Цвет мести – алый - Галина Романова

– Кажется, ее звали Марина, не могу сказать точно, не я же с ней по магазинам шлялась, а наши клиенты.

– О господи!

Выходит, Марина выполняла работу, за которую платили Геннадию Шишкину? Клиентки заказывали сопровождающего, а он вместо себя посылал Марину? Или она сама вызывалась пройтись таким образом, отупев от постоянного безделья? У него мог быть в тот момент зачет, и она вызывалась…

– О господи! – снова выдохнул Белов. – Как все запутано!

– Нет никакой путаницы, что вы, – елейно заулыбалась дама, приглаживая и без того зализанные волосы. – Все очень просто! Паренек за спинами работодателей работал налево, вот и все. Когда не мог сам, здесь был занят, посылал свою любовницу.

– А как же клиенты на него выходили?

– Так мы же визитками своих работников снабдили, Шишкин их и рассовывал направо и налево. Ему начали звонить с чьих-то добрых слов, рекомендаций… И он, сволочь, вместо того чтобы ставить нас в известность, выполнял заказы самостоятельно, а деньги, соответственно, клал в полном объеме к себе в карман!

– Да… – философски изрек Белов и тоскливо подпер щеку кулаком. – И что же мне теперь делать? Я так понял, что он у вас больше не работает?

– Конечно! – выпалила она, словно выругалась. – Выперли почти сразу, как узнали! Как раз октябрь заканчивался. Да что вы так печалитесь, не пойму? Берите Филонова Андрюшу, и дело в шляпе! Он вам не только годовщину свадьбы, он вам и Новый год отпраздновать поможет, да так, что век помнить будете! А я вам скидочку организую, а?

– Шишкина хочу! – пожаловался ей Белов, в точности воссоздав интонацию любимого актера из любимого фильма, где Мимино просил Ларису Ивановну. – Только Шишкина!

– Ну, в таком случае… – Дама поднялась с кресла с разведенными в разные стороны руками. – Желаю вам…

– Погодите, – махнул в ее сторону рукой Белов. – Есть предложение.

– Какое? – Ее глаза алчно загорелись.

– Коммерческое, разумеется!

– Слушаю. – Она медленно осела в кресло.

– Я вам оплачу заказ, а вы снабжаете меня координатами Шишкина, идет?

Она может ему отказать, а может и клюнуть. Скажет сейчас, что не имеет адреса Шишкина, хотя соврет – точно соврет. При трудоустройстве адрес указывается по регистрации. При трудоустройстве же на такое место работы адрес должен быть еще и реальным, фактическим, поскольку работник должен всегда находиться в пределах досягаемости, на расстоянии вытянутой руки, и прибегать по одному щелчку пальцев. Ясно же, что никто тут не сидит с восьми до пяти.

Думала она не очень долго. Полезла было за сигаретой, вытянула ее из пачки до половины, помяла в тонких пальцах, потом затолкала обратно в пачку и со вздохом вновь уставилась в монитор, защелкав мышкой. Щелкала недолго, запустила что-то в печать. Выудила из принтера лист с текстом, помотала им в воздухе.

– Деньги вперед! – и призывно шевельнула пальцами.

Белов полез за бумажником.

Адрес, распечатанный на листе бумаги, не был адресом общежития, в котором он уже побывал, безуспешно пытаясь разыскать Шишкина. Этот дом – Белов знал это точно – располагался в одном из спальных районов. Самая окраина города. Сразу за ним начинается дачный поселок, а дальше – лес.

– Домашнего телефона там нет?

– Может, и есть, но я его не знаю. – Дама, получив от клиента деньги, сразу утратила к нему интерес и на него уже почти не смотрела. – Мы с ним связывались по мобильному.

– Мобильный молчит.

– Молчит, – кивнула она рассеянно. – Замолчал сразу, как только мы его уволили. Мы, может, и подержали бы его еще какое-то время, но… Но он перестал ходить на работу! И мы его уволили!

– А когда уволили?

– Это принципиально?

Она вдруг уставилась на Вениамина с такой въедливостью, что его пот прошиб даже под коленками. Догадалась или нет? Если догадалась, то о чем? Знает ли она, к примеру, о смерти Марины? Запросто, тут же ударило холодом в желудок! Об этом писали газеты. Если не на первой полосе, то и не крохотной заметкой это в прессе прошло. И даже фотографии какие-то были… Откуда они взялись, Белов не знал. Но Маринкино фото он точно в газете видел, то, где она стоит на крыльце кофейни. Может, это даже какой-то другой день был, а не день ее убийства. Могли газетчикам работники кофейни рассказать что-то? Вполне. И на фотографии могли ее узнать, и сказать – да, точно, это как раз та дама, погибшая через несколько дней у дверей нашего кафе.

Что известно этой седой тетке, интересно? Почему она смотрит на него так, что ему буквально дышать нечем?

– Принципиально, – набравшись смелости, кивнул Белов.

Она не ответила, лишь ухмыльнулась догадливо и спустя минуту указала ему подбородком на дверь.

– Ступайте на улицу, зайдите в кафе через дорогу, закажите кофе и ждите меня, – приказным тоном выпалила она, поглядывая на Белова с непонятно откуда взявшимся интересом.

– Зачем? – изумился он.

– Хочу кофе! – капризно заявила она. – Вы же можете угостить меня чашечкой кофе, тем более что требуемая вами информация не оговаривалась заранее и вы не оплачивали. Ну так что?

– Я вас жду, – поскучнел Белов и поднялся со стула.

Почему, интересно, на него всегда обращают внимание только такие вот старые безнадежные тетки?..

– Ну почему, у нее зубы красивые! – ржал часом позже Горелов. – Пусть фарфоровые, возможно, но красивые.

– Да иди ты! – отмахивался от него Белов. – За ту информацию, что она мне сообщила, я был готов хоть с крокодилом кофе выпить. Даже каплю ее яда выпил бы.

Дамочка оказалась чрезвычайно ядовитой. Острила сверх всякой меры. Досталось и его мешковатому наряду, и ботинкам, и неуверенному взгляду.

– Вы ведь неудачник? – уточняла через каждый глоток бессовестная тетка, попивая кофе, доставшийся ей на халяву. – На вас же клеймо неудачника! Разве можно так выглядеть? Ну что это за куртка? Господи, а кто вообще стриг вас? Нет, скажите, неужели вам доставляет удовольствие выглядеть вот так?

Он мог бы ей запросто вернуть этот вопрос, но смолчал. Терпеливо слушал ее издевки, наблюдал за тем, как Горелов за соседним столиком охмуряет двух молоденьких девчонок, хихикает с ними, может, даже и над ним и его седой собеседницей смеется. Терпел, все терпел. Потом вдруг тетка разом выдохлась, запнулась на каком-то слове и замолчала, жалко улыбаясь Белову в лицо.

– Я дрянь, да? – вдруг спросила она. – Вы думаете, что я старая, гадкая? Да?

– Ничуть, вовсе нет, – соврал он в сотый раз, приподнялся со стула, шагнул к ней и, поцеловав ее в неожиданно молодую, мягкую ладошку, пробормотал: – Мне вас просто жаль!

И пошел к выходу, успев на ходу кивком скомандовать не на шутку разошедшемуся Горелову – подъем!

И лишь когда он уже почти скрылся за дверью кафе, тетка с седыми зализанными волосами выкрикнула ему в спину дату увольнения Шишкина Геннадия.

Уволили его накануне смерти Марины. Вот такие дела…

Глава 16

Горелов сунул кулаки в карман полупальто, взглянул на Белова.

Чудной ведь какой, господи! Ну, до чего же чудной! Как с ним такая красавица жила столько лет? Два года, кажется? Лобастые ботинки на толстой подошве, будто он в тайгу собрался. Пуховик невероятных размеров. Сам – большущий, и куртка непомерная. Белов в ней просто медведь медведем. Вязаная шапка на крупной башке делала его невыразительное лицо на редкость непривлекательным. Но…

Но сообразительный, чертяка, как этого не признать! Обошел ведь его? Обошел! И сведений нарыл куда больше. Даже вон собой пожертвовал, с такой барракудой кофе пить – это нервы надо иметь стальные.

Да если разобраться, то Ритка с ним-то тоже маялась, хотя Горелов и считал себя на редкость привлекательным.

Пойми вот, что этим бабам нужно! Попробуй пойми…

– Следуйте за мной, напарник! – вдруг совершенно не своим, каким-то киношным голосом пробасил Белов и двинулся куда-то вперед, на ходу бубня: – Давайте подведем итоги… Геннадий, фамилия Шишкин. Родом из Новосибирска. Учился в техническом институте.

– На улице Ватутина, – еле поспевая за этим медведем Беловым, с одышкой пробормотал Горелов. – Учился хорошо, пока не перестал ходить на занятия. Я видел его оценки.

– Уже хорошо, – похвалил снисходительно Вениамин, непонятно кого одобряя, Горелова или Шишкина, вошел в подъезд, потыкал в сломанную кнопку лифта и решительно взял курс на лестницу. – Значит, не ходит в институт наш студент?

– Не ходит.

– Из общежития он съехал осенью. Марина увезла его оттуда, помогала вещи погрузить в свою машину. Он еще потом появлялся в общаге, даже ночевал иногда у друзей. Но со дня убийства Марины его больше никто не видел, никому он не звонил, и телефон его постоянно вне зоны.

– Сбежал?

У атлетически сложенного Горелова вся спина вымокла после долгого подъема по крутым ступенькам. Сердце колотилось в самом горле, и сильно кололо под лопатками. Слова получались скомканными. Дыхание – свистящим. А этому тюфяку все будто бы и нипочем, знай себе переставляет со ступеньки на ступеньку свои лобастые ботинки и все говорит, говорит без остановки. Откуда у него столько выносливости?