести такую женщину в суд, после чего она должна была работать — ткать вместе с другими рабынями. С другой стороны, если мужчина решал взять в жены одну из своих рабынь, он мог это сделать, но сначала ему следовало дать ей свободу.

Далее эдикт рассматривает вопрос об освобождении рабов, и мы узнаем об очень интересном процессе, скорее всего старогерманском. Давайте подробно изучим случай, о котором я только что упомянул: мужчина решил жениться на рабыне и поэтому должен ее освободить. Что он должен делать конкретно? Они оба предстают перед собранием, и там он должен передать рабыню посредством акта дарения — gaire-thinx — другому свободному человеку. Тот, в свою очередь, должен передать ее третьему, который передает ее четвертому таким же актом дарения. После этого четвертый хозяин ведет ее в место, где встречаются четыре дороги, и там в присутствии свидетелей дает ей стрелу, знак свободы, и произносит слова: «Ты можешь выбрать любую из этих четырех дорог, ты свободна». После этого рабыня становилась folkfree и больше не находилась под властью хозяина. В связи с этим может возникнуть вопрос: могла ли римская рабыня лангобардского хозяина, освобожденная таким образом, жить как свободный человек, по римскому или по лангобардскому личному праву? Этот случай рассматривается Ротари, который постановил, что все вольноотпущенники, освобожденные лангобардскими хозяевами, должны жить по лангобардским законам. Этот текст — очевиднейшее доказательство того, что римское личное право существовало параллельно с лангобардским.

Законы, касающиеся беглых рабов, представляются очень важными для истории упадка рабства. Все люди были обязаны задержать раба, который пытался сбежать. Если лодочник перевезет его через реку, зная, что он раб, он должен, при обнаружении, присоединиться к поискам беглеца. Если же беглого раба так и не удавалось обнаружить, лодочник был обязан выплатить стоимость раба и любой собственности, которую он мог украсть, хозяину, и, помимо этого, штраф в размере 20 солидов в королевскую казну. Если раб укрылся в частном доме, хозяин имеет право вломиться туда, принимая во внимание его furor in servum suum. Если кто-нибудь укроет беглого раба, даст ему пищу или укажет дорогу, то при обнаружении такой человек должен присоединиться к поискам раба. Если беглого раба так и не удавалось обнаружить, такой человек должен был выплатить стоимость раба и любой работы, которая не была выполнена из-за бегства раба. Любой человек, к дому которого приходил беглый раб, должен был в течение девяти дней уведомить его хозяина. Церковь не должна была предоставлять защиты беглым рабам. Если раб забежал в церковь или в дом епископа или священнослужителя, его следовало отдать. Если же раб не был отдан после третьего требования, епископ или священнослужитель, который его укрывал, должен был не только вернуть этого раба, но и приобрести за свой счет другого раба примерно такой же стоимости. Нельзя не отметить очень интересный факт: аналогичный закон направлен против потворства такого рода со стороны королевских должностных лиц. На основании серии строгих законов, из которых я выбрал только некоторые, можно сделать вывод, что в целом общественное мнение в лангобардском королевстве симпатизировало рабам. Законы представляются нам попыткой поддержать древний правовой институт рабства, которому угрожают революционные изменения из-за перемены в чувствах людей. Важно, что лодочник должен заплатить, кроме компенсации, еще и штраф в королевскую казну. Это предполагает, что король и государство заинтересованы в сохранении этого правового института.

Метод урегулирования тяжб в лангобардском королевстве является полностью германским. Когда возникает спор между двумя свободными гражданами, существовало два общепризнанных пути его разрешения, а именно очень древний способ — устройство поединка между спорщиками, — который все еще применялся, и вполне мирный способ — дать клятву. Он назывался в лангобардском кодексе sacramentum. Форма правовой процедуры была следующей. Ответчик по просьбе истца находил друга, который мог выступить как гарант. После этого в его распоряжении было двенадцать ночей, чтобы отвергнуть претензию клятвой. В случае болезни или других непредвиденных обстоятельств ему давалось еще двенадцать ночей. Он мог выдумывать причины и тянуть время в течение целого года, но в конце года решение по умолчанию выносилось против него. Истец, со своей стороны, должен был в течение двенадцати ночей выбрать шесть человек из числа родственников ответчика. Но он не должен был выбирать человека, известного своей ненавистью к ответчику. Эти семь человек, а именно сам ответчик и шесть его родственников, выбранных истцом, выбирали еще пять свободных людей. Всего, таким образом, получалось двенадцать. И эти двенадцать человек давали клятву — sacramen-tales. Они клялись или на освященном оружии, или на Евангелии — здесь христианство вводило модификацию древних форм — в правоте дела, и эта клятва считалась решающей[21].

Это был обычный способ разрешения споров. Но устройство поединка — camfio — тоже еще практиковалось. Однако короли пытались его ограничить. Было установлено, что такие случаи, как убийство жены мужем, законность рождения сына, права опекуна замужней женщины, решались клятвой sacramentales, поскольку они слишком важны. «Вздорно и невозможно, чтобы такая причина была решена со щитом в руках посредством поединка». Но мужчина, который называл женщину ведьмой или кровопийцей, должен был доказать это в бою. Есть интересный закон, имеющий отношение к вампирам, который демонстрирует христианское влияние. «Пусть ни один мужчина (так установлено законом) не возьмет на себя убийство aldia (женщина-серф) или служанки другого мужчины на основании того, что она ведьма, такая, которую называют masca; христианские умы не могут поверить или понять возможность того, что женщина может поедать живого мужчину изнутри».

Законы Лиутпранда

Следующим после Ротари величайшим законодателем лангобардов был в VIII веке король Лиутпранд. Его законы обнародовались постепенно между 713 и 735 годами и сохранились в собрании. Они интересны тем, что показывают, как далеко вперед продвинулась цивилизация лангобардов за период в семьдесят лет. Для начала следует отметить, что христианская религия народа яснее и выразительнее отражена в законах Лиутпранда, нежели в эдикте Ротари. Она выражена даже в титуле короля — Liutprand excellentissimus Christianus Langobardorum rex и в прологе с библейскими цитатами. В одном законе он признает прямое влияние римского епископа: запретив брак между двоюродными братьями и сестрами под страхом тяжелого наказания, конфискации собственности, король утверждает, что делает это по предписанию папы города Рима, «qui in omni mundo caput eccle-siarum dei et sacerdotum est».