Водоворот - Ларри Бонд

Техеда покраснел как рак.

— Прошу вас, генерал! Фидель уже заявил о поддержке Кубой независимости Намибии. И мы выполним свой долг, даже если для этого нам самим придется отдать все, что у нас есть!

У Веги на лице появилось скептическое выражение. Фидель Кастро — преданный революционер, но не сумасшедший. Куба и так стоит на пороге нищеты. А революционный энтузиазм никак не заменит постоянные и дорогостоящие поставки вооружения, продовольствия и горючего.

Посол продолжал.

— Кроме того, в данной ситуации речь идет о наших геополитических интересах, которые тоже нельзя сбрасывать со счетов. Мы всегда старались оказывать влияние на общественное мнение в странах «третьего мира». Боевые действия, в которых мы рискуем жизнями кубинских солдат, чтобы отстоять независимость одной из этих стран, поднимут наш престиж за рубежом. Когда в следующий раз какая-нибудь западная держава обратит на нас свой взор, ей придется воспринимать нас такими, какие мы есть. По крайней мере, контролируемое Вашингтоном эмбарго ослабнет. А может, его и вовсе отменят. — Он улыбнулся. — Не волнуйтесь, товарищ! Победа в Намибии много нам даст, так что вы получите все, что вам только необходимо.

Вега, несколько приободренный, кивнул. Гавана, похоже, реально смотрит на вещи. Уже хорошо.

Оговоренный в соглашении вывод кубинских войск из Анголы, похоже, должен был положить конец влиянию Кастро на континенте. Новая утрата позиций в то время, когда коммунизм и без того капитулирует по всему фронту. Уход из Анголы означал бы утрату надежного источника твердой валюты для стагнирующей кубинской экономики.

Причины, по которым он готов был хоть сегодня бросить войска в Намибию, были намного проще. Вега давно мечтал нанести удар по ЮАР, смешать их карты: сбить спесь с тамошних военных. Он и его солдаты в течение многих лет вели войну против экспедиционных войск Претории и ее обосновавшихся в Анголе марионеток из УНИТА. Каждое столкновение пополняло список убитых и раненых товарищей, но ни одно из них не принесло убедительной победы. Война в Анголе была всего лишь серией бессмысленных боев без какой-либо конечной цели.

Утомленный годами бесплодного обмена ударами, Вега готов уже был вернуться домой, на Кубу, — греться под ласковыми лучами карибского солнца. Агрессия ЮАР против Намибии давала ему шанс принять участие в настоящей, решающей битве.

Он был готов к этому. Куба находилась в Анголе с 1975 года, и у него было достаточно опытных офицеров — закаленных в боях ветеранов, которые умели воевать и хорошо знали местные условия.

Вега понимал и то, насколько рискует руководство ЮАР, предпринимая попытку завоевать Намибию с ходу. Однако Претория сознательно шла на подобный риск, рассчитывая, что ее войска не встретят серьезного сопротивления. Но он еще заставит южноафриканцев горько пожалеть о том, что они отважились на такое.

В кабинете полковника Сезе Лутули раздался еще один телефонный звонок. Обезумевший голос в трубке прокричал:

— Говорит Джонас!

«Хоть у этого хватило ума использовать псевдоним», — подумал Лутули.

— Я получил донесения от всех боевых групп! Полковник, ЮАР двинула мощные силы! Лагерь на реке Гайяб полностью уничтожен!

Лутули подавил желание обрушить на говорящего весь накопившийся в нем гнев. Он хорошо знал этого «Джонаса», по происхождению овимбунду. Лет тридцати с небольшим, тот имел длинный послужной список, однако был глуповат, и в бою на него нельзя было положиться. Из-за этого его перевели на административную работу, что нынче, можно сказать, спасло ему жизнь.

Сообщенные им сведения устарели уже на несколько часов. Задача Лутули состояла в том, чтобы в двух словах ввести его в курс дела и при этом не повергнуть в панику. Никто не знал, насколько быстро продвигаются буры.

— Послушай, Джонас. Собери всех, кого только сможешь, и любыми путями уходите из Намибии! Южноафриканская армия наступает, и мы должны оставить все наши лагеря.

— Но, товарищ, без них наша организация попросту распадется! Наши запасы, средства связи…

— Их придется восстанавливать потом, — перебил Лутули. — Мы должны будем спасти, что успеем, и начать все заново. В штабе считают, что за пределы Намибии ЮАР не пойдет. Скройтесь в Анголе или в Ботсване — там вы будете в безопасности.

— Но ведь мы так много теряем! Почему бы нам не вступить в бой с противником?

Лутули улыбнулся про себя. Как мало в нем осталось энтузиазма!

— Это уже делается, товарищ, но твоя задача — организовать эвакуацию, да побыстрей! Мы должны выжить, чтобы сражаться! А теперь мне надо идти. Желаю удачи!

Уже собираясь повесить трубку, полковник слышал, как голос в ней что-то возбужденно говорил, требовал каких-то указаний. Он пожал плечами. Ведь сказано: спасайся кто может — какие еще указания ему нужны?

Полковник надеялся, что хотя бы в Ботсване и Анголе его людям окажут радушный прием. После операции «Нарушенный договор» международная поддержка АНК как-то увяла. Полностью прекратились денежные вливания из Америки и Европы; даже социалистические союзники остановили поставки вооружений. Учебно-тренировочные лагеря на территории Намибии давали лишь укрытие. Их обитатели только и делали, что рыскали в поисках боеприпасов и продовольствия. С помощью слов можно внушить людям какие угодно идеи, но этого мало, чтобы сражаться против ЮАР.

Лутули было неприятно еще и оттого, что пришлось солгать. Они даже не предприняли попытки оказать сопротивление наступающей армии буров. «Умконто ве сизве» была политическим ядром организации, а боевые группы насчитывали не больше пяти человек, вооруженных пистолетами и автоматами. Пулеметы и гранатометы приберегались для особых случаев, поскольку количество боеприпасов к ним было весьма ограничено. Для передвижений его люди использовали взятые напрокат гражданские транспортные средства или просто ходили пешком.

Разбросанные по всей ЮАР, повстанческие группы тратили гораздо больше времени на то, чтобы не попасться в руки форстеровских спецслужб, нежели на планирование и осуществление террористических актов. Все эти операции долго и старательно готовились, их планирование и отработка занимала обычно много дней. Но сражаться с регулярными войсками ЮАР было для них таким же безумием, как выставить ребенка против боксера-тяжеловеса. Да все его бойцы, вместе взятые не смогли бы сравниться по боевой мощи с одним батальоном армии ЮАР.

Лутули взглянул на висевшую в кабинете карту, пробежал глазами по лежавшим на столе документам. В его распоряжении остались лишь те, кто уцелел после репрессий, последовавших за приходом Форстера к власти. Проводимые Хеймансом реформы были настолько глубоки, что АНК вышло из подполья и многие его деятели перешли на легальное положение. Лутули резко возражал против этого, отчаянно настаивая на том, чтобы оставить «Умконто» сильной и хорошо законспирированной организацией. Но его не послушались, и теперь она была сильно потрепана, а большинство ее лидеров и добрая половина бойцов томились в застенках.

Лутули не собирался сдаваться. Хотя в то же время он был реалистом. Насилие, которое использовало «Умконто», всегда имело политические цели: оно было рассчитано на то, чтобы оказать давление на руководство страны и повлиять на мировое общественное мнение. Обстрел военной базы из минометов, взрыв на железнодорожной станции, даже политическое убийство — все было призвано продемонстрировать готовность чернокожего населения ЮАР сражаться, отвечая насилием на насилие.

Но в условиях войны это не годилось. Пять человек, погибших в результате взрыва в автобусе, не могут идти ни в какое сравнение с потерями на фронтах. Любая акция, предпринятая сейчас его людьми, приведет лишь к тому, что они станут одной из сторон вооруженного конфликта. Нынешние события застигли АНК врасплох.

Еще до того как ЮАР вторглась в Намибию, Лутули осознал необходимость реформировать свою раздробленную организацию, поскольку у него больше не было ни денег, ни оружия, чтобы сохранить ее в прежнем виде. Лишился он и политической поддержки, поскольку многие страны начали видеть в АНК виновника всех бед. Но даже если бы ему удалось переформировать свои боевые группы, понадобилось бы еще дополнительное время, чтобы обучить и вооружить их для ведения обычных, а не партизанских боевых действий. Но тогда проблема заключалась бы в том, что они потеряли базовые лагеря.

Настало время взывать о помощи и просить неизмеримо больше, чем им давали раньше. Он знал, что за все это впоследствии придется платить, но если «Умконто» в ближайшее время не получит крупной материальной поддержки, она просто прекратит свое существование, а вместе с ней умрет и борьба.