Никому не доверяй - Сойер Мерил

– Когда я возил тебя по окрестностям, машина была в полном порядке, – напомнил он Броуди.

– Ты сам сбросил машину в обрыв потому, что завидуешь Эллиоту! – прошипела Рейчел. – Ты специально разбил машину, чтобы потом поплакаться вот ей! – Она сделала обвинительный жест в сторону Тори. – Ну как, поверила она, что твой брат – злодей и убийца?

Тори бросила взгляд на Броуди, но тут же отвела глаза в сторону. «Она сомневается! – подумалось ему. – Но неужели она знает меня так плохо, чтобы не верить моим словам? А впрочем, чего еще ожидать! Несколько жарких поцелуев – еще не повод для того, чтобы безоглядно верить малознакомому человеку».

– В момент аварии вас не было в «Порше», – проговорил шериф, и в голосе его звучало неприкрытая подозрительность. – Мои люди не нашли возле машины никаких следов.

– Разумеется. Я выпрыгнул из машины задолго до того, как она ударилась о дно ущелья.

Шериф засунул большие пальцы за ремень и покачался на каблуках.

– Да будет вам! Неужели вы хотите убедить меня в том, что выпрыгнули из машины, падающей с обрыва?

– Вот именно. Я выпрыгнул, как только почувствовал, что передние колеса машины оказались в воздухе.

Броуди пропустил мимо ушей недоверчивые возгласы, раздавшиеся в комнате. Черт, даже у Тори такое лицо, будто она съела целый лимон! Никто не верит… Но что они понимают, простофили деревенские?!

– Я – Броуди Хоук, – заговорил он, обращаясь к одному только шерифу. – Лейтенант спецназа Военно-морских сил США. Я обучен выходить из гораздо более опасных ситуаций, чем эта. Я успел выскочить из машины до того, как она сорвалась с обрыва, и упал в заросли кустов. Можете сами убедиться. – И Броуди повернулся к шерифу спиной, покрытой следами от шипов.

– Боже ты мой! – воскликнул Лу.

– Он мог специально изваляться в колючках, – заявила Рейчел.

И тут в разговор впервые вступила Тори.

– Так – не мог, – возразила она. – Я собственноручно вытащила из его тела не меньше сотни этих колючек. Так не изваляешься.

Хотя Тори обращалась к шерифу, Броуди показалось, что слова ее предназначались в первую очередь Эллиоту. Видимо, таким образом Тори пыталась объяснить ему, каким образом она оказалась в столь щекотливой ситуации.

– Если вы как следует осмотрите останки автомобиля, то, без сомнения, обнаружите, что нескольких болтов на рулевой колонке недостает, – проговорил Броуди. – Поначалу машина слушалась руля, но через некоторое время – да еще на такой скверной дороге, как та, что ведет к обрыву Мертвеца, – рулевое управление вышло из строя. Вот вам и причина аварии.

– Научная фантастика! – презрительно фыркнула Рейчел и перевела взгляд на Эллиота.

Крепко сжав челюсти, Эллиот смотрел на Броуди, и по его лицу было невозможно понять, о чем он думает. Впрочем, Броуди плевать на это хотел. Он сказал правду, и осмотр машины подтвердит это.

– Я прикажу провести тщательный осмотр останков машины, – сказал шериф Уэсткотт.

– Но разве можно что-нибудь обнаружить после такого страшного удара? – воскликнула Рейчел. – Да еще и пожар…

– Если болтов недостает, значит, автомобиль был действительно преднамеренно испорчен. – Шериф повернулся к Броуди: – Но вас я в любом случае мог бы привлечь к ответственности за то, что вы покинули место происшествия.

– Кстати, а как вы добрались сюда? – поинтересовался Лу Эдвардс.

– Пешком. Последняя неделя для меня выдалась непростой. Сначала я встречаюсь со своей семьей, о существовании которой и не подозревал, потом кто-то пытается меня убить… Мне нужно было время, чтобы обдумать все это.

– А почему вы полагаете, что покушались на вас? – снова встряла в разговор Рейчел, положив ладонь на руку Эллиота. – Ведь машина принадлежала Эллиоту. Может, убить хотели именно его!

– Кто именно? – насторожился шериф.

– Братья Корелли, – не колеблясь, ответила Рейчел.

Шериф Уэсткотт медленно покачал головой, и Броуди понял, что он не верит в такую возможность.

– Зачем Дону и Рикко идти на такое?

Было очевидно, что между Уэсткоттом и братьями Корелли – вполне дружеские отношения. Броуди уже понял, что все, кто живет в Виноградной долине, тесно связаны друг с другом, и шериф наверняка не захочет подвергать братьев допросу, если только у него не будет для этого чрезвычайно веских оснований.

– Они мечтают прибрать к рукам «Хоукс лэндинг», – заявила Рейчел. – И вы это прекрасно знаете.

– Для них было бы гораздо проще предложить Броуди деньги, нежели идти на такой риск, – заметил Лу.

– Больше других от моей смерти выиграл бы Эллиот, – упрямо произнес Броуди.

В комнате воцарилось молчание. Каждый размышлял над сложившейся ситуацией, но никто не произнес ни слова, чтобы возразить Броуди.

Через четверть часа после того, как все покинули бунгало Тори, Лу стоял на кухне и мыл грязную посуду, оставшуюся после завтрака. Когда он увидел Эллиота и Рейчел, направлявшихся к коттеджу Тори, он выскочил во двор, забыв в духовке противень с пирожными, и теперь они были твердыми, как хоккейные шайбы, и столь же аппетитными. Лу с сожалением выбросил их в мусорное ведро, а вместо загубленных пирожных поставил в духовку кекс.

Он думал о своей дочери. Тори была самым чудесным человеком из всех, кого он знал. Добрым и доверчивым – часто даже во вред себе. Это доказывала хотя бы история с Коннором Андерсоном – упрямым человеком, одержимым лишь одной мыслью: доказать, на что он способен. Тщеславие завело его слишком далеко, и в итоге он погиб.

Эта страсть мужа, бесспорно, являлась источником страданий для Тори, но, как подозревал Лу, Коннор вдобавок ко всему был еще и большим бабником. Беспорядочное рабочее расписание, частые выезды на съемочные площадки давали ему широкие возможности для того, чтобы бегать за юбками. И едва ли Коннору всегда удавалось противостоять искушению. Однако Тори никогда не ставила под сомнение супружескую верность мужа.

– А вот теперь встает вопрос: отличается ли этим же качеством сама Тори? – негромко пробормотал Лу себе под нос.

Для него не было секретом взаимное влечение, возникшее между Тори и Броуди, но он и подумать не мог, что они примутся за дело так ретиво. Это было совершенно не в характере его дочери. Что же на нее нашло?..

Лу вынул из духовки подоспевший кекс и поставил его на подоконник – остывать. Мысли его вернулись к автомобильной катастрофе, едва не стоившей жизни Броуди Хоуку. Неужели и вправду попытка убийства? Еше неделю назад Лу отбросил бы эту мысль как вздорную, однако сейчас он призадумался.

– Папа, у тебя не найдется для меня минутки?

Лу обернулся. Поглощенный своими мыслями, он не заметил, как в кухню проскользнула Тори.

– Конечно, детка. Садись, а я налью нам по чашечке кофе.

Тори опустилась на стул возле круглого дубового стола. Здесь была так называемая «семейная зона» – в отличие от столовой, где вечно толпились постояльцы, – и можно было спокойно поговорить без опасений, что тебе помешают посторонние.

– Броуди здесь? – спросила она.

Лу молча налил кофе, добавил в ее чашку сливок и только потом ответил:

– Он у себя в номере. Сказал, что хочет принять душ, а потом, видимо, ляжет спать. Все равно шериф не сможет сообщить ничего нового до тех пор, пока обломки машины не поднимут со дна обрыва и не изучат как следует.

– Скажи, ты веришь Броуди?

– Да, – не раздумывая, ответил Лу.

Вообще-то он не хотел высказывать свое личное мнение об этой истории, поскольку собирал факты для статьи в «Сан-Франциско геральд» о смерти Джана Хоука и обязан был оставаться объективным. Однако трудно было сохранять нейтралитет, учитывая тот факт, что в эпицентре всех последних событий оказалась его собственная дочь.

Лу поставил дымящиеся чашки на стол и уселся напротив Тори. На ней были все те же джинсы и красный свитер, которые она надела после того, как он окатил их водой из шланга.

Тори сделала глоток из чашки и, помолчав, сказала: