Шаловливый дедушка - Дарья Калинина

И голова ей не помеха.

А тем временем Инна вместе с Крученым, Максом и обеспокоенным своим будущим Славой подъезжали к дому Бритого.

— Смотрите, человеку, кажется, плохо, — сказал Слава, показывая в окно на проезжую часть. — Сейчас упадет. А тут движение, задавят бедолагу.

— Полно тебе всякую пьянь жалеть, — осадил его Крученый. — О своей судьбе лучше подумай.

— Знакомое что-то, — пробормотал Макс, взглянув на человека в грязной одежде, покачивающегося на краю тротуара. — Крученый, глянь.

— Отстань! — рявкнул Крученый, не поворачивая головы.

Но Инна, отличающаяся редким любопытством, взглянула в окно. Увиденное явно поразило ее. Она прилипла к стеклу, стараясь рассмотреть человека.

Но, увы, Крученый ехал слишком быстро. Слава тоже прилип к окну. Покачивающегося пьяницу буквально выхватил из-под колес машины какой-то смазливый парень.

— Вроде бы Огурец, — удивился Слава. — Я же говорил, он парень неплохой. Вот и бомжа пьяного от верной смерти спас.

— Да хватит вам! — возмутился Крученый. — Дурака не валяйте. Бомж, огурец, вам сейчас о другом надо думать. Приехали уже. Слава, придумал, что «мамочке» в качестве приветствия скажешь?

Вся компания выгрузилась из машины и направилась к дому Бритого.

— Боюсь ужасно! — сообщил Слава Инне, когда они стояли возле дверей квартиры Бритого. — А ну как не сработает?

— Вот сейчас мы это и выясним, — сказал ему Крученый и решительно нажал на кнопку звонка.

За дверью раздались тяжелые шаги, и на пороге появилась Анжелика Ивановна собственной персоной.

— Мама! — воскликнул Слава, бросаясь Анжелике Ивановне на грудь. — Смотри, кого я привел! Это же моя невеста Инна! Мама, память совершенно вернулась ко мне. Я теперь вспомнил практически все. Конечно, какие-то мелкие детали еще ускользают. Но, думаю, со временем все наладится. А в случае чего Крученый мне их напомнит.

Анжелика Ивановна перевела ошарашенный взгляд с Инны на Славу, потом на Крученого. И напоследок уставилась снова на Славу.

— Что, что все это значит? — запинаясь, спросила она. — Какая я тебе мама? Ты что рехнулся, придурок? И зачем ты притащил сюда эту девку? Тебе же строго-настрого было ведено держаться от нее подальше!

— Мама, по-моему, вы забываетесь! — нагло заявил Слава. — Вы в моем доме. Инна моя невеста, так что — прикуси язык, старая калоша! И поздоровайся с моей дорогой невестой. Я встретил ее, и меня словно озарило. Это же она, Инна. И я, мама, сразу понял, что я должен ее немедленно с тобой познакомить.

До Анжелики Ивановны постепенно стал доходить скрытый смысл слов Славы.

— Сынок! — неожиданно воскликнула она, бросаясь на грудь Бритого всей своей тушей, в которой было никак не меньше двух центнеров. — Сына, как я рада, что память к тебе вернулась. Господи, какое счастье!

И Анжелика Ивановна зарыдала в голос, вытирая глаза огромным мужским носовым платком в крупную красную клетку, по краям неожиданно обшитым кокетливыми кружевными оборочками.

— Мама, — растроганным голосом произнес Слава. — Это я! Я вернулся, и Инна со мной.

— Как я рада! — всхлипнула Анжелика Ивановна и снова принялась обнимать своего сыночка, точно на ощупь проверяя, в самом ли деле это он.

— Ладно тебе, — вяло отбивался актер, мастерски играя застенчивого сына. — Лучше с моей невестой познакомься.

Инна вышла вперед и вызывающе уставилась на свекровь. Но старая каракатица ее удивила. Анжелика Ивановна просияла просто небесным светом и бросилась обнимать теперь уже растерявшуюся Инну.

— Доченька! — оглушающе рыдала она, нежно склонясь над Инной. — Доченька, да как же я рада тебя видеть. Какая красавица ты у нас, оказывается!

А я и думаю, ходят тут девицы, одна другой страшней, и все говорят — невесты, невесты. А где настоящая-то сыночки моего невеста, и непонятно. Да и где сыночка-то своего искать, тоже один бог знает.

Без памяти ведь по улицам бродил, хорошо еще нашли. А тут и милиция сообщила, что умер он. Пока суть да дело, решили никому ничего о том, что жив он, не говорить. Пока, значит, к сыночку память не вернется полностью. А она и вернулась! Господи, счастье-то какое! Сына! Доча!

На взгляд Инны, мама явно переигрывала в своем бурном восторге при виде сына и невестки. Но Крученый казался довольным. Должно быть, у них так полагается, подумала Инна и содрогнулась. Тут на сцену выступил Огурец, который до этого отсиживался на лестничной площадке внизу. Он разумно предоставил жене принять на себя первый удар. Но все обошлось хорошо, и теперь Огурец старательно изображал, что он бежал по лестнице и прямо-таки задыхается. Анжелика Ивановна тем временем ловко оттерла Славу от двери.

— Ты, гад, что затеял? — спросила она вполголоса. — Что за игру ведешь?

— А вы мне не грозите, — тоже прошипел Слава. — Чего вы тут глаза на меня таращите? Что вы мне можете сделать? По всем документам я — Бритый. Вы сами засвидетельствовали, что я ваш якобы погибший сын. В милицию вы на меня жаловаться пойдете? Тогда не забудьте и про свои махинации с завещанием рассказать.

— Ты, гусь рваный, проваливай! — рассвирепела Анжелика Ивановна. — А с этой Инной я сама разберусь.

— Ну, нет, — уперся тот. — Где Жаклин?

— Дома твоя девка, и деньги у нее, — прошипела мамаша Бритого. — Что ты успел этой Инне растрепать?

— Ничего, она уверена, что я ее жених — воскресший из мертвых Бритый, — в полном согласии с отрепетированным сценарием сказал Слава. — И Инна очень рада нашему воссоединению и тому, что ко мне наконец вернулась память. Поэтому очень хорошо, что вы Жаклин домой отправили. Инна значительно красивее. И вообще, мне такая жизнь решительно начинает нравиться. Красивая невеста, богатый дом, деньги. И все это мое. А в придачу еще любящая мать. Не так ли?

Анжелика Ивановна набрала в легкие побольше воздуха, чтобы излить на вероломного предателя свой гнев. Но тут краем глаза увидела Крученого и Инну.

Ох, недаром предупреждал их Слава, мамаша Бритого и в самом деле была артисткой, каких еще поискать. В один миг она умудрилась сменить выражение ненависти и гнева на маску материнской любви.

И снова вошла в образ матери, которая просто сама не своя от радости при виде выздоровевшего сына.

И своей обожаемой невестки. И никогда-то она ничего и не замышляла за их спинами. Надо же такое подумать! Но тем не менее момент потихоньку сплавить Славу был упущен.

— Что вы тут застыли? — спросил у всех Крученый. — Идемте в дом. Жрать охота, столько дней толком без еды. От горя ничего в рот не лезло.

— Ох, ты мой миленький! — запричитала Анжелика Ивановна. — Настрадался, поди, пока друга поджидал. Неужто вовсе не кушал?

— Ел, да разве это дело, один раз в день есть, — ответил Крученый, запихивая в рот огромный кусок хлеба с ветчиной и майонезом.

— Кушай и ты, сына, — попросила Славу Анжелика Ивановна. — Я тебе сейчас супчику приготовлю.

Как ты любишь, с грибочками. Ты, Инночка, любишь супчик с грибочками?

«Ну уж нет, к грибочкам твоим я и не притронусь», — подумала про себя Инна, а вслух сказала:

— Спасибо, но у меня теперь от радости кусок в горло не идет. Просто за столом посижу. Выпью с вами за возвращение любимого. В себя приду.

К вечеру у Юли собрались все. Явились с отчетом Саша с Мишей, которым так и не удалось подкараулить таинственного убийцу. Или он сегодня не заходил в магазин, или они его просто не узнали. Я вошла в квартиру почти сразу же за братьями.

— Ну, наконец-то! — обрадовалась мне Мариша. — Что у них там в милиции? Как восприняли подарок — сумочку Людмилы? А насчет личности убитой что-то прояснилось?

— Что у них могло проясниться, если ты записную книжку уперла? — злобно буркнула я. — Ну и поставила ты меня в положение. Должна была сидеть и смотреть, как эти парни пытаются высосать хоть какие-то зацепки из этой горы косметики и мобильника. Просто жалко было на них глядеть. Не стерва ли ты после этого?

— Ладно, не сердись! — примирительно сказала Мариша. — Я и сама все узнала. Ничего ценного.

— Разве только то, что Людмилу хотели бы видеть мертвой целых три человека, которых она шантажировала. И вообще это вовсе не Людмила, а Вероника, — усмехнулась Юля.

— Как?! — вытаращила я глаза. — Что вы такое говорите?

После того как внимательная Мариша лично для меня повторила все, что ей удалось разузнать за сегодняшний день, она уставилась на меня требовательным немигающим взглядом и сказала:

— Так что, есть у трупа этой женщины шрамы от пластических операций?

Благословляя в душе болтливого Диму, я кивнула.

Просто не представляю, что со мной было бы, если бы я не смогла дать ей положительного ответа. По меньшей мере меня бы стерли с лица земли. И всякую память обо мне тоже. Или в лучшем случае мое имя все-таки вошло бы в историю, но только как синоним безалаберности и несообразительности.