Клятва братьев - Морган Райс

Пришли отчёты о миллионной армии Ромулуса, которая по-прежнему оккупировала Кольцо, но, утратив своего лидера, осталась без цели и только устраивала беспорядки, отчёты об убийстве Ромулуса Волусией, о новой армии Волусии и спланированном ею перевороте. Выступления перерастали в перебранки, участники собрания не хотели принимать общий план действий, слишком увлечённые борьбой за власть. Люпитус понимал, что каждый из них метит на место Ромулуса, и что съезд, посвящённый делам Империи превратился в состязание.

Продолжались споры о том, нужно ли проводить выборы или стоит отдать власть военным главнокомандующим, какая провинция должна иметь больше полномочий, и даже о том, не пора ли перенести столицу.

Люпитус терпеливо слушал. Он сам поощрял такую демократичную атмосферу. В конце концов, Андроникус и Ромулус были тиранами, и Верховный совет должен был кланяться им и исполнять любые их капризы. Теперь, когда они были мертвы, Люпитус наслаждался свободой и отсутствием единственного подавляющего лидера. Это был, скорее, управляемый хаос.

Не смотря ни на что, все они соглашались с председательством Люпитуса. Он был самым старшим из них, около восьмидесяти лет отроду, с потускневшей жёлтой кожей и лысой головой, выдававшими его возраст, и он не стремился стать правителем. Он предпочитал дёргать за нужные веревочки за кулисами, чем и занимался всю жизнь. Старая имперская поговорка гласила: "Верховные Правители приходят и уходят, а председатели совета правят вечно", и он был с ней полностью согласен.

Люпитус подождал, пока стихнут все перепалки, давая этим глупым молодым людям возможность до посинения спорить о том, что делать с Волусией. Не придя ни к какому решению, все наконец обернулись к нему.

Он откашлялся и спокойно посмотрел им в глаза. Он знал, что ничто не устрашает лучше молчания. Его невозмутимость влияла на них сильнее, чем приказы самого сурового генерала. Когда он заговорил, голос его был властным.

"Эта девчонка, Волусия, возомнила себя богиней", – начал он. "Но то, что она убила пару человек, не делает её угрозой для Империи. Вы забываете, что в нашем распоряжении миллионы солдат".

"Но у нас нет того, кто повёл бы их в бой", – мрачно ответил один из членов совета. "По-моему, тысячное войско с сильным лидером опаснее миллионного, но неуправляемого".

Люпитус покачал головой.

"Солдаты Империи будут подчиняться приказам Верховного Совета, как и было всегда", – отмахнулся он. "Мы встретим её в поле и заранее пресечём все её глупые попытки".

Все озабоченно переглянулись.

"Думаете, это мудро?" – спросил один из делегатов. "Почему не дать ей подойти к столице? Тут у нас есть городские укрепления и миллион солдат, достаточно сильных, чтобы дать отпор. В чистом поле нам придётся играть по её правилам".

"Именно так мы и поступим, потому что она этого не ожидает. Ещё меньше она ожидает, что наши переговорщики предложат ей мир".

В комнате воцарилось молчание. Все были шокированы его словами.

"Мир?!" – возмутился один из членов совета. «Мы предложим ей, захватчице, мир?!»

"Вы же только что сказали, что нам нечего её бояться", – сказал другой. "Зачем тогда предлагать ей мир?"

Люпитус улыбнулся, раздражённый и выведенный из терпения глупостью этих людей.

"Я сказал, что мы предложим ей мир, – пояснил он, – а не что она его получит".

Все посмотрели на него с недоумением. Люпитус сделал глубокий вдох. Он всегда был на шаг впереди этого совета – вот почему ни один из них не годился на роль Верховного Правителя.

"Мы встретим Волусию в поле и направим к ней переговорщиков, которые предложат перемирие. Я сам возглавлю делегацию. Когда она придёт обсудить условия, мы окружим её и убьём".

"А как вам это удастся?" – спросил кто-то.

"Генерал её армии куплен. Он предаст её. Я очень хорошо ему заплатил".

Густая тишина повисла в комнате. Люпитус видел, что впечатлил их. Теперь они ловили каждое его слово.

"До конца завтрашнего дня, – закончил он с улыбкой – голова этой девчонки будет болтаться на копье".

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Годфри сидел развалившись в роскошном шёлковом кресле на золотом балконе, а слуги обмахивали его веером и кормили виноградом. Он дивился тому, как резко изменилось его положение. Всего пару часов назад он был заперт в вонючей камере и лежал на грязном полу в окружении людей, каждый из которых был непрочь его убить. Оттуда не было выхода, и в лучшем случае он мог надеяться на смерть, а в худшем – на жестокие пытки. Казалось, жизнь его была кончена.

Но вот он здесь, на сияющей мрамором и золотом вилле у моря, на великолепном балконе у самой воды, любуется самым захватывающим видом в своей жизни. Перед ним поблёскивает залив, полный прекрасных кораблей, а у его ног разбиваются океанские волны. На столе одно изысканное кушанье сменяло другое, и Годфри, Акорт, Фултон, Мерек и Арио набивали животы.

Наевшись вдоволь дичи, икры и экзотических фруктов, Годфри запил вином, откинулся на спинку кресла и рыгнул. Рядом с ним Акорт ещё намазал ломоть хлеба нежнейшим маслом из тех, что он когда либо пробовал, и проглотил его целиком. Годфри уже и забыл, насколько он был голоден, ведь они нормально не ели несколько дней. А здесь была лучшая еда во всём мире.

Годфри расслабился, положил руки на причудливые золотые подлокотники и с любопытством посмотрел на своих пленителей. Напротив него, на другой стороне балкона, в таких же шикарных креслах сидели и улыбались полдюжины финианцев. Они не пили и не ели, только наблюдали. Годфри был уверен, что они не испытывали недостатка в пище, и это меню из деликатесов было для них обыденным. Куда больше их развлекало смотреть на то, как едят Годфри и его друзья.

Годфри хотелось бы узнать, что они думают о них. Он понимал, что он и его спутники выглядели жалко. Годфри явно не был эталоном доблестного воина, а Акорт и Фултон со свисающими боками были в ещё худшей форме, потому что привыкли есть, как лошади, а пить вдвое больше. Мерек с изрытым оспой лицом и беспокойным взглядом очень походил на преступника, и казалось, что он вот-вот стащит серебро со стола. А Арио выглядел как маленький мальчик, который ушёл от дедушки и потерялся.

"Должен сказать, вы – самый нелепый отряд героев из тех, что мне встречались", – с улыбкой сказал главный финианец, представившийся Фитусом. Он занимал центральное кресло, и остальные явно ему подчинялись. Годфри не знал, что и думать об этих финианцах – он никогда не имел дела ни с кем похожим. Они вели себя совершенно непринуждённо и с любопытством моргали своими большими оливковыми глазами. У них были огненно-рыжие волосы, очень бледная кожа и бледные веснушки. Волосы привлекали больше всего внимания – они были такими яркими и росли так высоко у них на головах, что Годфри не мог больше ни на чём сосредоточиться. Одеты они были в ярко-красные мантии, и их тонкие бледные пальцы едва высовывались из рукавов, будто те были на них велики.

По их лицам сразу было видно, что они богачи. И неженки. Даже короли, которых встречал Годфри, не выглядели настолько богатыми. Что-то в их присутствии создавало впечатление, что у этих людей неприлично много денег. И ещё, что они всегда получаю то, что хотят.

Столкнуться лицом к лицу с этими людьми было почему-то даже страшнее, чем с рыцарями или королями. Годфри заметил в их манерах какую-то вялость и безразличие, будто говорившее о том, что они могут убить человека, не пролив ни капли пота и не убирая улыбку с лица. Он знал, что такие люди говорят тихо, но слов на ветер не бросают.

"И самый голодный", – подал голос Акорт. "Это мясо потрясающее. У вас есть ещё?"

Лидер финианцев кивнул и слуга принёс Акорту новое блюдо.

"Мы не герои", – сказал Фултон. "И даже не воины".

"Обычные люди", – добавил Акорт. "Жаль вас разочаровывать".

"Кроме Годфри, конечно", – сказал Фултон. "Он королевских кровей".

Фитус обернулся к Годфри и удивлённо посмотрел на него. Годфри почувствовал, что краснеет – он не любил говорить о своём происхождении.

"Королевских кровей, значит?" – спросил у него финианец.

Годфри пожал плечами.

"По правде говоря, мой отец не был мне очень рад, но я действительно его сын, пусть и безо всяких амбиций, из тех, кто никогда не получит трон. Думаю, сейчас это неважно. Моё королевство далеко за море и лежит в руинах".

Фитус не сводил с него испытующего взгляда и улыбался всё шире.

"Ты мне нравишься, Годфри, сын МакГила. Ты честный человек. И скромный. Это редкость в Волусии. К тому же, ты храбрый, отчаянный, и, позволю себе добавить, глупый человек. Ты правда думал, что сможешь прийти в Волусию и добиться своей цели? Очень наивно было человеку твоего положения на это надеяться".

Годфри пожал плечами.

"Вы удивитесь, узнав, что отсутствие надежды делает с человеческим разумом", – ответил он. "Лучше попытаться, чем просто ждать смерти, разве не так?"