Возвращение - Юлия Фирсанова

– Значит, закончишь жизнь с петлей на шее. Пожалуй, в этом варианте есть справедливое зерно, ты получишь все заслуженное по закону, однако тащить тебя до столицы и сторожить в наши планы тоже не входило. Посему щедро предлагаю еще и третий вариант, магический. Мой спутник потерял коня, ты можешь заменить его и отработать во искупление совершенных преступлений сужденный срок.

– Коня? Я не понимаю, почтенная магева, – пробормотал мужик, было совершенно очевидно, что варианты номер один и два ему совершенно не понравились.

– Конь – это такое домашнее животное с четырьмя ногами, на копытах, спереди грива и морда, сзади хвост. Вот рядом, к примеру, мой, Дэлькором зовут, – заслышав свое имя, образец лошадиной породы гордо вскинул голову и стукнул копытом, – ты, конечно, таким красавчиком-скакуном не будешь, даже не мечтай, но некоторое общее сходство гарантирую. Короче, я превращу тебя в жеребца, и ты пребудешь в этом обличье до тех пор, пока мера честной службы не превысит меры злодеяний. Очень может быть, что тебе придется провести на копытах всю оставшуюся жизнь, но я не исключаю и иного, – объяснила доходчиво, исподтишка любуясь изумленными лицами спутников. Лакс, кажется, только сейчас понял, что мои угрозы превратить его в лягушку могли быть не просто шутками. – Итак, каков твой выбор?

Разбойнику было страшно, очень страшно, и, наверное, в первый раз за последние годы ему нужно было не следовать по указанной старшим братцем кривой дорожке, а выбирать самому, самому решать: жизнь или смерть. Трудно делать странный и страшный выбор. Два клинка, прижатые к телу, мешали рассуждать, не давали избежать выбора, магева требовала ответа. Времени собраться с мыслями не оставалось. Человек вздохнул настолько глубоко, насколько позволял меч Кейра, и выпалил, словно в прорубь бросился:

– А, где наша не пропадала, там выживала! В коня превращай, магева!

– Отлично, приготовься, – довольно улыбнулась и снова подобрала с травы кисточку и краску.

– Прямо сейчас? – севшим голосом спросил мужик, никак не ожидавший столь поспешного воплощения в жизнь необычного предложения.

– А что откладывать? Пора высиживать! – решительно объявила я.

– Кстати, а как тебя звать, приятель, надо же нам будет жеребцу кличку выдумать?! – вмешался Лакс, нарочито показывая, что ему все нипочем.

– Бурас, – шепнул разбойник, против воли начав мелко дрожать, когда кисточка с красной краской приблизилась к его рубашке.

– Хорошее, типично лошадиное имя, – одобрила я и взмахнула орудием труда, как дирижер палочкой.

Честно говоря, Лакс зря испугался насчет лягушек, я понятия не имела, как трансформировать человека в земноводное. Вопрос был не в серьезной разнице габаритов или интеллекта в начальном продукте и конечном результате, я просто пока не настолько хорошо владела рунной магией, чтобы переделывать живую материю по своей прихоти. Но насчет коня была почти уверена по одной простой причине: среди набора рун существовала руна эвайз, символизирующая движение и лошадь! А если прибавить руну трансформации – дагаз и манназ – руну человека, то получалась прекрасная основа для заклинания, так сказать, шаблон-инструкция для неопытного пользователя. Тем паче что руны эти складывались в весьма гармоничную фигуру, которую нужно было просто мысленно расцветить разными оттенками, чтобы увидеть, как один знак переходит в другой.

Тишина, повисшая на маленьком пятачке, казалась тем более значительной, что вокруг продолжалась лесная жизнь, шорохи, щебет, шелест, вполне мирные и обыденные звуки. А моя кисточка рисовала на человеке волшебные знаки. Краска светилась силой: темная грозовая синь, коричневый и кроваво-красный, почему-то с зелеными прожилками. Руны никогда не бывали одного и того же цвета, ведь, вмещая в простое сочетание линий бездну значений, призывали разную магию. Думаю, мне никогда не надоест смотреть на них и взывать к волшебству. Сила пела вокруг и во мне, изливаясь в мир, преобразуя его по магевской воле…

Я увлеклась процессом настолько, что перестала волноваться за окончательный результат. Кажется, именно так нам и советуют жить мудрые люди: наслаждайся действием, не зацикливайся на итогах. Дома у меня такое получалось, хоть и не всегда, здесь же удавалось куда чаще, наверное, потому, что процесс был в кайф. Словом, я увлеклась, а когда опомнилась, вместо валяющегося на травке Бураса стоял конь. Такой здоровенный, не орловский рысак, а, скорее, тяжеловоз с крупным массивным костяком, косматая черная грива и хвост топорщились так же буйно, как человеческая борода, даже ноги близ копыт охватывали густые метелки волос, а вот шкура получилась светло-серая в черную крапинку. А ничего себе получился жеребец! На мой взгляд, Бурас в этом обличье оказался куда симпатичнее прежнего ничтожного человека. Черные глаза коня влажно блестели, бархатные крупные, навыверт ноздри шумно раздувались.

– А он красивый, – в такт моим мыслям задумчиво протянул Фаль, первым нарушив молчание. Сильф покинул Кейра, на плече коего восседал в качестве персонального утешителя, и облетел новую животину, всесторонне изучая ее.

– Ну как, годится? – спросила телохранителя, втайне гордясь плодами трудов: надо ж такого коня из отребья человеческого сотворить!

– А? Эхгм, ну то есть да, – очнувшись от ступора, кивнул мужчина как-то почти благоговейно. – Добрый конь, но как под седлом пойдет, поглядеть надо.

– Погляди, а коль выкобениваться будет, так из жеребца всегда мерина можно сделать, – принялся зубоскалить Лакс.

– Думаю, обойдемся без крайних мер, – примирительно согласилась я, пока нервно задрожавший Бурас не рванул в чащу, спасая мужское достоинство.

Кейр по-хозяйски положил ладонь на холку коня и подтолкнул его к тропинке, конь поначалу робко, а потом с каждым шагом все увереннее затрусил бок о бок с новым хозяином. Оно и правда, на четырех ногах небось передвигаться удобнее, чем на двух. Еще Архимед про точки опоры говаривал!

Народ хоть и верил в могущество моего защитного заклинания, однако ж по вытоптанной Дэлькором тропинке шел осторожно, бдительно высматривая потенциальных родственниц ядовитой пресмыкающейся, умертвившей конягу. Если таковые и имелись, то умели прятаться ничуть не хуже, чем кусать беззащитных жертв.

Мы благополучно выбрались из недозрелой ежевики и окружили труп, загораживая его от лошадей, взволнованных близостью смерти сородича, один Дэлькор воспринял кончину Листа философски, может быть, не считал прочих ровней себе, а может, веровал в загробную жизнь на привольных лугах. Я до сих пор не была уверена в уровне интеллекта моего жеребца, иногда он вел себя как типичный конь, а подчас выкидывал такое, на что не каждый человек способен.