Генерал-коммандант - Башибузук Александр

«Сука…» — ругнулся я, осторожно выглядывая из-за края портьеры.

Тем временем главных действующих лиц предстоящего поединка уже раздели. Они остались только в панталонах и бюстье, обувь отсутствовала вообще. Волосы собрали в узлы на затылке, а вот лицо оставили совсем неприкрытым.

Противницей Клеопатры оказалась крепко сложенная, широкоплечая молодая блондинка, с довольно миловидным, даже красивым лицом, правда, сильно испорченным стервозным презрительным выражением. Ноги британки отдавали легкой кривизной, а вот бюст подкачал — жалкие выпуклости едва-едва просматривались. Двигалась она легко, чувствовалось, что не чурается спорта.

Клео — как Клео, она выглядела прекрасно, не в пример эффектней соперницы.

Но дуэль — не конкурс красоты, я прекрасно понимал, что внешность вовсе не залог победы, а, скорее, совсем наоборот.

Но ничего уже сделать не мог.

Ритуал проведения поединка ничем не отличался от мужского.

На середину зала вышли секундантки и поинтересовались, не желают ли дамы решить дело миром. Соперницы дружно ответили отказом.

Тогда Жануария жестом приказала вручить дамам оружие, что помощницы немедленно исполнили.

Я опять выругался. Где-то в глубине души надеялся, что им дадут хлыстики для верховой езды, но сильно ошибся. Плети оказались настоящими плетями. Короткое древко и хитро сплетенный из сыромятных ремешков язык, длиной около полутора метров. И даже с наконечником.

Ругательства сами по себе мысленно посыпались из меня, как из ведра:

«Твою же мать, какие же дурочки! Идиотки! Изуродуете же себя, а что потом?..»

Но делу это никак не могло помочь, поэтому я скоро заткнулся.

Через пару минут соперницы вышли на середину зала.

После короткого промедления бразильянка резко скомандовала:

— Сходитесь, и да поможет вам Бог!!!

Вопреки моим ожиданиям они не бросились друг на друга, а пошли по кругу, не сближаясь. Плети держали на отлете, в правой руке, их кончики волочились по полу, издавая зловещий треск на стыках досок паркета.

Неожиданно прозвучал резкий вопль — первой бросилась англичанка, хлестанув кнутом по ногам Клео.

Клеопатра ловко увернулась и ответила тем же, ударив наискось, сверху вниз, но и британка успела разорвать дистанцию.

«Да ну на хрен!!!» — невольно восхитился я.

Обе девицы стоили друг друга.

Соперницы опять пошли по кругу, сменив направление, но уже через мгновение началась настоящая рубка.

Дикие вопли, хлесткие щелчки кнутов и стоны боли: дамы сцепились, как настоящие цепные псы.

Болельщицы бесновались на своих местах, подбадривая соперниц визгом и воплями.

Черт, многое повидал, но такое… С такой неистовой злобой я не встречался даже в бою.

Не все удары достигали цели, Клео и британка по большей части уворачивались, но остаться невредимой ни той ни другой все-таки не получилось.

У Клеопатры быстро вспухали толстые багряные рубцы на плече и бедре. С разорванной мочки уха англичанки капала кровь, она уже припадала на левую ногу, а под распоротым ударом бюстье просматривалась на груди кровавая ссадина.

— Хватит играться!!! — яростным шепотом зарычал я. — Заканчивай уже…

Клео словно услышала меня и ловким щелчком по запястью вышибла кнут у соперницы.

Сторонницы Клеопатры разом радостно взвыли, сторона ее противницы, наоборот, замолчала.

Но чертова англичанка сдаваться не собиралась. Она ринулась на Клеопатру, ударила ее всем телом и сбила с ног. После чего взгромоздилась сверху, схватила Клео за волосы и принялась бить головой об паркет.

— Твою мать!.. — ахнул я, едва сдерживаясь, чтобы не пустить британской суке пулю в башку.

Несколько мгновений женщины барахтались на полу, затем наконец Клеопатра скинула противницу с себя. Женщины отскочили друг от друга, а потом опять ринулись в схватку, но уже в рукопашную.

А через пару мгновений все неожиданно закончилось.

Клеопатра мастерски воткнула кулак сопернице в солнечное сплетение, а когда ее скрючило, добавила несколько раз коленом.

Британка как подкошенная рухнула на пол. Последовал еще один удар ногой в голову. Клео упала на нее и в свою очередь принялась колотить головой соперницы об пол, но почти сразу же ее оттащили.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

От переизбытка чувств я чуть не свалился с балюстрады.

Следующие события не отличались ни жестокостью, ни оригинальностью.

Клео объявили победительницей, после чего помогли одеться и увели. Британская сторона убралась последней, а англичанке пришлось помогать идти.

Я едва дождался, когда все свалят, еле-еле слез и на подрагивающих ногах помчался искать подполковника с американцем.

Арцыбашев уже ждал на том самом месте, где мне ответили на вызов.

— Слава богу! — облегченно выдохнул он. — Дальше уже нельзя было тянуть. Но как Катя?

— Победа!!! И лицо целое! — прорычал я.

— Слава тебе, Господи!!! — счастливо заорал подполковник, и мы с ним обнялись.

Ну а как по-другому?

— Как там было? Хотел бы я хоть глазочком… — вопрошал русский офицер.

— Лучше не надо, — очень искренне посоветовал я. — Зрелище не для слабонервных. Честно говоря, я начинаю бояться за вас и советую не ссориться с будущей женой.

— Думаете, она даст согласие? — озабоченно поинтересовался подполковник, пропустив мимо ушей первую часть моей фразы.

— Куда она денется…

Но предаваться долгим разговорам времени не было, и мы поспешили на место дуэли, в садик за пределами замка, почти у самой воды. Через центральные ворота идти не понадобилось, в стене нашлась открытая калитка, через нее и прошли.

— Увы, ваши слова пришлось посчитать основанием для дуэли, так что британцы получили право на выбор оружия. Но недоразумение с юнцом британская сторона признала… — рассказывал по пути Арцыбашев. — Вам принесут за него извинения, но на инциденте как на причине отмены дуэли мы не настаивали по вашему же желанию. Стреляться будете на тридцати шагах, на подходе к барьеру, выстрел можете производить на любом расстоянии, в произвольном порядке. После выстрела имеете право остановиться на том месте, откуда стреляли. Призывать визави к барьеру нельзя. Сходиться держа пистолет стволом кверху.

— Что за стволы? — машинально поинтересовался я.

Арцыбашев недовольно поморщился.

— Пистолеты кремневые, гладкоствольные, специально для дуэлей. Парные, совершенно одинаковые. Где они их взяли — бог весть; когда мы пришли, те у них уже были. Пуля круглая, свинцовая, калибром примерно в пять с половиной линий. Точности никакой — мы опробовали. Порох черный, скверный — может получиться затянутый выстрел, так что ствол с линии прицеливания сразу не убирайте и цельтесь прямо в корпус, на уровне живота. Что еще… уговорились первоначально на один выстрел с каждой стороны. Если последуют полные промахи, продолжение — по желанию стрелков. Отказ на предложение противника — проигрыш. Взаимный отказ — расходитесь миром. Извинения не принимаются с обеих сторон. Пистолеты заряжали под взаимным контролем, так что диверсии не должно случиться. Ах да… фрак не снимайте. Ночь, фонари тусклые, по черному силуэту будет трудней целиться. Ну, вроде пришли…

Бальфур, дымя сигарой, спокойно расхаживал в стороне от всех, на меня даже не посмотрел. На входе во дворик торчали несколько человек, видимо, с целью предотвратить непрошеное вторжение посторонних. Среди охранников я заметил пару американцев, остальные, скорее всего, были англичанами.

— Ваше превосходительство… — Ко мне подошли Уинстон и незнакомый седой крепыш в красном парадном кителе Нортгемптонширского полка. — Мы приносим вам извинения за произошедшее недоразумение: Алан Берр, говоривший с вами об этой дуэли, действовал исключительно по своему почину, вне нашего ведома.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Говорил только полковник, Черчилль молчал, смотря прямо мне в глаза. Особой ненависти во взгляде я не заметил, но и приязни в нем не было.

— Принимаю, — коротко ответил я.

— Но это не повлияет на проведение поединка. Согласно договоренности, извинения между противниками не принимаются, — поспешил заявить полковник, после чего повторил мне все правила.