Неизбежный - Кристен Граната

тебя, Эва. Я твой, если ты хочешь меня. — Его голос срывается, и он сжимает мое лицо в своих огромных ладонях. — Пожалуйста, избавь меня от этих страданий и скажи, что ты тоже все еще любишь меня. Скажи мне, что мы можем начать все сначала.

Страсть в его глазах, правдивость его слов, эмоции в его голосе… это поглощает меня.

— Я не был уверен, удастся ли простить тебя, — говорю я. — Мне потребовалось много времени, чтобы перестать злиться, осмыслить то, что ты сделал. Предательство причинило боль, и это исказило все мои любимые моменты, которые мы провели вместе. Мне казалось, что у меня не было ни одного настоящего момента, за который можно было бы уцепиться. Я чувствовала себя использованной.

Лицо Грэма вытягивается, он готовится к тому, что, по его мнению, я собираюсь сказать дальше.

— Но в конце концов я кое-что поняла. Ты нашел письма Эрика и принес их мне. Знал, что это разоблачит тебя, что все изменится в ту секунду, когда передашь мне этот конверт, и все же ты рискнул всем этим, чтобы я могла получить последнюю частичку моего брата. Знал, что это значило для меня, и ставил это превыше всего остального. Ты пожертвовал собой ради меня.

Приподнимаюсь на цыпочки и позволяю своим рукам скользить вверх по его рукам, плечам, по знакомому рельефу его тела, останавливаясь на затылке. Я касаюсь его губ своими, и его тело вздрагивает.

— Я все еще люблю тебя, Здоровяк. И никогда не переставала. Пришлось сшивать каждый кусочек собственного чертова сердца, и оно изрезано и в синяках, но оно принадлежит тебе. Только тебе.

Долгий выдох срывается с его приоткрытых губ, затем его руки обнимают меня, окутывая своим знакомым теплом. Облегчение обрушивается на нас, окутывая комфортом и ободрением.

Он здесь.

Он вернулся.

Он мой.

— Останься со мной сегодня вечером, — шепчет он. — Мы можем не торопиться. Можем двигаться медленно, если ты этого хочешь. Но мне нужно обнять тебя, нужно, чтобы ты спала рядом со мной этой ночью.

— Жизнь слишком коротка, и мы потратили впустую слишком много времени. — Вздергиваю подбородок, чтобы убедиться, что он видит настойчивость в моих глазах. — Я прощаю тебя, Грэм. Все, что произошло, привело нас сюда, именно к этому моменту, и этот момент абсолютно идеален. Я бы прошла через все это снова, если бы знала, что в конце концов мы будем стоять прямо здесь, вот так.

— То есть…

— Я не хочу медлить.

Он завладевает моим ртом, мои слова — шанс для нашего нового начала. Опустошает меня, его губы горячие и отчаянные. Это мощно, ошеломляюще и неконтролируемо. Мы вкладываем все друг в друга, наши тела и души сливаются воедино, прошлое уступает место нашему будущему.

Я хватаюсь за его рубашку, и он снимает одним рывком над головой, прежде чем сделать то же самое с моей. Мы лихорадочно срываем с себя одежду, наши рты снова сливаются после того, как каждая вещь падает на пол, пока мы не оказываемся обжигающе горячими, кожа к коже.

Грэм поднимает меня, и мои ноги обвиваются вокруг его талии, когда он несет меня к своей кровати большими быстрыми шагами. Мы падаем на кровать, одеяло надувается вокруг нас, как облако, на котором мы плывем. Мир исчезает, и я отпускаю все на самотек. Сдаюсь.

Рамки стерты.

Это что-то новое.

Грэм стонет, когда его язык скользит глубоко в мой рот в поисках моего, от вибрации у меня мурашки пробегают по пальцам ног. Мы лижем, сосем и кусаем, пожирая друг друга до тех пор, пока не перестаем дышать.

— Ты нужна мне, — выдыхает он.

— Я здесь. Возьми меня.

Он прижимается ко мне бедрами, скользя по моей влажности. Его веки закрываются, и он впивается зубами в мою губу.

— Презерватив, — ворчит он.

— Я принимаю таблетки.

Ну же, Здоровяк. Перестань сдерживаться.

— Ты уверена? Мы не двигаемся слишком быстро?

— Давай, Грэм. Сделай это, больше никаких ожиданий.

Он протягивает руку между нами и проникает внутрь меня. Его мышцы дрожат, когда он полностью выходит и вталкивается обратно. Я извиваюсь под ним, вращая бедрами, запуская пальцы в его густые волосы и хватая их в кулак.

Он снова входит в меня, глубже, но по-прежнему медленно и контролируемо.

— Посмотри на меня, Грэм.

Смотрит на меня своими прекрасными зелеными глазами, и я прижимаю его лицо к своему.

— Отдай мне все. Я хочу всего этого. Хочу тебя.

Его последние остатки сдержанности рассеиваются, и он в ярости захватывает мой рот, вколачиваясь в меня без остатка. Одной сильной рукой он опирается рядом со мной на матрас, чтобы приподняться, другая скользит вниз по моему телу, его пальцы впиваются в мое бедро, сжимая его, пока он входит и выходит, входит и выходит. Его наказывающий ритм жесткий, быстрый и грубый, и именно такой, какой мне нужен.

— Грэм… — Стону его имя, снова и снова, по одному за каждый день, что мы не были вместе, за каждый раз, когда думала о нем, за каждый удар моего сердца в его отсутствие.

— Я чертовски сильно люблю тебя, Эва. Очень. Блядь. Сильно.

Агония, благоговение и потребность кружатся в его глазах, когда он смотрит на меня сверху вниз. Он задыхается, кожа блестит от пота, мышцы подрагивают и сокращаются. Самый красивый мужчина, которого я когда-либо видела.

Он подтягивает мои ноги к груди, погружаясь так глубоко, как только может, и я кричу, умоляя о большем, умоляя его, умоляя о вечности.

— Всегда, — обещает он. — Ты моя. Мы больше никогда не расстанемся.

И когда я кончаю, Грэм падает за край вместе со мной, мы оба взываем друг к другу, мое естество сжимается вокруг него, когда он наполняет меня своим освобождением.

Он прижимает меня к себе и укачивает в своих объятиях, лаская мою кожу, целуя лоб, мои щеки, нос и губы. Мы наслаждаемся тишиной, прикасаясь друг к другу, наслаждаясь ощущением того, что находимся именно там, где нужно.

Усталость постепенно берет верх, и мы засыпаем, вплетенные друг в друга, полностью насытившиеся и довольные.

Я вздрагиваю, когда луч солнца пробивается сквозь высокие здания в городе, освещая квартиру Грэма. Его ровное дыхание касается моего затылка, когда он спит позади меня; одной рукой он обвивает мою талию, прижимая меня к себе, наши ноги переплетены друг с другом. Я отодвигаюсь еще дальше, наслаждаясь ощущением того, что меня поглощает его тело.

— Если ты продолжишь так извиваться, я тебя трахну, — говорит он, его глубокий голос хриплый и сонный.

Ухмыляюсь и