Варвары и Рим. Крушение империи - Джон Багнелл Бьюри

В следующей главе расскажу о характере законодательного регулирования у лангобардов.

Глава 15

Лангобардское право

Административная система лангобардов

Лангобардское королевство, как и остготское королевство в Италии, управлялось мирской и единообразной администрацией и подчинялось территориальному праву, применяемому ко всем подданным, римлянам и лангобардам. Разница была в одном: у остготов территориальное право и административные институты были римскими, а у лангобардов законодательство и управленческие механизмы были лангобардскими. Независимость лангобардов от римского влияния отчетливо проявляется в том, что они не имели общей системы налогов на импорт. Отсутствие прямого налогообложения было характерным для лангобардского режима. В нем не было аппарата для взимания налогов, и в исторических документах нет никаких указаний на административные трудности, связанные с налогами, не упоминаются ни жалобы, ни законы, что отнюдь не редкость у остготов.

Эдикт Ротари

В первом своде законов лангобардов, эдикте Ротари, не видно никаких признаков римского влияния. Он был издан в 643 году — через семьдесят шесть лет после завоевания Италии, — но его общий дух, кажется, уносит нас обратно в густые леса Германии. В эдикте мы видим те же законы и обычаи, которые, должно быть, регулировали жизнь лангобардов, когда они обитали на берегах Эльбы. Очень немногие изменения связаны лишь с принятием христианской веры. Сам документ начинается с In nomine Domini. «Во имя Господа начинается эдикт, который восстановил господин Ротари, наилучший муж, король рода лангобардов, со своими судьями».

Во введении к эдикту сказано: «Как велико было и есть наше беспокойство о благе наших подданных, показывает написанное ниже; особенно как по поводу постоянных притеснений бедных, так и чрезмерных требований тех, кто обладает большей силой и от которых, мы знаем, бедные терпят насилие. Ради этого мы, по милости Господа всемогущего, решили, что необходимо привести в порядок настоящее законодательство, которое вмещает и сообщает все прежние законы, что отсутствовало, добавляет, а что являлось чрезмерным, устраняет. Мы предусмотрели рассмотреть в одном томе все, что требуется, чтобы каждый смог бы жить в мире по истинному закону и праву, защищать себя и свои земли».

Первые параграфы кодекса посвящены преступлениям против короля и королевства мира. Рассматривается заговор против жизни короля, укрывательство разбойников, подстрекательство солдат к мятежу, оставление командиром своих солдат в бою: все эти деяния караются смертью. «Если кто совещался с королем о лишении жизни другого или убил человека по его приказанию, нет ему или его наследникам ни в чем вины, ибо мы полагаем, что сердце короля находится в руке Господа и невозможно то, чтобы какой-нибудь человек смог снять обвинение с того, кого король приказал убить». Этот важный закон, укрепляющий королевскую власть и основывающийся на понятии о божественном праве, конечно, не является древним. Он обязан своим появлением сравнительно недавнему росту королевской власти в Италии. Далее в эдикте перечисляются различные способы лишения жизни — все они возмещаются выплатой quidrigild — это лангобардский аналог виры[19]. Далее мы встречаемся с преступлением walapauz — вора, который тайно одевается в платье другого человека или прячет свое лицо, чтобы совершить кражу.

Опасно было быть обнаруженным во дворе другого человека ночью. «Если ночью во дворе другого застанут свободного человека и тот не даст связать руки и будет убит, пусть не требуют компенсации за это родичи. Но если позволит связать свои руки и будет связан, пусть даст за себя восемьдесят солидов, так как неблагоразумно, что человек тихо или тайно вступил ночным временем в чужой двор. Но если будет иметь какое-либо дело, пусть громко объявит, прежде чем войти». Этот закон не может не удивлять нас из-за большой величины штрафа. 80 солидов эквивалентно 48 фунтам стерлингов, а в те времена это была очень большая сумма.

Далее внимание творца законов переключилось на случаи святотатства в церкви, а потом он перечисляет длинный список телесных ран и устанавливает штрафы в зависимости от тяжести повреждения. Если человек выбивает передние зубы соседа, он уплачивает штраф вдвое больший, чем если бы он выбил коренные зубы. Если же он хотел отрезать (отрубить) кому-нибудь палец на руке или ноге, было бы разумнее сначала проконсультироваться с эдиктом Ротари и узнать, сколько за это придется заплатить. Ведь если отрежешь на ноге большой или второй палец, заплатишь примерно 3 фунта 12 шиллингов (автор здесь и далее имеет в виду соверен, 7,32 г; 3 фунта и 12 шиллингов — 26,352 г золота. — Ред.), если удовлетворишься третьим или четвертым пальцем, это обойдется 1 фунт 16 шиллингов (13,176 г золота). Дешевле всего на ноге мизинец — за него придется заплатить всего 24 шиллинга (8,784 г золота). Между прочим, Ротари несколько изменил тарифы. В прежние времена они были не столь высоки. Ротари поднял их, имея в виду следующее: «Для того мы положили более высокую, чем наши древние, уплату штрафа при всех этих вышеописанных, происходивших между свободными лицами, ранениях или ударах, чтобы вражда исчезла между сторонами, пусть будет иск окончен и дружба пребывает». Таковы были средства, которые использовал Ротари, пытаясь уменьшить вражду и кровную месть. Далее рассматриваются раны, нанесенные aldii или серфам, слугам, живущим в городских домах или в сельской местности. Во всех этих случаях возмещение должно выплачиваться хозяину пострадавшего зависимого человека. Интересно отметить, что в случае серьезных ран обидчик должен выплатить не только фиксированный штраф, но также компенсацию за потери, понесенные хозяином из-за того, что слуга не может работать, а также оплату помощи врача (mercedes medici). Интересна постановка вопроса с лесоповалом. Если несколько людей срубят одно дерево и [при падении] самого дерева будет убит другой идущий человек или нанесен какой-либо ущерб, тогда пусть срубившие дерево поровну оплатят само убийство или ущерб. Но если случайно будет убит при падении дерева кто-нибудь из самих рубивших, тогда одна доля причитается мертвому человеку, и другие платят остальное поровну. Так, если рубили три человека и один убит, на его долю причитается одна треть ответственности, а двое других должны выплатить только две трети, иными словами, каждый платит одну треть. Отдельные законы предусматривали ответственность за отравление. Если какой-нибудь свободный мужчина или свободная женщина подмешают яд и пожелают дать выпить другому лицу, пусть уплатят, как тот, кто покушается на чужую жизнь, 20 солидов (91 г золота). Если свободный мужчина или свободная женщина дадут выпить другому яд и тот, кто выпил отраву, не погибнет, пусть уплатит тот, кто дал яд, половину цены, которая была бы уплачена, если бы случай оказался смертельным. Если раб или рабыня дадут кому-нибудь выпить подмешанный яд, преступник должен быть предан смерти, а его хозяин выплатит штраф деньгами, но за вычетом рыночной стоимости раба.

После уголовного права идет право наследственное. Основной принцип — равное деление наследства между сыновьями. Сыновья являлись законными наследниками, а дочери не наследовали ничего. Особенностью наследственного законодательства является обеспечение детей мужского рода, рожденных вне брака. «Если кто оставит одного законнорожденного сына и в то же время одного или более незаконнорожденных сыновей, пусть возьмет законнорожденный сын две доли из имущества отца, незаконнорожденные — третью. Если будет двое законнорожденных сыновей, незаконнорожденные, сколько бы их ни было, пусть имеют пятую часть; если законнорожденных будет трое, незаконнорожденные пусть имеют седьмую часть и так далее». Если же сыновья только незаконнорожденные, а единственный законнорожденный ребенок — девочка, поступали следующим образом: дочь получала одну часть, незаконнорожденные сыновья, сколько бы их ни было, тоже одну, и оставшаяся третья часть доставалась ближайшему родственнику.

Никто не мог лишить своего сына наследства, если тот не совершил какого-нибудь ужасного преступления. Также нельзя было передавать свою собственность другому, если существовал сын-наследник. Весьма интересны законы о дарении собственности. Они напоминают нам о древнем народном собрании, которое саксы называли gemot, франки — mallus, а лангобарды и норманны — thing. (Такие народные собрания характерны для всех индоевропейцев, так, у славян такое народное собрание называлось вече, а, например, у хеттов Малой Азии — панк. — Ред.) Каждый дар должен был делаться прилюдно, и для обозначения акта дарения лангобарды в Италии применяли составное латинское слово thin-gare. Сам дар назывался gaire-thinx. При этом gaire означает копье, и, очевидно, относится к какому-нибудь торжественному акту с использованием копья. Закон Ротари гласит: «Если кто захочет подарить свои вещи другому, пусть совершает сам дар — gaire-thinx — не тайно, а перед свободными людьми, чтобы в дальнейшем не разгорелся бы никакой спор между тем, кто дарит, и тем, кто будет принимать». Только мужчины, не имевшие законных сыновей, могли дарить свою собственность. Если такой бездетный человек хотел оставить свою собственность не ближайшему родственнику, а постороннему, по лангобардским законам (тогда не было такого понятия, как завещательное распоряжение) единственным для него вариантом было дарение — gaire-thinx — с оговоркой, что передача должна осуществиться только после его смерти. Для таких случаев существовала специальная формула: дарителю следовало произнести слова lidin laib, смысл которых нам неясен. Хуже всего было то, что таким даром, сделанным на людях, человек ограничивал власть над своей же собственностью на всю оставшуюся жизнь. Впредь он был обязан относиться к своей собственности разумно, не разбазаривать ее. Только если человек, бездетный во время thingatia, впоследствии обзаводился сыновьями, тогда акт дарения признавался не имеющим законной силы.