Цеховик. Книга 11. Черное и белое - Дмитрий Ромов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда мы выходим из ресторана, я замечаю вчерашних парней из бара, питерских, с разговорчиком. Завидев меня, они встают с кресел и идут в нашу сторону.
— Здравствуйте, киваю я.
Со мной четверо гвардейцев, поэтому дискомфорта я не чувствую. Я типа от бабушки ушёл и от дедушки ушёл, а от вас зайки, и подавно уйду.
— Есть минута? — спрашивает один из них.
Вчера я их особо и не рассмотрел. Оба крепкие парни, но не как качки, а, скорее, как боксёры. Их уши и носы не единожды бывали в передрягах. У них короткие спортивные стрижки, на ногах кроссовки. Одеты они в джинсы и короткие кожаные куртки. Спорт, напористость, тестостерон. Один брюнет, другой рыжий.
— Вы братья?
Они не реагируют.
— Ну, давайте присядем что ли… — предлагаю я, — Кофе, можем выпить. Наташ, хочешь кофейку?
— Можно, — невесело отвечает она.
Интересно, сколько ещё дуться будет? Мы заходим в бар. Рассаживаемся за два соседних столика. Я с питерцами сажусь за один, Наташка с гвардейцами — за соседний.
— Разговор конфиденциальный? — спрашиваю я.
— Ну как, — переглядываются они. — Не так чтобы сильно, но трепать, в любом случае, не следует.
Смотри-ка не быкуют, говорят нормально.
— Джемо мне так ничего и не сказал о вас, — киваю я, делая глоточек кофе.
— Да, пофиг, — пожимает плечами брюнет. — Не звонил, позвонит ещё. Вообще не играет роли, даже если и не объявится. Мы здесь по делам, но тебе привет, можно сказать, привезли.
На блатных они не похожи. Вернее, и похожи, и не похожи. Скорее на братков из девяностых. В любом случае, «силовой блок». Но не урки.
Рыжий бросает взгляд на Наташку. Она тоже на него смотрит. И на него, и на брюнета. Смотрит пристально и внимательно.
— Ничё, девчонка у тебя, — констатирует рыжий. — Резкая. Я видел, как она загасила вчера там…
Я хмурюсь и он, ухмыльнувшись, обрывает фразу.
— Ладно…
— Вы хоть бы представились, — киваю я. — А то меня знаете, а я вас нет.
— Я Денис Старовойтов, — улыбается рыжий, а это Пахан Коскинен. Короче мы тебе привет привезли от Ильи Векштейна. Слыхал про такого?
Слыхал, как не слыхать. Да и их имена знакомо звучат… Илья Векштейн — это же знаменитый воротила из Ленинграда. Он не из уголовного мира, он из мира бизнеса, основанного на выгодном использовании служебного положения. Энергичный, дерзкий, как моя геленджикская подружка Белла. Только моложе и, насколько я помню, без подстраховки со стороны Романова и вообще партийных властей. Но это я уточню.
— Да, я про него знаю, — киваю я. — Что же, привет вещь хорошая, особенно если он дружеский. Так что, в свою очередь, тоже передаю. Будет в Москве, пусть заглядывает. Где найти меня знаете, наверное. Если что, Джемал подскажет.
— Вот, — протягивает мне сложенный листок бумаги брюнет Коскинен. — Номер телефона. На всякий случай. А вообще, Илья в гости приглашает. Поселит, всё покажет, угостит, развлечёт. В общем, обещает повышенный уровень гостеприимства.
— А чего хочет?
— Познакомиться. А там видно будет.
— Ну что же, передайте спасибо. С удовольствием приеду. Нужно будет посмотреть планы, подыскать свободное окошко.
В бар заглядывает Скачков.
— О, Егор, а я тебя ищу.
Он бросает быстрый взгляд на моих собеседников и задерживается на брюнете.
— Погоди-ка, — морщит лоб Тимурыч. — Ты же этот… Коскинен.
— Ну, да, — хмыкает тот.
— Я видел пару твоих поединков. Ты молодец, парень, техника мне твоя понравилась. Продолжаешь заниматься?
— Ну, так, — пожимает он плечами.
— Что значит «так»? С твоими данными тебе только этим и надо заниматься. Ты до чемпиона полмиллиметра не дотянул всего. Значит надо поднажать. Держи пять.
Скачков протягивает ему руку.
— А ты? — спрашивает он у рыжего — Тоже самбист?
— Да, — кивает тот.
— Это Старовойтов, — поясняет Коскинен.
— А-а… — прищуривается Скачков. — Тебя я в деле не видал. Было бы время, я б вас прощупал на ковре. Но ладно, в другой раз как-нибудь. Так что, Егор, идём? Там Ирина уже нервничает, машина подъехала уже.
— Да, Виталий Тимурович, пару минут ещё, — киваю я и обращаюсь к питерцам. — Ну, всё мы обсудили, вроде. Мне пора уже.
Заглядывают Платоныч с Трыней. Гости встают и, попрощавшись, уходят. Трыня подкрадывается к Наташке и закрывает ей глаза.
— Андрей, ну… — сразу узнаёт она.
— Привет, — смеётся он. — Ну что, едем на экскурсию?
— Нет, я не поеду, — качает она головой. — Неважно себя чувствую. Мигрень.
Какая нахрен мигрень!
— Наташ, — ласково говорю я, наклоняясь и обнимая её за плечи. — Поезжай, пожалуйста, тебе понравится. Это правда очень интересно. Посмотришь Ригу, узнаешь кучу всего нового.
— Нет, — обиженно хмурится она. — Ты сам ведь не едешь, а я что должна полдня с этой… Короче… Я извинилась? Извинилась. Даже домой пригласила. Теперь тебе надо, чтобы я её подружкой стала? Сказала, одна не поеду, значит не поеду.
— Как одна? — удивляюсь я. — Вот же Андрюха. Если заскучаешь, он тебя веселить будет. Да, Андрей?
— Да, поехали, — поддерживает меня он. — Я и так тут в гостинице сижу всё время, ну давай, Наташ. Без тебя хреново будет. Ой… ну, то есть плохо. Мне там с кем разговаривать вообще? Я наделся, что мы с тобой побалдеем, к тому же батя не едет и Егор тоже не едет. Я чё опять один должен с чужими людьми?
— Ну, Андрей… — отрицательно качает головой Наташка.
— Ну, Наталья… — зеркалит её Трыня, утвердительно кивая.
Заходит Новицкая.
— Так, товарищи, пора выезжать! — командным голосом говорит она. — Автобус уже ожидает! Наташа, только вы, пожалуйста, поезжайте с нами, не отказывайтесь. Мы же все недоразумения оставили в прошлом? Да?
— Да, хорошо, — кивает Наташка и украдкой бросает на меня сердитый взгляд.
— Ура! — восклицает Трыня. — Поедет!
— А что за недоразумения? — спрашивает Андрюха, когда Ирина выходит.
— Да я её урыла вчера, — отвечает моя милая.
Они уходят, а мы с Платонычем остаёмся. У нас сегодня другая программа. После экскурсии запланировано ещё итоговое совещание
